Юноша молча кивнул на шатёр Штольца, виновато улыбнулся и бросился туда в том же темпе. Кристина заметила, что в руках у него была чёрная стеклянная бутылка небольшого размера, и ухмыльнулась. Штольц явно не женат и таскает в свой шатёр лагерных девок, иногда даже по две за раз. Стоит ли удивляться, что он заставляет своего оруженосца носить ему вино литрами?

Подойдя поближе, Кристина заметила, что Рихард вышел из шатра с весьма растерянным видом, продолжая сжимать бутыль в руках. Наверняка, если бы застал своего сира за постельными утехами, выглядел бы иначе, как минимум покрасневшим. Значит, он его вообще там не застал.

Тогда Рихард не придумал ничего лучше, как пойти в центр лагеря, в сторону чёрно-серого шатра, к лорду Штейнбергу. Кристине стало любопытно, да и делать всё равно было нечего, и она пошла за ним.

С того дня, как они наткнулись на разорённую деревню, прошло достаточно много времени, но девушка всё ещё вздрагивала по ночам, вспоминая выклеванные глаза повешенных и чёрные конечности сгоревших. Наверняка вокруг тракта было ещё немало таких деревень, и поэтому Кристина больше не решалась покинуть лагерь. Однажды она спросила у Берты, каково ей от увиденного, на что та ответила: «Я жила в подобных условиях довольно-таки долгое время и почти привыкла», — и усмехнулась.

С Натали об этом Кристина не говорила — служанка была чересчур впечатлительной. А для лорда Штейнберга подобное было в порядке вещей. Девушка была уверена, что он и не такое видел на полях сражений.

Задумавшись, Кристина остановилась. А когда ей удалось прогнать эти ужасные воспоминания, сжав руки в кулаки и стиснув зубы, Рихарда уже нигде не было видно. Понадеявшись, что он нашёл если не своего непутёвого сира, то хотя бы старшего брата, Кристина хотела было повернуть назад, как вдруг услышала откуда-то справа раздражённый хрипловатый голос:

— Миледи, вы случайно не видели моего оруженосца?

Штольц явно считал ниже своего достоинства спросить это у простых солдат, поэтому и обратился к ней. Уж лучше бы молчал. Кристина закатила глаза и сквозь зубы процедила:

— Видела. Он не нашёл вас в вашем шатре и пошёл к лорду Штейнбергу.

Штольц, даже не поблагодарив её, нахмурился и направился к чёрно-серому шатру. Его развевающийся на лёгком ветру фиолетовый плащ словно светился в темноте. Кристине стало до смерти любопытно, чем всё закончится. Она тихими шагами пошла за Штольцем, готовая, в случае чего, защитить мальчишку. Хотя его наверняка есть кому защитить…

Подойдя к шатру лорда Штейнберга, девушка увидела его самого, Штольца и Рихарда. Мужчины о чём-то негромко переговаривались, посмеиваясь, юноша смущённо молчал, всё так же сжимая в руках несчастную бутылку. Про него как будто совсем забыли, и Кристине окончательно стало жалко бедного ребёнка. Впрочем, если бы её шестнадцатилетнюю назвали ребёнком, она бы, наверное, обиделась.

— Ну что, нашёлся? — рассмеялась Кристина, подходя ближе. Рихард взглянул на неё и благодарно улыбнулся — видимо, про его существование правда забыли, и он не знал, куда себя деть.

— А-а, Рихард… — рассеянно протянул Штольц. — Можешь идти, сегодня ты мне больше не понадобишься.

Юноша вопросительно взглянул на него, а потом кивнул на бутылку. Кристине начинало казаться, что там вовсе не вино — иначе почему он так из-за этого переживает? Штольц вздохнул и забрал её у Рихарда, и тот, едва заметно кивнув старшему брату, наконец отправился прочь.

— По-моему, он справляется вполне неплохо, — заметил лорд Штейнберг, скрестив руки на груди.

Штольц хмыкнул, откупорил бутылку и сделал глоток. Кристина разглядела, что жидкость в чёрном стекле была довольно-таки светлой, похожей на молоко, но чересчур густой. Она сроду такого не пила и даже не представляла, на что это может быть похоже.

— Уж извини, но иногда он только под ногами мешается, — отозвался Штольц. Надо же, своего сюзерена на «ты» называет… — А ещё у него дурацкая привычка вставать ни свет ни заря и меня будить. Надо бы его занять чем-нибудь.

— Чем, например? Ты же не собираешься отправлять его в бой?

— Ну, на поле боя он и без моего разрешения может пробраться — весь в тебя, — хмыкнул Штольц.

Лорд Штейнберг его даже не одёрнул. Кристина не могла понять, что её так возмущает: было видно, что они давно знают друг друга, что Генрих Хельмуту доверяет (даже, пожалуй, больше, чем тот заслуживает), но всё же…

— Сколько ему, шестнадцать? — призадумался Штольц. — Пора бы ему уже женщину познать. Я могу заплатить, если что.

Кристина покачала головой, а лорд Генрих сдержанно рассмеялся. Штольц взглянул на них недоуменно и ещё раз поднёс свою бутылку к губам.

— Да что такого? — недоуменно протянул он. — Я вот в его возрасте…

— Бегал по замку за сестрой, которая сожгла твою любимую книгу? — хмыкнул лорд Штейнберг.

Кристине показалось, что Штольц покраснел. Она с трудом сдержалась, чтобы не засмеяться, и прикрыла рот ладонью.

— У вас есть сестра, ваша светлость? — как бы невзначай поинтересовалась она.

— Ага, — буркнул Штольц, даже не удостоив её и взглядом.

Сестра, значит… Интересно, тоже самовлюблённая и с таким же мерзким характером? Кристина попыталась представить высокую светловолосую голубоглазую красавицу в фиолетовом платье, и образ, как ни странно, получился вовсе не отталкивающим. Хотя и сам Хельмут тоже с первого взгляда производил впечатление вполне привлекательного человека…

Кристине было за что его недолюбливать, а вот за что недолюбливает её он, она не понимала. Впрочем, какая разница. Она уже явно дала Штольцу понять, что его мнение для неё не ценнее комка грязи.

— Милорд! — послышался вдруг грубоватый голос. Из-за шатров вышло двое стражников в кольчугах, чёрных сюрко, с копьями в руках. Оба поклонились, и один заговорил: — Мы их поймали. Далеко они не убежали.

— Что ж, за это поблагодарите миледи. — Лорд Штейнберг улыбнулся Кристине, и та отвела взгляд.

— А что миледи? — поднял бровь Штольц, вновь отхлебнув из своей бутылки.

— А вы не знаете? — хохотнула девушка. — Вчера вечером пара солдат дезертировали. Не помню, чьи именно, то ли Рэйкера, то ли Вардена…

— Да знаю, но…

— Так вот, я смогла установить поисковое заклинание: они почти добрались до ближайшей деревни, но немного заплутали и в итоге вернулись назад, видимо, рассчитывая, что их отсутствия никто не заметит.

Это был не первый случай: видимо, опыт предыдущих дезертиров этих ничему не научил. На самом деле Кристине было чуть жутко от этого: она-то думала, что отъявленные мерзавцы были только у Карпера… Впрочем, люди везде разные, и неудивительно, что и здесь, в армии со строжайшей дисциплиной, произошло такое. И ей хотелось верить, что подобное больше не повторится.

— Хельмут, разберись, — бросил лорд Генрих. Он нахмурился и, не сказав больше ни слова, удалился к себе.

Кристина почувствовала, как её настроение резко падает. Оставаться наедине со Штольцем ей не хотелось, и она быстрым шагом направилась в свой шатёр.

Уже почти совсем стемнело, большинство солдат погасили свои костры и факелы, и лишь откуда-то издалека доносилась старая походная песня: «Когда вы пьёте это ваше вино, я нёбом чувствую кровь…» Кристине всегда было не по себе от неё, от её пронзительной, чуть неровной ритмически мелодии. Она поправила сползший с плеча плащ и прибавила шагу.

Даррендорф возвышался на холме среди густого вечнозелёного леса. У подножия замка не было ни домов, ни каких-то селений — только сосны, ели, кедры и можжевельник. Ветер разносил нетронутые запахи этого хвойного леса на километры вперёд.

На главной башне приземистого угловатого Даррендорфа реяло знамя Карперов — чёрный огнедышащий змей на алом поле, а ниже робко развевался флаг с гербом Даррендорфов — серый кинжал на розовом поле, причём этот флаг был в два раза меньше флага Карперов.

Кристина чувствовала в этом какую-то иронию: замок её покойного мужа встал прямо на пути их армии, словно требуя, чтобы она освободила его. И она освободит. Она сдержит слово. Когда-то, вечность назад, она у алтаря клялась не только любить и почитать мужа, но и защищать, если потребуется. Те слова, произнесённые тихим, как шелест осенней листвы, голосом, почему-то вылетели из памяти, но сейчас девушка вновь их вспомнила, хоть и не считала, что свадебная клятва ей когда-то ещё потребуется. И пусть барон Маттиас умер много лет назад, пусть Кристина никогда не любила его, но клятву сдержать она должна. Защищать, правда, придётся нынешнего главу дома Даррендорфов — барона Волберта и его детей: дочь Софию и маленького сына Роэля. Кристине хотелось верить, что они ещё живы, хотя эта вера была зыбкой, словно круги на воде.