Чтобы сталь выдержала любой удар, ее нужно закалять, – и вот как он сумел закалить дух своего ученика. Наверное, он был прав в своих воспитательных методиках. Наверное.

Элиар в свою очередь промолчал, подчиняясь желанию наставника оборвать разговор. Прежде он искренне думал: если Учитель просто вернется в мир, этого будет достаточно. Но сейчас, когда Красный Феникс действительно был здесь во плоти и полностью зависел от него, Элиар понял: нет, этого недостаточно. Кажется, он не сумеет отпустить Учителя и позволить тому жить так, как он хочет. Обладая абсолютной властью, трудно удержаться, чтобы не применить ее. Власть пьянила и заставляла терять рассудок. Это плохо – он может, поддавшись эмоциям, совершить непоправимое.

– Завари мне чай.

– Что? – не сразу сообразил Элиар, слишком глубоко погрузившись в свои невеселые мысли.

– Чай. – Элирий поморщился. – Здесь по-прежнему холодно, глупый волчонок.

…Само собой разумеется, когда Элиар вернулся в маленькую спальную комнатку с приготовленным горячим напитком, там уже никого не было. Одежда Учителя пропала, покрывала лежали на полу, в спешке скинутые с не успевшей остыть кровати.

Элиар только покачал головой и отставил круглые чаши в сторону. Не важно, насколько ты изменился и сколько времени прошло, все равно придется платить за ошибки, что совершил когда-то.

– Если вы убегаете – вы провоцируете меня догонять, – чуть слышно сказал Черный жрец опустевшему рыбацкому домику. Пар поднимался над белоснежными фарфоровыми чашами и понемногу рассеивался.

Уже очень давно этот мир принадлежал ему. Учитель может бежать снова и снова, может бесконечно сопротивляться и отрицать неизбежное, – но однажды и в непримиримом упрямстве его появится брешь.

Порой иллюзии могут быть ярче и правдивее реальности. Желаннее реальности. Иллюзии оживляют мечты, а это значит, они – самая могущественная сила.

Несмотря на постоянную бдительность, Учитель сумел-таки незаметно зачаровать его. С некоторой гордостью Элиар отметил, что его светлость мессир Элирий Лестер Лар по-прежнему остается непревзойденным мастером иллюзий.

Элиар знал, что никакого чая в действительности нет, но упорно не хотел видеть в своих руках пустоту. В поднимающемся иллюзорном паре он чувствовал даже знакомый аромат так любимого Учителем шафрана, хоть это и было совершенно невозможно.

Эпоха Красного Солнца. Год 275.

Сезон выпадения инея

Нарцисс цветет и испускает аромат золота

Ром-Белиат. Красная цитадель

*черной тушью*

Вот уже несколько непозволительно долгих мгновений Элиар угрюмо молчал в ответ на вопрос и косился на Учителя таким колючим взглядом, что мог бы, наверное, поцарапать безупречную молочно-белую кожу выходца из Лианора.

Такого результата совсем не хотелось, а потому Элиар почел за лучшее опустить глаза в пол, как и предписывал этикет.

В садах Красной цитадели только-только зацвели нарциссы. Это значит – совсем скоро в северных районах Материка начнет падать первый снег, а в теплом Ром-Белиате его заменят строгие снежные цветы: элегантные белые лепестки нарциссов давали достойное обрамление золотой короне в центре.

Вот уже вторая его осень в Ром-Белиате… С момента прибытия на обучение в храм Закатного Солнца успел пролететь целый год, и каждый новый день давался с трудом, становился все более и более невыносим: тоска по дому снедала кочевника. Несмотря на то что он успел досконально выучить унылые храмовые правила и обычаи Совершенных и даже вполне сносно овладел мудреной речью ли-ан, на слух похожей на певучий речитатив, в этом прекрасном городе на восточном побережье он как будто по частям терял свое сердце, чувствовал себя еще более чужим, чем прежде.

Первое время, как ни странно, действительно было проще. Только приехав, сын Великих степей совсем ошалел от нового края, нового окружения, нового языка. Захлебываясь от впечатлений, он почти ничего не соображал… Нужно было как-то устраиваться, приживаться, так или иначе вливаться в новый уклад, – времени не хватало даже остановить бег и задуматься о старом, возможно, потерянном навсегда.

Но теперь, когда настоящее перестало требовать всего его пристального внимания, Элиар, кажется, больше не мог терпеть, не мог запирать мысли от прошлого, к которому рвалось все его одинокое существо.

– Знаешь, о чем размышлял я намедни, мальчик мой, – нарочито печально вздохнул Красный Феникс, взирая на ученика с высоты своего престола. – Прошло уже много месяцев обучения. Ты делаешь большие успехи, но – в душе своей по-прежнему не признаешь меня Учителем, возможно, считаешь врагом, так же, как и в самый первый день… да что там, ты даже не пытался скрывать, как яростно ненавидишь своего наставника.

Элиар вновь сердито зыркнул в его сторону, гадая, что там измыслил хитроумный жрец и куда ведет весь этот подозрительно задушевный разговор. Явно не к добру.

– От меня не укрылось и то, что ты, мягко скажем, не в восторге от предстоящего ритуала инициации, – неторопливо продолжил свою мысль Совершенный. – Ты щедро одарен небесами и имеешь по-настоящему сильный дух – скорее всего, даже мне не удастся сломить его и установить связь против твоей воли. Поэтому я решил отказаться от священной церемонии мистерии.

Элиар помрачнел, предчувствуя грядущие трудности. Мистерия – так именовалась духовная практика инициации, церемония посвящения, в основе которой лежал глубинный контакт между Учителем и учеником. Мистерии проводились ежегодно и знаменовали завершение канонического образования, после которого в стенах храма оставались только воспитанники с ярко выраженным цветом крови. Лишь в случае успешного прохождения ритуала рядовой послушник в самом деле мог считаться учеником одного из наставников Красного ордена и в будущем стать жрецом.

К тому моменту все Совершенные находились под контролем наставника вот уже десять лет, и, конечно, мысль о безоговорочном послушании становилась для них естественна. Элиар пробыл в Ром-Белиате всего год. Морально он еще не успел смириться, но физически – уже достиг выпускного возраста, возраста совершеннолетия.

В этом крылась серьезная проблема. Красный Волк не знал точно, что уготовлено ему на церемонии, но не ждал ничего хорошего. Подспудно он чувствовал, что Учитель сломает в нем что-то, приручит и сделает своим. А Элиару отчаянно не хотелось терять последние крохи, скудные остатки своей личности.

Старшие ученики говорили, в момент наивысшего эмоционального напряжения, катарсиса, должна родиться неразрывная доверительная связь, связь полного подчинения. Чтобы добиться этого, каждый раз наставник подбирал особое, индивидуальное задание, точно соответствующее характеру, темпераменту и настрою ученика. Но детально обсуждать подобные глубоко личные моменты было не принято.

Вот уже в третий раз за вечер Элиар поднял глаза на Учителя, не понимая, к чему тот клонит, но смутно начиная догадываться.

– Да, – кивнул мессир Элирий Лестер Лар в ответ на его незаданный вопрос, – я не стану руководить твоей мистерией. Но, так как для дальнейшего обучения в ордене ритуал инициации обязательно должен быть проведен, я делегирую это почетное право Первому ученику. Впоследствии именно он и будет заниматься твоим воспитанием. Мне жаль, но прошедший год показал, что у нас с тобой контакта не выйдет.

Неожиданный испуг и разочарование сковали сердце Элиара, остудив постоянно живущий гнев на верховного жреца. Впрочем, из ярко пылающего костра этот гнев давно уж превратился в вяло тлеющие угли. Элиар вдруг отчетливо осознал, что находится в полной власти наставника, и тот сможет сделать с ним еще более гадкие и позорные вещи, чем сам он в состоянии вообразить. Более того, сделать не самолично, а, например, бросить на растерзание омерзительному северному выродку Яниэру, который, если дать ему волю, три шкуры с него спустит и не поморщится.