– Ты куда? Уже уходишь? – спросила она спросонья.

– Да. Который час? Боюсь, что проспала.

– Без пяти минут полночь.

– Как раз, – успокоилась Вика.

– У вас свидание, да? – Нина тут же села на кровати. – Ровно в полночь. А с кем? Ой… так романтично!

– Ну… я бы пока хотела держать это в тайне, – загадочно улыбнулась Вика.

– А если поймают? Ведь могут же наказать!

– Я аккуратно. Ты только меня не сдавай, хорошо? – Вика приложила палец к губам, давая знать, что не надо так громко разговаривать.

Она подошла на цыпочках к двери и приоткрыла ее. В коридоре никого не было. Тогда Вика быстро побежала на третий этаж.

Парни ее ждали и открыли сразу же, как она поскреблась в дверь.

– Я не смогла взять простыню, простите. Нина бы что-нибудь заподозрила… или вообразила бы невесть что. А мне потом мою репутацию восстанавливать, – заявила Вика.

– Нина? Почему ты с ней? А что с Белкой? – напрягся Аркадий.

– Мы… поругались. Я переехала обратно.

– Понятно, – мрачно сказал он, – и на тебя тоже всех собак спустили.

– Не хочу это вспоминать, – поморщилась Вика. – Давайте сейчас о ней не будем. Итак, я вашей простыней воспользуюсь? Или пододеяльником.

Влад молча подошел сзади и накинул ей на плечи покрывало, а в руки дал настоящую карнавальную маску, вырезанную из картона. У него даже резинка для этого нашлась.

– Ты ужин пропустила… – сказал он тихо и почти на ухо.

По спине прошли приятные мурашки.

– Проспала. Представляешь? Так разнервничалась, что отрубилась намертво.

– Да. Нина воспиткам так и сказала. Я еще удивился, чего ради она лезет о тебе так заботиться. Кстати, Белки тоже не было.

Вика не стала повторять, что не хотела бы о той говорить. Просто промолчала и надела на лицо маску, а затем накинула на голову покрывало.

– Ну как? – она повернулась к парням.

– Леди, вы как всегда прекрасны! – речитативом с пафосом произнес Аркадий.

– Да… загадочна и прекрасна, – добавил Влад.

– Это плохо. Значит меня узнают, – улыбнулась Вика и достала из кармана припасенный заранее платок. Она повязала его как медицинскую маску.

– Сними, – покачал головой Влад. – По нему тебя точно узнают. Не так сложно вычислить, у кого такая заметная вещь… да еще дорогая, судя по всему.

Он открыл стол и достал обыкновенную голубую медицинскую маску:

– Вот. У меня еще десяток таких, – он поймал взгляд Аркадия, – не спрашивай ничего. Просто случайно в чемодане остались с незапамятных времен.

– Так я тебе и поверил, старый параноик, – пробурчал Аркадий, – давай и мне одну, запасливый ты наш.

Парни тоже закутались в простыни и узнать их действительно можно было теперь разве что в упор.

– Ну что, погнали? – спросил Аркадий.

– Да. План такой. Ты приоткрываешь дверь, мы заглядываем. Если там никого, то заходим. Если там есть персонал, я тут же отматываю десять секунд… и мы не открываем дверь, – сказал Влад.

– А как я узнаю, что ты перескочил во времени?

– Я тебе скажу.

– Так себе история. Чисто на доверии, – пробормотал Аркадий и подошел к двери.

– А куда ты ее откроешь? – спросила Вика, поймав за хвост неприятную мысль.

Он задумался:

– Да… действительно. В лазарете-то я был, но заходил только в одну палату. Туда, где Колю держали. Так что либо туда, либо в коридор.

– Не, в коридоре сестринский пост. Тогда нам везло, но каждый раз такое не прокатит. Выходит, мы можем попробовать проникнуть только к одному больному. Это если в ту палату кого-то нового успели положить, – добавил Влад.

– Давайте пробовать. Там сориентируемся, – махнул рукой Аркадий.

Аркадий распахнул дверь. В палате никого не было. Ни больного, ни персонала. Темное пустое помещение. Даже аппаратуру отсюда вывезли куда-то к другому пациенту.

– Облом, – прокомментировал он.

– И что? На этом все? – расстроенно спросила Вика.

Аркадий взглянул на нее.

– Подержи дверь.

Он отошел, взял со стола учебник, вернулся и подпер им дверь так, чтобы она точно не закрылась.

– Это чтобы было время подумать. Значит вот, что я предлагаю. Нужно же просто, чтобы я увидел другую палату. Значит мы ждем час, потом я захожу, закрываю дверь, бегу в соседнюю, заглядываю туда, возвращаюсь и переношусь к себе в номер. Завтра уже повторяем так же, но с соседней палатой. Завтра, потому что шухер же поднимем.

– А зачем ждать час? Сбегай прямо сейчас, – предложил Влад.

– Умник! Проход-то в палату один. Дверь придется закрыть, и как я час от охраны бегать буду?

Вика начала думать вслух:

– Минус день. Сутки на человека получается. Это в лучшем случае, а то и двое – вдруг нам придется сбежать из палаты раньше, чем Аркаша сходит в соседнюю. А следующая палата еще может оказаться пустой так же, как и эта. Еще минус день. Сколько там наших в лазарете уже? Выходит, что это занятие на полмесяца, а облаву на нас устроят уже после второго визита. Нет! Так не годится. Я иду прямо сейчас. Обойду сколько смогу и прибегу обратно.

– Тебя что, Белка укусила? Вроде только она до этого предлагала безумные планы, в которых и плана-то как такового не было, – усмехнулся Аркадий.

Вика понимала, что ее предложение выглядит самоубийственно. В нем было столько «если», что одно из них должно было сработать наверняка, и тогда ее поймают. Все будет хорошо: если в коридоре она ни на кого не наткнется, если с больным учеником провозится меньше, чем нужно времени, чтобы добежать до палаты охране, если она не грохнется в обморок, как было с Колей, и так далее. Но она ощущала на себе ответственность. Вдруг она правда может вылечить всех? Что бы с одноклассниками ни происходило, у кого-то это проходило легко, а у кого-то очень тяжело. Нельзя долго жить в таких приступах. То, что пока не поступало сообщений об умерших, было большой удачей медиков… или элементарным сокрытием правды.

– Просто я иначе не могу. Их надо спасать сейчас, а не согласно безопасному плану в течение месяца, – коротко пояснила она.

– Я с тобой, – сказал Влад.

– Ну, значит, и я. Но вы сейчас-то хотя бы час выждите, чтобы я мог ваши задницы спасти.

– Нет. Стой и держи дверь, – сказала Вика и указала на занавеску, висящую вдоль одной из стен, – вон там дверь в соседнюю палату. Щеколда с этой стороны.

– Откуда ты знаешь?

– С прошлого раза запомнила. Тогда она была отодвинута. Все, отсчет пошел!

Вика быстро подошла к занавеске и отдернула ее. Широкая, какие бывают только в больницах, дверь действительно была не заперта. Она заглянула в соседнюю палату и увидела, что на койке кто-то лежит. Вика подошла ближе и увидела Микаэлу. Та вроде бы спала, но на вид была очень измотанной и уставшей.

Сзади подошел и встал Влад, но Вика старалась не думать о нем, чтобы не отвлекаться. Она взяла Микаэлу за руку и положила ладонь на лоб. У девушки тоже был жар. Как и у Нины, Коли и Влада. И пульс колотился так, как редко бывает у спящего. Хотя… пульс был очень странным. Толчки крови шли неравномерно и слишком часто. Она нагнулась и положила голову на грудь больной. Действительно: как будто вместо каждого удара сердца было два. У нормального человека: «тум-тум, пауза, тум-тум», а тут как у поезда – «тудум-тудум, пауза, тудум-тудум».

Вика закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Образ Микаэлы в голове сформировался не сразу, но, как только Вика ощутила, что девушка ее слышит, тут же начала действовать. Как и в случае с Ниной, она поймала ощущение, словно подпитывает больную, и одновременно начала говорить. Это был мысленный диалог. В реальности она молчала. Более того, пространство сна жило в иных измерениях времени. Где-то там Влад все еще делал последний шаг, чтобы подойти к койке, а Вика уже уговаривала Микаэлу проснуться и найти себя. Найти через детские мечты. Собрать заново по кусочкам разбившееся сознание. Ухватиться за ее голос и за какое-то наиболее яркое детское впечатление и, опираясь на них, выбираться из тьмы.