Я дёргано оглянулась, подступающая истерика сменилась недоумением. Почему я в доме? Я умерла? Ведь, здесь все должно было взорваться. Где все остальные? Я вскочила, меня перенесли сюда и оставили, не раздевая на кровати. Я бросилась вон из комнаты.

Все оказались внизу в зале у камина. Мама с папой мирно беседовали за чашкой чая в креслах за маленьким чайным столиком. Димьян с Линой сидели, обнявшись на шкуре, и завороженно смотрели на языки пламени. Гор на диване увлеченно щелкал пультом, переключая каналы. Ивонна с Мирой сидели рядом, не отвлекая его от любимого занятия, о чем-то перешептывались.

Один Борис нервно курил в приоткрытую створку дальнего окна, в руке была зажата бутылка виски. Он же бросил курить и обещал не пить. Ему особенно вредно, удивилась я. Видимо, у него сильный стресс, сделала я мысленное снисхождение.

Мама подняла голову и посмотрела на мое заплаканное лицо:

— Дарочка, солнышко, иди сюда. Тебе нельзя сильно расстраиваться. Это плохо для ребеночка, — проворковала она.

Я подавилась воздухом и затравленно посмотрела на друзей.

— Да, они знают. Прости, милая, тебе стало плохо, я от испуга проговорилась, — совсем не сожалея объяснила мама.

— Как? — от возмущения я на мгновение забыла все вопросы, крутившиеся в голове. Заторможено прошла и села в свободное кресло у камина.

Ивонна сходила на кухню и принесла мне чаю. Предвосхищая мой вопрос, папа сказал:

— Твой обморок прервал накопление энергии, ее не хватило на взрыв. Полина отслеживала количество.

— Так, мы не смогли запечатать аномальный темный источник? Кто-то может попытаться открыть портал? — несмело, с тщательно скрываемой затаенной радостью спросила я.

— Дара! — мама покачала головой, — чтобы открыть портал необходимо слияние темной и светлой энергий, желательно контролируемое, чтобы не получилось, как в моем случае. «Кто-то» не сможет это сделать.

Надежда свернулась и забилась в самый потаенный уголок моей души. Я вспомнила Сореса, его поиск способа открыть портал, длинною в жизнь. И его неоправдавшиеся надежды. Открытие портала грозит выгоранием мира Тарена.

Я уставилась на огонь в камине. В комнате повисла тишина. Она нарушалась лишь переключением каналов на телевизоре и отрывками разных трансляций. Вдруг щелканье прекратилось, а в гостиной прозвучал голос диктора новостного канала:

— Два часа назад скончался глава холдинга «Соломон», Корней Иванович Вилан. Его организм не справился с раком, не смотря не все исследования, проводимые компанией и доступ к источникам.

С другого конца залы раздался громкий хлопок окном. Я вздрогнула от резкого звука. Все присутствующие повернули голову в сторону Бориса. Я заметила, что бутылка была почти пуста. Интересно, сколько там было изначально. Неужели он выхлебал целую? Борис нетвердой походкой двинулся к камину. Невысказанные упреки жгли ему горло. Он тяжело дышал. Глаза налились кровью. Он вытянул вперед дрожащую руку, тыча в меня пальцем.

— Ты! — наконец, выдохнул Борис. Язык плохо его слушался. Он с трудом продолжил, качая указующим перстом:

— Ты, дрянь! Как ты могла? Ты беременна от этого пришлого. Я для тебя.., а ты…, — он махнул рукой, обвинительно наставленной на меня, сделал несколько нетвердых шагов и сполз на пол у камина. Он обхватил голову руками и выдавил с подвыванием:

— Все кончено. Я так надеялся, что смогу быть с тобой. Я собирался все тебе простить.

Он качал головой и поток несвязных предложений вырывался у него с хрипом:

— Все напрасно. Сделка с Виланом, смерть Сореса. Как он вас всех подставил, а я помог! Я не знал, что он вас подставит, — протяжно взвыл он и затравленно посмотрел на меня, — Это я спрятал для него пистолеты в доме, но он сказал, что просто припугнет.

Борис закрыл глаза: — Беспорядок на чердаке устроил я, и телефон для Сореса подкинул. Вилан сказал, что просто поговорит с ним. А я должен был выманить всех из дома. Вот, я и придумал про вены, — он тупо уставился на Ивонну, икнул и продолжил: — Ты ж все видишь. Пришлось потом резать по— настоящему, чтоб ты увидела, чтоб все поверили, что взаправду порежу, — икнул он еще раз.

В комнате царила мертвая тишина, даже телевизор больше не издавал звуки. Это был шок. Неожиданный. Тем сильнее и больнее.

В этой тишине раздался пьяный смешок Бориса. Потом еще один, и он рассмеялся в голос. У меня даже мелькнула мысль, что он сходит с ума.

— Это не все. Я слил информацию о вашей затее запечатать портал. Скоро здесь будет отряд зачистки. Смерть Вилана уже ничего не изменит. Он не единственный, кто принимает решения, –истеричные смешки сопровождали еще более чудовищные признания.

Гор, подошедший, как и остальные друзья, во время исповеди поближе, удивленно присвистнул.

— Да— да— да, — ответил на его невысказанный вопрос Борис, — я и тебя, и Димьяна сдал. Поэтому вы сегодня выходные, а ты Гор не получил вызов. Борис переключился опять на меня.

— Дарааа, — протянул Борис, — я же для нас старался. Чтобы у нас была семья. Все как ты хотела: двое детишек, уютные вечера и тихое мирное счастье, — заплетающимся языком он еле выговорил заученную, словно мантру фразу.

— Я назвал время позже, чтобы вы успели заблокировать проход, и этот придурок убрался отсюда навсегда и больше не лез между нами! А мы бы сейчас уже летели в самолете. И Вилан остался бы с носом. Не достал бы потом меня. Все продумал, — продолжал он запинаться, — …все пропало, пропало, — он твердил, обхватив голову руками и мерно раскачиваясь.

— Сегодня будет облава, мы все умрем.

Он поднял голову и попытался сфокусировать зрение на часах.

— О, сейчас начнется!

Все застыли в немом ужасе.

Внезапно сильные руки обвили сзади мою талию и нежно сомкнулись на животе, прижав к мужскому телу. Я вздрогнула, и вывернула шею, чтобы оглянуться. Находясь под впечатлением от Борисого признания, я подумала, что мне на нервной почве мерещится призрак.

— Тшшш, тебе нельзя волноваться, — шепнул до боли знакомый родной голос Тарена.

Да, это был он! Слезы облегчения хлынули из глаз. Я не была до конца уверенна, что это реально он, а не плод моего воображения. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы это наваждение не отпускало меня.

Тарен мягко прикоснулся губами к моей щеке и тяжело вздохнул:

— Дара, родная, как же так? Я думал, мы доверяем друг другу.

— Тарен, прости. Я думала, так будет лучше. Для ребенка. Сорес сказал, что я могу погибнуть, если что-то пойдет не так, и плод вступит в конфликт… А в вашем мире опасность еще больше. Твоя мама…

Я не договорила, неосознанно положила обе руки поверх его, пытаясь обхватить живот и почувствовала, как вмиг напряглись руки и тело Тарена.

— Мы обсудим это позже. Сейчас нет времени, — отчеканил он. Момент нежности миновал, и Тарен взял на себя ответственность за ситуацию.

— Мы не успели закрыть проход, ты упала в обморок. Меня не было в комнате, когда ты спустилась, но я вернулся, как раз к самому интересному, — он бросил злой взгляд в сторону Бориса.

— Все наверх. Живо! –скомандовал мой мужчина. Ни у кого не возникло даже мысли его ослушаться. Все были настроены решительно, если не сказать воинственно. Никто не смотрел на Бориса. Один за другим мы быстрым шагом направились на чердак. На верхней ступеньке, я все-таки обернулась в его сторону. Он все также сидел, обхватив голову руками, слегка раскачиваясь, казалось, он ушел в себя и не понимал, что происходит вокруг.

На чердаке мы молча встали на знакомые места и крепко взялись за руки. Со стороны улицы послышался шум.

Тарен напряженно бросил:

— Дара, в этот раз ты со мной. Возражения не принимаются. Я не уйду без тебя.

Сзади раздался мамин голос:

— Я пойду с вами. Ситуация изменилась. Тем более, мы пропустили вылет.

К ней присоединился голос Ивана Сергеевича:

— Полина, я не могу оставить тебя. Ты же знаешь, ты— смысл моей жизни, которую я прожил где-то с краю, следуя повсюду за тобой.