Я настороженно посмотрела на Орма. Феникс сидел темнее тучи: похоже, думали мы сейчас об одном и том же.

― Твой отец Орм. Возможно ли такое, что его насильно лишают силы? ― произнесла вслух свои мысли.

― Не знаю, Ри, но тот факт, что твоя Марго из дворца и до сих пор жива, настораживает. Кстати, почему она изменилась?

― Так я же говорила: она спасла меня от тех лучей, принимая всё на себя, а уже у самого выхода, стала вот такой, ― я ткнула аккуратно пальцем в место, где вновь пряталась Маргоша.

― Живой огонь, ― нарочито медленно протянул Морин, покачивая головой, ― Возможно, он возвращается, ведь в последнее время ясных дней стало гораздо больше, а сегодняшнее утро стало одним из самых тёплых за всё время, что я живу. Ваше воссоединение пробуждает Фьеру, — здесь старик явно улыбался.

Здесь я почувствовал жаркую пульсацию в районе щёк, поняв, о чём Мор сейчас говорит. Похоже, долго скрывать наше, как выразился смотритель, воссоединение не получится. Ещё пара таких солнечных деньков, и этот странный сад начнёт оживать. Надеюсь, это только здесь солнышко стало ярче светить, а остальная территория пока по старинке не радуется ежедневным дождям, что хоть на чуть–чуть отсрочит моё разоблачение и наше «воссоединение» с Ормом.

Теперь я не боялась смерти, теперь меня страшило, как воспримут моё появление остальные. Да и не подхожу я совсем на роль королевы. Это не должно падать как снег на голову: к такой должности готовятся годами, учатся управлять, растут в этой среде, изучая все подводные камни. Я же только начала узнавать это мир, куда мне лесть в политику?

На мой следующий вопрос, откуда Мор так много знает о драконах, старец ответил, что это его обязанность — знать не только о Фениксах, но и об остальных магических существах этого мира. Плюс его воспитанник, коим оказался недавний мой знакомый, архивариус, заставлял углубляться в историю. Что тоже немало расширило его знания, ведь мальчишкой Илай не вылезал из библиотеки, а после очередной прочитанной им книги долго мучил его пересказом и просто заваливал вопросами.

По итогу расстались мы с Морином и покинули храм Огня уже ближе к полудню. На этот раз Орм не стал брать вторую лошадь, сразу усадил меня рядом с собой, и мы двинулись

Дорога оказалась недлинной и совсем не продуктивной в области истории проклятья и ведьм. Орм ничего внятного не рассказал, единственное только, подтвердил, что про ведьм Илай не соврал, и их действительно было две. На мой вопрос: почему же так получилось, что сейчас все считают по–другому, и даже Ара выдаёт иное повествование проклятья, Орм просто пожал плечами и невозмутимо ответил, что всему виной время. Многое позабылось, многое додумалось, вот и получилось, что получилось.

― Но вы же знаете правду, зачем потакаете домыслам? ― возмущению моему не было предела.

― Какая разница, что мы знаем или не знаем, случившееся не изменить. Ведьмы в любом случае были теми, из–за кого это всё началось. А людям и Фьере от того, сколько ведьм участвовало в проклятьи, не становилось легче тысячу лет. Ведьм в любом случае делали виновными в происходящем.

Орм говорил это так, будто его это совершенно не волнует, словно он был согласен с тем, что такие, как Ара, всегда подвергались осуждению. Что из–за этого ведьмы зачастую были отшельницами и были гонимы обществом. Сколько раз я слышала шепотки за нашими спинами, когда мы с Арой выходили в город, сколько проклятий сыпалось ей вслед от незнакомцев, и не пересчесть. Я всегда восхищалась подругой за её стойкость и умение делать вид, что она этого не слышит. А больше всего меня поражала, как моя ведьмочка, после всего услышанного, помогала этим же людям в их просьбах, когда они приходили к ней за помощью. Ни разу она не упрекнула их в том, что они говорили.

― Так неправильно, так не должно быть: всегда есть плохое и хорошее, не бывает идеальных людей, ведьм, драконов, фениксов, а значит, и нельзя всех грести под одну гребёнку, ― продолжала возмущаться я. ― От этой обобщённости страдают такие замечательные девушки, как Ара. Они ставят крест на любви, на семье из–за того, что в их роду было гнилое яблоко, при этом не теряя жизнерадостность и великодушие. Все помнят, что ваш мир прокляла ведьма, но никто не помнит, что одна из них же это проклятие изменила, пожертвовав своей жизнью — это несправедливо, Орм!

― Ты права, моя милая, несправедливо, но сейчас это уже не имеет никого значения: Фьера возрождается, проклятье не имеет больше силы, пройдёт какое–то время, и люди вновь всё перескажут на свой лад, и кто знает, возможно, в этой новой версии ведьма станет спасительницей, ― пытался успокоить меня феникс, зарывшись при этом носом в мои волосы.

― И всё же, они должны знать правду, ― чуть расслабившись, начала сдавать воинственные позиции: похоже, мирэ также успокаивающе воздействует на меня в нужный ему момент, как и я на него. ― Ара должна знать. Кстати, а можно узнать подробности?

― Это было так давно, многое и нами забыто, ― загадочно промолвил Орм, согревая мою макушку своим дыханием, ― наши головы были забиты, как распределить силы так, чтобы их хватило на ещё одно поколение, а не на сохранение достоверных фактов.

Этими словами и закончился наш разговор, так как лес расступился, и мы вышли к городку, где ждали нас друзья.

Ламор предстал перед нами красочным городком, встретившим нас шумной ярмаркой и радостным переливом детского смеха. Тут и там играла музыка, кричали зазывалы, а воздух был пропитан ароматами уличной еды.

В глазах даже начало пестрить от ярких, цветных нарядов местных, блуждающих между рядов с товарами.

Орм не стал обходить людное место стороной, пошёл напрямую через толпу. На моё вопросительное, а не опасно ли это, феникс лишь прижал меня ближе и устремился вперёд.

По планировке, Ламор оказался, как и Аморат, разделён на две части с замком– дворцом в центре, видневшимся с любой части города. Я уже подумала, что к главному зданию мы и идём, когда Орм вдруг остановился перед небольшим особнячком в два этажа, окружённым почти непроглядным садом и невысоким кованым забором. Совершенно обыкновенный домик не привлекал к себе никакого внимания: наоборот оставлял желание пройти дальше и позабыть о нём.

― Это место зачаровано? ― не удержалась, спросила, как только мы миновали калитку, и странное чувство отступило: мне уже не терпелось попасть внутрь дома.

― Да, о нём знают только избранные, ― ответил Орм, пропуская меня вперёд, ― остальные уже здесь и, надеюсь, не подняли паники из–за нашей задержки, ― на последнем слове феникс явно расплылся в улыбке. Я даже обернулась убедиться, так ли это. На что Орм, не убрав улыбку, ещё и подмигнул мне.

«Это что, флирт? Куда делась моя каменная ледышка, и что мне ждать в следующий раз ― игру бровками?» Нет, мне явно ещё привыкать и привыкать к таким разительным метаморфозам принца. Главное — не привыкнуть настолько, чтобы начать губки дуть, когда он вновь вернётся в своё привычное амплуа. Здесь уже я раз улыбалась, представив себя «капризной девочкой», требующей к себе «правильного» обращения, в слезах кричащей: «Ты меня не любишь!» и убегающую в закат, раскинув в мирской печали руки.

Моё воображение настолько разыгралось, что я даже не заметила, как мы вошли в дом и, пройдя небольшой холл, оказались в довольно светлой гостиной.

В реальность вернулась, когда из резко распахнувшейся двери справа вылетела ириата и, даже не заметив нас, пронеслась вихрем мимо и попыталась спрятаться за уютным диванчиком цвета усталой зелени.

― Я убью тебя, Лира! ― догнал её знакомый, грозный рык, сулящий непременное исполнение своей угрозы.

― Это что–то новенькое, ― прокомментировал Орм происходящее, выйдя вперёд и заслоняя проход, словно щит между угрожающим и девушкой, которая сейчас металась взглядом по комнате, как птица в клетке, ища выход.

Крон не заставил себя долго ждать — явился вслед за своей угрозой спустя всего несколько секунд. Весь его вид кричал, что случилось что–то серьёзное, и ириата провинилась не на шутку.