— А если нет? А вдруг дело не в судьбе, и там все же должна была быть я? – слезы катились, падая каплями вниз.

— Но ты здесь, — парировал Валера. – И держишь в руках свою жизнь, мешая ей распустить крылья. Как в клетке бьешься, которую сама же для себя и построила. Только кому от этого есть толк? Ни родителям, ни родным, ни тебе, ни сестре. Нет ничего хуже, чем хоронить себя заживо. А ты сейчас именно этим и занята, и не видишь, что здесь происходит.

— И что происходит?

— Раскрой шире глаза, Тами, и ты увидишь мир, в котором происходят чудеса.

Несмотря на то, что Виталик летел быстро, сразу догнать Тоннелю он не смог. Расстояние между ними неумолимо сокращалось. Она слышала, как шуршат его кроссовки по опавшей листве, чувствовала, как в груди нарастает горячее ощущение быстрого бега, но не могла так просто сдаться. Кто же знал, что этот придурок так близко примет ее слова к сердцу. Хотя она бы точно впечатала в лицо тому, кто задирал ее подобными словами. Она ощутила на своей талии сильные руки и резкий рывок бросил ее на землю. Они покатились, чувствуя удары каждой клеточкой тела. Виталик крепко прижимал так, что трудно было дышать, но Юля понимала, что основной удар он принимает на себя, обняв ее руками так, чтобы защитить.

Несколько раз их тела менялись местами, пока, наконец, не остановились. Приходя в себя, Тоннеля обнаружила, что ее голова лежит в нескольких сантиметрах от толстого дерева, повезло еще, что ни один ствол не задели.

— Придурок, — уперлась она в его грудь, пытаясь оторвать от себя. – Ты чуть нас не угробил!

Но хватка была что называется железной. Его руки не поддавались ни на сантиметр, будто были сделаны из камня. Такие сильные, твердые. Касаясь их, Тоннеля ловила себя на мысли, что не дави они так сильно, ей бы нравилось.

— Ты меня душишь, — хрипела Юля, не собираясь сдавать, — пусти!

Но он будто не слышал ее, держа руки плотным кольцом. Они впервые находились в такой близости друг от друга. Дикая и необузданная девчонка напрашивалась на грубость, с такими можно говорить лишь на языке силы. Конечно, никто не говорит о том, чтобы поднять на женщину руку, нет, но доказать ее слабость по отношению к мужчине стоит, слишком остра на язык.

Тоннеля выбилась из сил и остановилась, не зная, что делать. Он доказал, кто главный, силой и скоростью, она просто обязана принять этот факт.

— Доволен? – перестала она сопротивляться, гневно глядя ему в глаза. Его дыхание достигало ее лица, обжигая. Складка на лбу – длинная и глубокая все еще не разгладилась. Девушка чувствовала, как кожи щеки касается его щетина, оставляя обожженные дорожки.

— Пусти уже, — снова пыталась отпихнуть она его, осязая приятный аромат одеколона, выбивающийся из-под футболки.

— Сдаешься? – бровь насмешливо изогнулась дугой. Он видел перед собой разъяренную девушку, пыл которой стоило бы направить совсем в другое русло. Такие могут доставить незабываемые впечатления и себе, и партнеру.

Слова застряли в горле, Тоннеля не привыкла сдаваться, но, понимая положение вещей, ей придется принять поражение. Может быть потом она возьмет реванш, а сейчас, зная упертость Красавчика, ей надо выдавить из себя чертовы слова, если она не хочет в ближайшее время валяться на земле в его объятиях.

— Все-все, молодец, — отвернула она лицо от Виталика, чувствуя, что ее заводит такая близость. Она не собиралась признаваться даже самой себе, что парень интересует ее, влечет, и сейчас тело предательски покрывалось мурашками. – Сдаюсь, — наконец смогла выдавить она из себя, понимая, что это единственная возможность прекратить то, что между ними возникало.

Его хищная улыбка, обнажившая один из клыков, говорила о превосходстве.

— Значит, больше так не будешь? – продолжал он истязать ее, все еще не размыкая рук.

— Я помочь тебе хотела, идиот, — злилась она, стараясь не смотреть ему в глаза, которые затягивали. Стиснув зубы, она играла роль обозленной и обиженной Тоннели, когда все естество кричало о другом.

— Точно отпустить? – играл с ней Виталик, надеясь, что она первой переступит черту.

— Точнее не бывает, — старался ее голос не дрожать, пока в голову лезли совершенно другие мысли.

— Но я же должен тебя наказать, — не сдавался парень, и к ее глубокому разочарованию она поняла, что его ремень все еще зажат в руках.

— Что, как в детском саду? – с вызовом спросила она, все же повернувшись к нему.

— Ты про ремень? – улыбнулся он. – Могу заменить наказание.

Она шумно сглотнула, боясь услышать то, от чего сердце предательски застучит сильнее, выдавая ее.

— Ну, — сказала она, как можно грубее, и его рот поглотил не только ее губы, но и разум. Они обожгли так, что мир вокруг перестал существовать, были только они, слившиеся в одно целое, пока их языки изучали друг друга. Она противилась, но тело хотело другого, такого близкого, от чего не могло отказаться, и его жар топил ее лед.

Рука выпустила ремень и, скользнув к шее, прижала ее голову к себе еще крепче, но Тоннеля не сопротивлялась, чувствуя, как по телу разливается желание.

— Я могу перестать, — оторвался он от ее губ.

— Наконец-то, — ее грудь вздымалась так, будто она пробежала марафон, а глаза смотрели хищно по-волчьи. На лице выразилась презрительность, будто она испытала омерзение от произошедшего. Она ненавидела его за то, что он позволил себе остановиться, но не желала признаться в этом.

— Не смей никому об этом рассказывать, — удалось ей все же оттолкнуть парня и сесть. Она намеренно вытерла губы рукавом, чтобы он не подумал, что ей понравилось. – Так понимаю, квиты, — не оборачиваясь, спросила она, пытаясь разозлиться, чтобы не передумать.

— На секунду я решил, что тебе нравится, — он облокотился на локоть, смотря в ее спину.

— Показалось, — она встала, отряхивая листья с одежды, а сама мечтала, как вновь окажется в его объятьях. Но характер, чертов характер не давал показать слабину, потому она быстро уходила.

— Да что с тобой не так? – крикнул ей вслед Виталик, а она показала средний палец.

Виталик цокнул языком, снова ложась на землю. Красивая же девчонка, привлекательная, но внутри горит – не дотронься или замерзла, судя по ее дару. И это способно отпугнуть, но есть что-то такое магнетическое, что не дает забыть о ней. Ее взгляды должны отталкивать, только наоборот тянут еще сильней, острый язык и зубы, которые показываются каждый раз при разговоре, хочется укоротить, и он способен это сделать, позволь она ему.

— Стой, — услышала она его окрик, но продолжила идти. – Планируешь заблудиться в лесу?

Тоннеля остановилась, да уж, ориентирование на пересеченной местности не ее сильная сторона, все деревья однотипные. Так и теперь, только потеряла направление, и все – заблудилась. Хорошо еще, что не одна, так бы обязательно поплутала, как совсем недавно с Цветной.

— Без тебя знаю куда, — обернулась она, не желая признавать его правоту. – Не хотела возвращаться вместе, давай, ты первый.

— Юлька-Юлька, — вздохнул он, подходя ближе. В его волосах запутались несколько хвойных иголок. – Если все же передумаешь, — смотрел, не отрываясь, так хотелось шагнуть и прижаться, но что-то не давало.

— Ты не в моем вкусе, — нагло соврала она.

Брови парня взмыли вверх, он усмехнулся.

— Меня чуть не вывернуло, когда ты коснулся меня, — разошлась она, сама себе не отдавая отчета.

— А как же та ночь, которую мы провели вместе? Кто-то заставил?

— Ты мог умереть, придурок, — выплюнула она последнее слово, защищаясь. Будто признайся она, мир рухнет на голову и все перестанет существовать. – Мне просто было тебя жаль!

Его желваки заиграли на лице, зубы стиснулись так, что послышался скрежет. Жаль! Последнее, чего он ждет от женщины. Сжав кулаки до побелевших костяшек, он смотрел на нее, наливаясь злостью.

— Ну ударь! – снова с вызовом подошла к нему Тоннеля, поднимая подбородок так, чтобы казаться максимально выше, только глаза все равно не могли оказаться на одном уровне при разнице в росте.