— Да, я кое о чём забыл… Мы же теперь помолвлены, — заметил Генрих, улыбнувшись. Девушка взглянула на него с недоумением, а он быстро снял со своего безымянного пальца тонкое золотое кольцо с тёмно-серым камнем, взял Кристину за руку и осторожно надел кольцо на её большой палец. — Моё потом отдашь, — улыбнулся он снова, не выпуская её руки.

Кристина не знала, что на неё нашло. Какой-то стихийный порыв, подобный тому, что охватил её тогда, перед битвой, заставил все мысли и переживания словно покрыться пеленой тумана. Она встала и наклонилась через стол прямо к лицу Генриха. Но на этот раз поцеловал её он. Поцеловал настойчиво, глубоко, но всё-таки по-особому нежно.

Девушка блаженно прикрыла глаза, опираясь локтями о жёсткую столешницу. Кажется, на платье от резкого движения порвалась шнуровка, но её уже перестало что-либо волновать. Кристина, конечно, знала, что прошедшая война так легко её не отпустит. Что кошмары ещё долго будут будить её по ночам. Что тяжёлые болезненные воспоминания продолжат свой гнёт. Что чувство вины так и будет глодать и терзать её сердце, пожалуй, всю оставшуюся жизнь.

Но сейчас ей было не до этого. Сейчас она была счастлива — так, как не была счастлива, пожалуй, никогда. Думать о будущем и прошлом Кристине не хотелось, да она и не думала, забывшись в объятиях любимого человека.

А за окном в замковом храме Эори гулко и протяжно звонили колокола.