Я мысленно вздохнул. Синдром швейцара, в полный рост.… А ведь мне предстоит получить в лавке менял довольно крупную сумму. Да что там - огромные деньги!

В общем, пришлось подобрать ножики покороче. Мне пришлось занять кинжал у одного из сержантов – мой оказался слишком длинным.

Город был хорош. Улицы довольно широкие, среди них – много мощеных, дома в центре – в два этажа, причем верхний - шире, чем нижний, так что нависает над улицей на добрую пару футов. Кругом – множество приезжих, и торговцы разных мастей, и пилигримы.

Удивительно, от чего может зависеть слава в этом мире. Теофилбург знаменит своей центральной площадью. По местным меркам, она огромна. К тому же - неслыханная роскошь – полностью замощена камнем! Неудивительно, что место это полюбилось торговцам. В городе проходит аж три ярмарки – летом, осенью и в начале зимы. Должно быть, торговля приносит знатные барыши – город выглядел весьма зажиточным.

– Говорят, – сообщил Шумпер, – тут бывают даже заморские изделия, из Идеррии и Бастони. А иногда – конечно, в это трудно поверить, но так говорят – в город наведываются темнокожие дроу и торгуют уж совсем диковинными товарами. Правда, денег за них просят совершенно невозможных. Что с нелюдей взять…

Лавка менял Дома Вольфрамов располагалась по соседству с ратушей. Прямо как у нас, в 21 веке – у банкиров самые козырные места!

Постучав тяжелым кованым кольцом подубовой двери, я дождался, пока клерк ее откроет. Пройдя за ним и спустившись по узкой лестнице на несколько ступенек вниз, я оказался в помещении с низким сводчатым потолком, покрытым копотью свечей. Стены были покрыты известкой примерно по человеческий рост, а земляные полы - засыпаны рубленой соломой. Воняло какой-то тухлятиной. Крохотные окошки под потолком с трудом пропускали солнце сквозь слюдяные пластинки, посаженные в грязно-серый свинцовый переплет. Да, даже банки здесь страшно убогие.

В глубине залы стояло несколько конторок, за которыми работали люди в форменных черно-желтых уплендах и таких же шаперонах. Один считал деньги, раскладывая их на специальной разлинованной доске - видимо, пересчитывал одни монеты в другие. Он диктовал цифры писцу за конторкой, а после того, как тот записывал за ним – сметал деньги с доски в мешок. Другие проверяли какие-то описи. В общем, занимались своими обычными меняльными делами.

– Господа, к кому я могу обратиться с векселем?

Я подошел к ближайшему клерку за конторкой. Тот с охотой оторвался от чернильницы.

– Герр Кросснер! Пожалуйте сюда, к вам посетитель!

Подошедший полный господин в пелерине из меха выдры, с массивной цепью на плотной шее, обратился ко мне почтительно и с некоторой опаской.

– Чей у вас вексель, сударь? – вежливо обратился он ко мне.

– Вексель из диоцеза Андтаг, соблаговолите.

Я протянул ему пергамент с церковными печатями.

Лицо Кросснера прояснилось. Конечно, Церковь – надежный контрагент, куда там разным баронишкам да торгашам!

Взяв у меня пергамент и нацепив на нос круглые очки в серебряной оправе, он поднес вексель к свету и начал очень медленно читать. Впрочем, очки ему были нужны, судя по всему, только для солидности – мучаясь с витиевато исписанным пергаментом, герр Кросснер все равно отставлял его на расстояние вытянутой руки.

– Триста семьдесят дублонов! – воскликнул он, дойдя, наконец, до суммы. – Триста семьдесят, – с изумлением повторил он, оборачиваясь к коллегам за спиной.

В помещении воцарилось молчание. Сумма действительно весомая. Семьсот сорок рейксталеров – да за такие денежки можно купить целый манор с сервами, пастбищами, стадами, рыбными прудами и охотничьими угодьями!

– Простите, герр… – прервал молчание Кросснер, глядя на меня поверх очков.

– Андерклинг, Энно Андерклинг, к вашим услугам.

– Итак, герр Андерклинг, вы предоставили вексель на очень значительную сумму. Нам потребуется известное время, чтобы собрать ее.

– Сколько?

– Полагаю, до конца недели мы справимся. Надеюсь, вы не будете возражать против выплаты в ландрских гротенах? Это составит… так… 9 670 полновесных монет славного города Ландра, известного своим полотном!

Ну, нет, дружок. Так не пойдет!

– Ландрские гротены давайте оставим ландрским свинопасам. Мне нужен номинал, отображенный в документе. Дублоны. Триста семьдесят.

Герр Кросснер заметно напрягся. Клерки за конторками угрюмо переглянулись.

– Простите, герр Андерклинг, но мы не располагаем такой суммой именно в дублонах! Вообще это очень крупная сумма, но если собрать ландрские гротены, рейксмарки, грауфенбургские хелеры, левенталлеры, мариенгроши, и совсем немного мелкой монеты, то мы соберем нужную сумму, видимо… да, видимо, к концу недели!

Вот мошенники! Ахенбургские дублоны – первоклассная золотая монета, двойной рейксталер, выпускаемый церковью. А они мне предлагают серебро наполовину с медью чеканки вороватых бюргеров из вольных городов. Да я на этом процентов 15 потеряю!

– Простите, тут какая-то ошибка. По церковным векселям не предусмотрен дисконт, это против обычаев доброй торговли.

– Но, сударь, у вас не церковный вексель! На печати я вижу герб Волленбургов.… Векселя частных лиц мы принимаем с дисконтом!

– Церковь поручилась по векселю. Вы видите индоссамент нотариуса из Андтага. Значит, его следует приравнять к тем, что выписывает казначейство экзархата Виссланда. Никаких дисконтов.

– Сударь. «Приравненный к церковному» и «церковный» – это разные вещи. У меня на сей счет есть четкие инструкции господ Вольфрамов…

– Что же, – я свернул вексель обратно в свиток, – я вижу, что не найду здесь понимания. Пожалуй, придется сообщить в ратуше, что ваша контора не исполняет обязательств. А когда я вернусь в Андтаг, придется довести до сведения Совета…

– Позвольте, позвольте!

Раскрасневшийся Кросснер выбежал из-за стойки и преградил мне путь.

– Не стоит так торопиться, герр Андерклинг! Уверяю, мы сделаем все возможное, чтобы предоставить вам полное удовлетворение по этому документу, и даже более того! Сотрудничество Дома Вольфрамов с диоцезом Андтага длится уже многие годы, и качество наших услуг всегда было на высочайшем уровне!

После долгого торга, пришлось согласиться принять половину золотом, остальное – серебром. Теряю на этом 7 % , что конечно, печально, но не критично.

Вскоре я вышел, таща с собой два чертовски увесистых мешочка. Передав ротмистрам причитающееся их отрядам жалование – и избавившись при этом от тяжеловесного серебра, а при себе оставив золотые монеты и лишь немного мелочи на текущие нужды, я начал искать глазами мага.

К моему изумлению, мэтр Литциниус не сбежал в ближайший кабак, как следовало ожидать, исходя их предшествующего с ним общения. То ли последние приключения в таверне прочистили ему мозги, то ли помогло средство Азалайсы, которое я таки заставил его проглотить, но сейчас он коротал время, изучая здоровенный бронзовый столб, стоящий перед ратушей.

Подойдя поближе, я не поверил своим глазам.

– Однако! Это что – «шланг»?

На площади возле ратуши стояла древняя и невероятно редкая диковина – бронзовая пушка. Ствол огромного диаметра, богато украшенный барельефами и резьбой, стоял вертикально, без лафета. Но это, несомненно, было именно огнестрельное оружие! Невероятно!

Маг посмотрел на орудие, весело прищурился.

– Да, точно. Я бы даже сказал, бомбарда. Сделано в старой Империи.

– Ни разу не видел тут ничего подобного! Откуда тут пушки? Неужели где-то умеют делать порох?

– Умеют, конечно. Уже несколько тысяч лет как, – Мэтр Литциниус смотрел на меня весело и со значением. – Гномы знают порох с незапамятных времен. Применяли в горном деле. От них и люди научились.

– Потрясающе! Неужели были времена, когда гномы делились знаниями с людьми?

– Всякое бывало в древности. Большая часть сведений по алхимии, трансмутации, артефакторики, спагирики, доступных ныне людям, некогда получены от гномов!