Старикан сразу показался мне опасным. Очень опасным! С первого взгляда понятно, что он хладнокровен, опытен, и умен. Манеры, любезные и в то же время холодные, как клыки вампира, говорили и о способности командовать, и о не менее глубоко усвоенном умении подчиняться. Кто он? Какой-нибудь крупный владетель? Вряд ли, слишком твердо он держит себя, слишком высок его самоконтроль... Скорее — министериал, начальник в каком-то крупном ведомстве...и, конечно же, из благородных. Серьезный, очень серьезный господин!

Второй, высокий дворянин в темном, богато расшитом колете, продолжал мрачно помалкивать, глядя на меня исподлобья. Черные волосы, густые черные брови, небольшая бородка клинышком, серьга в ухе. Под глазом заметный звездообразный шрам.

Мерзкий тип. Возможно, он тут просто в роли телохранителя. Заводила тут точно старый хрыч.

Короче, оба они мне очень не понравились. Но, разговаривают любезно, ведут себя вежливо, — не прогонять же их просто из антипатии?

— Итак, вы имеете счастье. И чем могу быть полезен, господа?

Седобородный улыбнулся еще лучезарнее, делая вид, что оценил мою неуклюжую колкость.

— Позвольте мне перейти прямо к делу. Ведь вы человек дела, не так ли, коммандер? Наш визит связан с личностью некоего Тереллина Гильдебранда, каноника диоцеза Андтаг, помощника и друга тамошнего приора монастыря Пресветлого Селестина!

Тут старикан сделал значительное лицо.

Вот Кхорн. Кто они? Из инквизиции? Нет. Непохожи. Тогда кто?

Похоже, старик прочитал по моим глазам все мои мысли и слегка усмехнулся.

— Дело в том, что названный каноник, отправивший вас в столь опасный поход, в настоящее время попал в опалу, инаходится под следствием по подозрению в превышении полномочий.

Старик на секунду замолчал, проверяя мою реакцию. Затем, с некоторым, как мне показалось, разочарованием, он продолжил:

— Превышение, надо прзнать, действительно имело место. И состояло оно, как не печально, в том, что он послал вас туда, откуда вы недавеча возвратились, так вызывающе увешанные орочьими головами!

Пожилой нотабль вновь замолчал. На этот раз пауза затянулась, — видимо, мне давали время осознать случившееся.

— Между тем, — продолжил, наконец, старикан, — известный вам Гильдебранд, каноник из Андтага, действовал по нашему поручению, в интересах, — тут седобородый сделал испуганные глаза, — очень знатных особ. Очень знатных! И финансирование всей акции проходило не иначе, как на средства этих могущественных людей! Да-да, тот самый поход, который вы столь блистательно возглавляли. За все платили они! А мы с Ролло по мере сил их здесь представляем. Поэтому, сударь, на правах заказчика я спрошу вас прямо: достигли ли вы цели своего последнего путешествия? Искомый предмет... найден?

Гм. Так вам сразу и расскажи. Вот сукин сын, и ведь даже не представился!

— Господа. Я незнаком с вами. И не знаю, что вас связывает с опальным каноником Тереллином. Его обвиняют в заговоре, как я слышал? А вы, стало быть, как раз из заговорщиков? Не думаю, что мне следует сообщать вам хоть что-либо!

— Вы так и будете держать нас здесь? — спросил вдруг мрачный господин по имени Ролло.

Действительно, разговор, по характеру своему, требовал конфиденциальности.

— Пройдемте ко мне, — я пригласил их в шатер. Мы прошли внутрь. С моей походной обстановкой гости с трудом нашли, куда присесть.

Старикан вернулся к своему вопросу.

— Послушайте, тот...артефакт, за которым вы были отправлены, он важен для очень серьезных людей! Я говорю и о графе, но не только о нем! Эти люди могут быть вашими друзьями! Или врагами, — со значением произнес седобородый герр, пристально глядя мне в глаза.

Похоже, они уже поняли, что искомая ими штука у меня. Нужно было сразу все отрицать! А теперь уже поздно.

— Господа, еще раз повторю. Я вас не знаю. Мой непосредственный наниматель сейчас недоступен. Полагаю, тот...предмет ему сейчас без надобности. Но ваши слова про то, что именно вы представляете конечного получателя, мне никто не подтвердит.

— Ты, наглец, смеешь усомниться в словах милорда! — взорвался второй тип, привставая с места.

— Стой, Ролло, стой, — седобородый схватил его руку, легшую уже на рукоять кинжала. — Уверен, что с коммандером Андерклингом можно договориться, не размахивая железом!

Потрясающая... смелость. Они находятся в моем лагере, прямо среди моих людей, и ведут себя так, как будто мы где-то в лесу наедине!

— Герр Андерклинг, — начал седобородый, — коммандер Андерклинг, с того самого момента, как я вас увидел, я понял, что вы — человек выдающихся достоинств! Нечасто в вашем возрасте увидишь столько здравомыслия, и вместе с тем, столько предусмотрительности!

Так-так, начал меня обхаживать. Что-то будет дальше?

— И такой дальновидный человек, как вы, не может не знать о необходимости поддерживать добрые отношения с высокопоставленными персонами, заказавшими вам некоторые услуги чувствительного свойства...

— Простите, — невежливо перебил его я, — но никакие персоны ничего мне не заказывали. Я служил и служу Пресветлой Церкви Неизбывного света, всеблагого и всесожигающего...

— Мы все служим церкви, — перебил меня старикан, и его серо-стальные глаза стали очень серьезными. — Некоторые, — прямо, как вы, герр Андерклинг, — он преувеличенно-вежливо поклонился мне, — а кто-то... опосредованно. Ну вот, мы, например, — оглянулся он на чернобрового спутника, проверяя, видимо, держит ли тот еще себя в руках, — с господином Хейлеманом не имеем счастья принадлежать к славной конгрегации жрецов света и пламени, называющей себя Церковью Неизбывного света. Но, поверьте, даже служа своему господину — а зовут его Гетц фон Волленбург, великий граф Виндесхейма и Хааннау, сеньор Лайтенца, — надеюсь, вы слышали это имя, — в конечном счете, мы действуем ко благу Церкви, как и наш августейший сюзерен. Поэтому, сударь, давайте предметно обсудим наше предложение, поверьте, оно заслуживает самого серьезного отношения!

Гм. Ничего себе. Они служат фон Волленбургу. Да, это серьезно...

— Раз уж вы представили своего господина, может быть, наконец-то, представитесь сами?

— Оу...— Старикан сделал вид, что смутился. — Мне нет прощения! Мы так были поглощены целью нашего визита, что совершенно забыли все приличия! Полагаю, Ролло, коммандер сейчас прикажет вздернуть нас на оглоблях обозных телег и будет совершено прав!

Издевается, сукин сын.

— Но спешим поправиться. Я — Крейг фон Эушвиц, барон Нойендрее. А это — Роланд фон Хейлеман, фрайхерр. Мы оба имеем честь состоять в свите графа фон Волленбурга.

Фон Эушвиц. Слышал про него краем уха... Заправляет делами графа, один из самых доверенных его слуг. И, как говорят, очень ловок в делах!

А фамилия Хейлеман, что носит этот вспыльчивый бородач — еще того чище! Один из министериалов Волленбургов, исполняющий его самые отвратительные поручения. И как говорят очень, очень хороший боец.

И им нужна эта штука... Очень сильно нужна! Что-то мне подсказывает — не будь у меня сотни солдат, разговор протекал бы совсем в другом русле....

А с другой стороны, если подумать — а зачем эта штука мне? За обладание ею наверняка может прилететь от инквизиции так, что мама не горюй. Тереллин не даст соврать. Может, слить её этим ребятам? Но, конечно, не бесплатно, — деньги-то мне как раз нужны!

Барон между тем продолжал:

— Когда клирики Андтага отправили вас со столь опасным поручением, они действовали по согласованию с нами. Ведь вы же понимаете, что иначе мы не были бы столь информированы? Именно нам должен быть передан тот предмет, который вы нашли в Проклятых землях!

И герр Крейг выжидательно посмотрел на меня. Что же, пора решаться.

— Господа, я очень уважаю графа. Все говорят, что он — выдающийся человек, и, несомненно, достигнет еще больших высот, как и люди, которые ему служат. Я с радостью готов помочь вам. Но вы должны принять во внимание те трудности, с которыми мы столкнулись, продвигаясь по враждебной местности, среди орков и разной нечисти, теряя людей и лошадей. Ведь граф, насколько я знаю, достойно вознаграждает своих людей?