― Успокойся, Ри, я не собираюсь причинять тебе какой–либо вред, ― выставив свободную руку вперёд, Орм пытался меня успокоить.

― Да ладно, ― уже я усмехнулась ему в лицо, переводя моё маленькое холодное оружие то на одного мужчину, то на другого, угрожая. Благо Морин замер на месте, как только повернулся и увидел меня, всю такую агрессивную.

― Сама подумай, мы с тобой не единожды были наедине, ― феникс осторожно сделал шаг ко мне. Неужели чего–то боится?

Сделала короткий выпад, проверяя его реакцию: смотритель в этот момент ахнул, феникс же даже бровью не повёл.

― Перестань, давай поговорим, ― теряя своё веселье, процедил сквозь зубы Орм, жаля ледяными нотками.

Я, честно говоря, не знала, что делать. Видимо, слишком сильно была самоуверенна в том, что делаю, и поэтому совершенно не рассматривала тот вариант, где мне в лоб говорят о том, что все мои попытки быть нераскрытой оказались лишь песочными замками, которые надёжными виделись только мне.

― О чём нам говорить, Орман Огненный? Хочешь сообщить, что мне вновь предстоит встретиться лицом к лицу со смертью? Не стоит: сам говорил, не такая я уж и глупая, и поэтому отпусти мою руку, феникс, ― указала остриём клинка на помеху, из–за которой мне так и не выбраться было на волю.

На удивление, мой голос не дрожал, а взгляд излучал максимальную уверенность в себе. По крайней мере, мне так казалось, ну или я так себя ощущала.

― Орм, отпусти девушку, ― внезапно пришла поддержка оттуда, откуда я её не ждала.

― Нет, ― уже совсем злобно выпалил феникс, ещё сильнее сжимая мою ладонь. ― Я и так был слишком долго оторван от неё. Хватит фарса, Ри должна знать, что значит для меня.

Если можно было бы изогнуть брови в непонимающей мимике ещё сильнее, я бы это сделала, потому что после этих слов перестала понимать вообще что–либо.

О чём эта птица говорит? Какой фарс? Какая оторванность?

Его глаза, неотрывно смотрящие на меня, горели пурпурным пламенем, а сила сжатия ладони уже причиняла боль.

― Ты пугаешь её, Орм, ― Морин осторожно сделал шаг по направлению к нашей паре. ― Позволь, я поговорю с ней и всё объясню.

Предложение смотрителя заставило принца на секунду сжаться, и я это хорошо почувствовала.

Такой расклад меня больше устраивал, чем смерть, и я чуть припустила оружие. В конце концов, со стариком легче справиться, чем с мирэ.

― Я и сам могу всё объяснить, ― феникс явно не собирался сдаваться и тем более отпускать моей руки.

― Я хочу поговорить с ним, ― выдвинула свои условия, увидев реальную перспективу сбежать.

― Что Морин может сказать тебе такого, что ты не сможешь услышать от меня? ― вопрос мирэ поставил в тупик: что в принципе они могли мне сказать, я не знала, но из двух зол нужно было выбирать меньшее, раз уж выдался такай шанс.

― Я не знаю, но хочу поговорить с ним.

Морин раскинул руки в разные стороны, обозначая, что так тому и быть.

Орм на секунду перевёл взгляд на мужчину, лицо которого так и было скрыто под капюшоном, затем вновь перевёл своё внимание на меня, чуть прищурив глаза.

Я притворно–смиренно склонила голову набок в ожидании его решения, всё так же держа своё оружие наготове.

То, что он не собирается сейчас возвращать свой огонёк, было очевидно так, как я всё ещё дышу. Непонятно было, зачем он оттягивает столь знаменательное событие, если вот она я — в его руках! И сила явно на его стороне.

― Идём, ― услышала то, чего совсем не ждала, ― и убери ты эту зубочистку: я же сказал, тебе ничто не угрожает.

«Хорошо, поговори с Морином», — вот, что я хотела услышать, но явно не «идём». Вторую часть в принципе можно и оставить.

Резко потянув меня в сторону глухой стены, где изображался огненный птиц в своей пернатой ипостаси, раскинув огромные крылья над картой, изображающей горы, реки, рвущие на части равнины, леса и человеческие поселения, словно защищая.

Попыталась сопротивляться, но куда мне тягаться с этой горой мышц!

― Орм, ― совсем уже строго прозвучало со стороны смотрителя, когда мы, можно сказать, пролетели мимо него.

— Это мой мир, Маргарита, здесь живёт немало людей, волшебных существ, простых существ, ― игнорируя обращение Морина, феникс пальцем указал на яркую фреску. ― Последнее тысячелетие он стоял на грани исчезновения. Целый мир, Рита, погибал, и мы не могли ничего с этим поделать: сколько бы сил ни отдавали, всё было тщетно. Пусть медленно, но мы умирали.

Впервые я слышала в голосе Орма настоящие эмоции. Феникс болел за свой мир всей душой, борясь с отчаяньем, и прекрасно понимал всю ответственность, что лежала на нём. Стараясь говорить спокойно, мужчина пристально вглядывался в изображения карты мира, который за этот год стал и для меня домом.

Представляю, сколько сейчас у него мыслей в голове, а главная — наверняка та, что решение всех его проблем — в его руках.

― Послушай, Орм, я не против вернуть тебе твой огонь, ― попыталась объяснить ему свои намерения. Раз уж не делает попыток убить, возможно, сможем договориться: жить–то хочется.

― Ри, ты вообще меня слушала?

Я кивнула.

― Конечно, слушала, но и ты меня услышь ― я просто хочу жить, ― несмело шагнула вперёд и заглянула в глаза мужа, желая увидеть в них понимание. ― Я ведь теперь такая же часть этого мира.

― Так живи, Ри, ― Орм резко притянул мою руку к своей груди, отчего я чуть не уткнулась носом в эту же грудь следом, не ожидая такого манёвра.

― Орм… ― вновь послышалось со стороны Мора осуждающе.

И опять мирэ не обратил на этот оклик никакого внимания. Он будто вообще игнорировал всё, что касалось сейчас не нас.

― Но рядом со мной не надо убегать, прятаться, искать способы освободиться от нашей связи.

― Что значит, живи? ― мозг не сразу обработал услышанное. Слишком долго я жила с установкой, что меня будут рады видеть в совершенно противоположном жизни состоянии. ― А как же ваше пророчество или проклятье, или… Ты должен вернуть свой огонь, чтобы разрушить его.

Произнеся это, я наклонила голову и уже совсем непонимающе начала быстро моргать, глядя мужу в лицо.

― Нет, ты определённо меня не слушала, ― мягко улыбнувшись, Орм аккуратно убрал выбившуюся прядку волос с моего лба. ― Ты мой первый огонь, и ты уже вернулась ко мне.

Сказав это, феникс отступил на шаг назад, наконец освобождая мою ладонь от своей.

― Ничего не понимаю, ― уже совсем не радуясь свободе, чуть ослабила своё внимание, и приложив освободившуюся ладонь к виску, уткнулась бессмысленным взглядом в пол, пытаясь сопоставить то, что я слышу сейчас и то, о чём мне говорили всё это время.

Изнанки ладони коснулось что–то мягкое.

― Зато она всё понимает, ― теперь умиротворённо произнёс Мор, неожиданно оказавшись рядом со мной.

Отдёрнув руку, я выставила её вперёд. Моя ящерка, цепко держась за ткань рукава, прильнула своей маленькой головкой к горящему на коже знаку, который когда–то спрятала Ара своим заговорённым браслетом. А я и забыла про этот знак: так давно его не видела.

― Ара, что мне врала всё это время? ― приласкала милое создание, поглаживая малышку по головке.

Верить в то, что подруга скрывала от меня правду, совсем не хотелось: для чего ей это? Продолжить мстить фениксам, не дать им узнать о том, что проклятье разрушено? Тогда зачем она пыталась свести меня с Ормом?

― Не думаю, просто все уже забыли, что на самом деле означало то проклятье, ― спасибо Мору, он не дал мне усомниться в подруге.

Я вопросительно посмотрела на смотрителя, ожидая пояснений.

Для меня в том, что рассказывала Ара, всё было понятным: приняла огонь ― живёшь с ним, умерла ― огонь вернулся к хозяину. Всё предельно просто.

― Все давно позабыли, что «Первым огнём» когда–то звались сами избранные, ― вместо Мора начал объяснять феникс, ― и потерять их фениксы не боялись, потому что если случалось, что дева погибала, то она тут же возвращалась к жизни, и так происходило, пока был жив её избранник.