— Не хочется вас огорчать, Энно, да только причина нашего появления немного иная, — ответил Рихтер, принимая мой ироничный тон. — Пока мы отдыхали и откармливали коней, появились крайне неприятные зеленокожие господа в совершенно неприемлемом количестве. Мы, как вежливые люди, сочли за благо удалиться, а они почему-то увязались за нами....
— Рихтер, у нас тут тоже орки, целый клан! Но я все равно рад вас видеть. Будем отбиваться вместе!
Хозицер на несколько секунд застыл, осозновая произошедшее, затем устало снял свой прекрасный, прочный шлем, достал из него платок и устало вытер мокрое от пота лицо и шею.
— Вот как.... Ну что же, придется положиться на милость Света. Пока еще он нас не оставлял, правда, Ханс?
— Есть ли у вас вода?
— Совсем нет.
— Нам нужно проехать туда, где рядоместь вода. Возможно, бой продлится не один день!
— Да вы оптимист, Кхорн возьми! — пробурчал Руппенкох и скрылся внутри своей повозки.
— Пока есть время, давайте отойдем к ручью! Ротмистры, марш!
Через четверть часа мы стояли на крутом берегу недавно пройденного ручья.
— Готовьте оборону! Ставьте повозки в круг! — крикнул я усталым возницам. — Выпрягайте лошадей! Пехота — крепите щиты на борта! Рубите колья!
Н этот раз мы вкопали колеса телег в землю, и прикрыли их щитами, чтобы орки не могли опрокинуть повозки или разрубить колеса. Тяжелый страх давил на всех нас — ведь было понятно, что враг далеко превосходит нас числом, и непонятно, что с этим делать.
Орки появились внезапно. Еще секунду назад их не было, и вот весь берег ручья с другой стороны усыпан ими. Я успел лишь взять щит и свой старый тесак, когда отряды швайнрайтеров бросились в воду и с шумом и брызгами поскакали на нас.
— Стреляй! — заорал Линдхорст своим арбалетчикам. Передние орки стали падать со своих кабанов прямо в воду. Но их было много. Очень много!
Тррах! В щит на фургоне ударил первый топор. Тррах! Тррах!!! Удары слились в непрерывный оглушительный треск.
— Аах!! Рядом со мною с повозки упал арбалетчик, держась за горло. Его ткнули копьем. Кровь толчками хлестала из-под его пальцев.
— Аззи! Помоги ему... — прохрипел я, чувствуя подступающую к горлу тошноту. Нет, бесполезно!
— Коли! Коли! Свет!!! Свет!!! — орал Рейсснер, перекрывая грохот оркских тесаков. От щитов и бортов летели щепки. В щитах, обтянутых толстой и дорогущей бычьей кожей, появились первые дыры, и в них мелькали то оскаленные морды, то тесаки, то когтистые лапы злобно ревущих тварей.
— Свет! Свет! Свет! — кричали солдаты, вонзая копья в грязно-зеленую плоть.
— Ааа! Лезет! Лезет! Режь его!
Один из орков смог протиснуться под днищем телеги, и выскочил внутри нашего вагенбурга, выхватывая тесак из зубастой пасти.
А пехота вся занята на возах! Ну почему я не успел надеть свой доспех...
Выхватываю меч Стуса. Сердце бешено бьется, отдавая в висках, глаза застилает какая-то коричневая марь. Я один на один с этой зверюгой. Мне конец, точно!
Хррясь! Тесак орка со звоном отлетает от окованного железом края моего щита. Он с силой пихает меня лапами в щит, так что я отлетел на несколько шагов назад, а затем снова бросается ко мне.
Время как будто уплотнилось, сквозь коричневую мглу я вижу все очень подробно и, будто бы, замедленно. Вот сейчас он рубанет меня сверху вниз и разрубит ко всем чертям!
Баммс! Эх, хороший щит был у Эйхе! Выдержал! Удар пришелся на железный умбон, который вдавило внутрь, ну, да и черт с ним, мне бы не сдохнуть прямо сейчас, а я близок к этому, как никогда. Вспоминай! Вспоминай, как там тебя учил Эйхе...
Хрясь! Отразив очередной удар, провожу контратаку. Мой клинок скользит вдоль тесака орка и врубается в его когтистую лапу. Я чувствую, что попал, через сталь оружия ощущаю треск кости. Его грубое оружие падает наземь.
Орк рычит, показывая желтые, все в кровавой слюне, клыки. Он бросается на меня, пытаясь схватить за горло. Изо всех сил бью его щитом, но это, как лупить кулаком в стену. Он повалил меня, вцепившись мертвой хваткой. Немыслимая, мертвящая тяжесть сковала мне грудь. Коричневая марь становится все гуще, застилая все вокруг...
Тррах!!! Внезапно враг отпускает. Мне в лицо летят теплые брызги. Пытаясь подняться, утыкаюсь взглядом в сапоги Хозицера.
Командир теофилбуржцев стоит надо мною, покачивая своим тяжеленным полэксом. С его оружия крупными каплями стекает густая темно-зеленая кровь.
— Вы увлеклись единоборством, сударь, нам вас не хватает! — прокричал он, перекрывая крики и грохот боя. — Вам сейчас надобно командовать людьми, а не размахивать тут железяками!
— Спасибо, Рихтер, я у вас в долгу! — прокричал я в ответ. И, уже тише, — как считаете, все безнадежно?
— Они сломаются. Мы уже многих убили. Сейчас они сломаются! Я не раз видел такое, поверьте!
Действительно, снаружи раздался вой и испуганные крики. Не выдержав потерь и ран, орки побежали.
Я поднялся. Только сейчас я ощутил, как тяжело дышу, как бешено бьется сердце. Какой это дикий ужас — бой накоротке! Все бы отдал, чтобы больше никогда не сталкиваться с подобным! Любые деньги. Я заплатил бы любые деньги, лишь бы вернуться в свой мир. Или, на худой конец, в любой другой, лишь бы не оставаться здесь, с этими зелеными гориллами.
Ко мне подошел Клаус. На его лице было что-то такое, отчего у меня упало сердце.
— Коммандер! Там второй отряд орков. Они готовятся нападать!
Глава 35
Вдоль берега я увидел снующие туда-сюда отряды орочьей пехоты. Они собирались для атаки, сбиваясь под раздвоенные бунчуки черного цвета.
— Что это? — спросил я у Клауса. — Разве они должны быть здесь?
— Похоже, мы попали между молотом и наковальней. Узнав о нашем присутствии, местные орки пригласили на помощь дружественные кланы. И вот они сошлись. Нас только что атаковало одно племя, а сейчас нападет другое.
Да твою мать! Видимо, это те, кого притащил к нам на хвосте наш разлюбезный герр Хозицер!
— Шумпер!
Поискав взглядом ротмистра арбалетчиков и не найдя его, я спросил у Линдхорста.
— Сколько осталось болтов?
Тот бросил взгляд на колчаны своих солдат.
— Три-четыре выстрела!
Это прозвучало как приговор.
Мы не сможем отбиться. Слишком мало выстрелов для арбалетов. И даже нет времени, чтобы собрать болты, застрявшие в телах убитых. А пехота одна не справится.
Я устало опустился на оглоблю повозки. Солдаты смотрели на меня, и понимали, что шансов нет. Мы еле выдерживаем их натиск, арбалетчики работают вовсю, расстреливая тварей. Без их поддержки пехота не выдержит.
Коммандер не должен вести себя так, мелькнуло у меня в голове. Нужно до последнего источать оптимизм, чтобы подчиненные не впали в уныние и раньше времени не сдались. Но, черт возьми. Это уже слишком.
Подошел Хозицер. Руппенкох выглянул из повозки. Аззи перевязала раненного Майнфельда, и они оба смотрели теперь на меня.А мне надо было за пять минут на коленке придумать как нам выкрутиться на этот раз, и ничего не шло в голову. Ничегошеньки.
— Как понимаю, выстрелов у нас нет? — спросил хауптфельдфебель, ни к кому особенно не обращаясь. Все понимали, что это риторический вопрос, а ответ на него будет всем нам стоить жизней.
— И где ротмистр?
Шумпера нигде не было.
— А где ваш уважаемый магистр света и пламени? — спросил вдруг Хозицер.
— Да, где? — подхватил Рейсснер. — Может быть, он наконец-то оторвется от бутылки и что-нибудь сделает?
— Маг в повозке. Он слишком много сил потратил на... в общем, сейчас от него мало толку. Он слишком слаб сейчас.
— Ха. А по его виду и не скажешь, что он что-то там тратил, кроме кларета! — преувеличенно ехидно сообщил Рихтер, и зачем-то полез в повозку Руппенкоха.
— Линдхорст, — я обратился к лейтенанту Шумпера. — Ротмистра нигде нет, и получатся, что вы за главного. Организуйте людей. Нет стрел — возьмите камни. Соберите все холодное оружие, что есть. У нас еще есть шансы. А даже если и нет — давай подороже продадим свои жизни!
