Элиар оторопел. Испытание без присутствия наставников не вписывалось в правила Красного ордена. Впрочем, мессир Элирий Лестер Лар всегда лишь задавал правила – для других, пестуя дисциплину и порядок. Для самого верховного жреца правил, кажется, не существовало: Учитель следовал им только тогда, когда это было выгодно.

Элиар предполагал, что его противником может быть Аверий, с которым он еще никогда не сходился в бою, или Яниэр, с которым ему доводилось практиковаться очень часто. Однако он ошибся, и такой поворот событий всерьез настораживал.

Для чего Учитель решил лично испытать его? Элиар едва ли годится в соперники самому Красному Фениксу. С другой стороны, Учитель взял его в ученики, а значит, он способен однажды стать равным верховному жрецу, что не могло не воодушевлять.

Тем не менее, пока превзойти наставника кажется невозможным.

…Элиару вдруг вспомнилось, как в первые дни своего пребывания здесь он чуть не утонул по вине Яниэра, и как Красный Феникс заставил того учить его плавать. Определенно, это было изощренным и мучительным наказанием для них обоих. В то время ученики на дух друг друга не переносили и были бы рады никогда не пересекаться. Яниэр не торопился приступать к урокам и пару недель попросту издевался над ним, будто бы вновь намереваясь утопить, но Элиар знал: не посмеет. Страх перед наставником не позволит ему сделать это. Яниэр совершенно точно не горел желанием чему-либо обучать Элиара, но тот уже понял, что желания Первого ученика имели тут малый вес. Научит, никуда не денется, – потому что так приказал Учитель.

Яниэр и сам прекрасно сознавал, что не сможет избавиться от ненавистного соученика, и именно эта мысль приводила его в бешенство. Каждый день северянин проводил на солнце много часов и уже устал от жары и навязанного ему общества кочевника. От берега тянулся соленый ветер. Здесь начинался открытый океан, вдали виднелись паруса кораблей, и волны бывали высоки. Во время штормов на побережье выбрасывало большие белые устрицы, и их можно было есть сырыми. В тот день в желании отыграться Первый ученик отобрал у встретившихся на берегу рыбацких детей медные рыболовные крючки с блестящей приманкой и насмешливо позвал:

– Иди-ка сюда, маленький раб.

Это обращение каждый раз сильно задевало за живое сердце Элиара, но, увы, возразить ему было нечего – сын вождя и вправду был отдан в рабство чужеземцу собственным отцом.

– Чего застыл, не слышишь мой приказ? Хоть Учитель и выделяет тебя, это не значит, что тебе не нужно отдавать дань уважения старшим.

Элиар нехотя подошел. Первому ученику надлежало повиноваться, пока Учителя не было рядом. Такова строгая храмовая иерархия. В отсутствие Великого Иерофанта Яниэр и вовсе оставался во главе храма, и неподчинение ему в эти периоды было чревато наказанием даже для наставников.

Яниэр сидел на берегу под зонтом и ел холодный десерт из замороженного красного вина со спелой клубникой, специями и мятой. Легкая освежающая кислинка нравилась ему, приятно контрастируя с пресным вкусом родной северной кухни. Жарким летом в Ром-Белиате не было ничего лучше этой дурманно пахнущей сладости. К тому же Яниэр плохо переносил вино, а в таком виде был способен употреблять его.

– Только посмотри на себя, – презрительно процедил он сквозь зубы, – тебя не отличить от этих грубых детей рыбаков. Неотесанный воспитанник столь низкого происхождения – позор для нашего Учителя.

Элиар вздрогнул, услышав это непривычное «нашего» вместо «моего». Как будто его вдруг признали своим, приняли в прежде закрытое тайное братство. Холодный винный десерт развязал язык обычно неразговорчивого Яниэра, и невольная оговорка выдала, что отныне он воспринимает чужака за равного, принимает его за соученика. Это откровение вызвало в Элиаре смешанные чувства внутреннего протеста и болезненной гордости.

– Ты выглядишь как воин, а не как жрец. Твоей дикарской физиономии недостает украшений.

Элиар хмыкнул. В суровых южных племенах украшательство себя считалось недостойным мужчины, и поначалу разряженные и надушенные аристократы Ром-Белиата вызывали у него удивление и стойкие ассоциации со слабым полом.

Однако здесь, в Запретном городе, жрецы считались высшей кастой, а воины только служили им и защищали. По внешнему виду, по статусным украшениям всегда можно было определить позицию жреца в храмовой иерархии, а потому каждой мелочи уделялось огромное внимание.

Элиару подобная чрезмерная забота о внешности была чужда, хоть он и не мог не признать красоту и изысканность некоторых жрецов. Тот же Учитель всегда завораживал его своим безупречным видом.

Чуть раскрасневшись от винного десерта, Яниэр встал и протянул руку к мрачному лицу Элиара. На бледных губах северянина блуждала смутная улыбка, подобная той, с которой он не так давно перевернул лодку.

– Не вздумай дернуться, – ласково предупредил он, – иначе случайно поранишь себя.

В следующий миг Элиар почувствовал, как острый крючок входит в мочку уха и, неловко разрывая ее зазубренным кончиком, накрепко застревает внутри. Дешевая рыболовная снасть осталась болтаться подобно причудливой формы серьге, которую не вытащить, не повредив ухо еще больше.

Яниэр засмеялся, довольный новой интересной придумкой.

– Так гораздо лучше, – издевательски похвалил он и добавил с усмешкой: – Побежишь жаловаться Учителю, маленький глупый раб? Ну, попробуй. Так вышло, что мы с тобою оба ученики Великого Иерофанта. Но мы не равны. Запомни это.

Было мерзко. Было больно и унизительно, но – далеко не так больно и унизительно, как мог бы сделать Учитель. Элиар почувствовал, как кровь из варварски разорванной плоти сочится по шее… как окрашивает все вокруг в свой темный цвет.

Небесно-голубые глаза Яниэра расширились, отчего-то он прекратил смеяться. А реальность вдруг стала мутной, податливой, как липкая красная глина, из комьев которой можно лепить все что угодно.

– Элиар. – Первый ученик неожиданно обратился к нему по имени. Надо же, запомнил все-таки. – Успокойся немедленно. Элиар!

Алые, острые как лезвия нити силы хищно расползлись от него во все стороны, и он не знал, что это такое, что со всем этим делать. Волнующе и неожиданно страшно, как будто случайно сунул руку в коробку со змеями и выпустил их на свободу. Реальность кровоточила, превратившись в смазанный акварельный рисунок, в дурной сон. Глаза затуманились. Он пытался сморгнуть, отогнать эту кровавую пелену, но все вокруг заливало тяжелым, муторным красным цветом…

– Пойдем, я научу тебя плавать, как велел Учитель. – От звуков этого спокойного голоса Элиар очнулся и перевел бессмысленный взгляд на Яниэра. Отложив десерт, собственной персоной тот спускался к причалу в своих безукоризненных одеждах и жестом звал за собой, будто позабыв о разногласиях и взаимной неприязни. – Ты способный мальчик, схватываешь все на лету. Учитель будет доволен.

Учитель будет доволен. От этих слов красная пелена гнева опала мгновенно, словно ветер сдул шапку пены с высокой приливной волны. Он не мог подвести Учителя, – все прочее имело не такое уж большое значение. Элиар шумно выдохнул, успокаиваясь, и последовал за Яниэром к прохладной голубой воде…

– Ты готов, волчонок? – нетерпеливо спросил Учитель, роняя на него жемчужный взгляд.

Ленивым движением он стянул накидку и оказался в сорочке из серебристо-алого шелка, длинные рукава которой, украшенные тончайшей филигранью, от локтя до кисти стягивала шнуровка. Мягкая ткань обволакивала тело, реагируя на каждый жест и даже вздох.

– Да, мессир, – немедленно входя в высшую боевую концентрацию, отозвался Элиар и отсалютовал традиционным орденским приветствием.

Эпоха Красного Солнца. Год 281.