Я лишь хищно оскалился и, уже не сдерживаясь, обрушил целый град ударов на первого. Спустя несколько минут, я устало выдохнул и удовлетворённо посмотрел на результат своей работы. Сложно было узнать в этом хрипящем, окровавленном куске мяса некогда крепкого быка, с вызывающе выдвинутой челюстью.

Я повернулся ко второму пленнику и, широко улыбнувшись, неспешно достал родовой клинок.

— Э-э-э-э! Ну ты чего, братан! — тот кидал затравленные взгляды на отходящего товарища и настолько сильно вжимался спиной в стену, что казалось, будто он собрался в ней раствориться, — Ты спрашивай! Хоть что-то скажи! А там уж мы договоримся! Денег хочешь? Или девочек? Да у тебя всё это будет, ты только маякни! Ты же не, глухонемой, да?

Я, всё так же продолжая молчать, просто воткнул клинок в его бедро. Как же он заорал! После всего увиденного этот вопль был песней для моих ушей.

— Ты больной ублюдок! Ты сраный, больной ублюдок! — причитал бандит, когда первая волна боли немного схлынула.

— Гюрза, — наконец задал я свой вопрос, — Кто такой Гюрза?

— Большой человек, — затараторил пленник. — Говорят, он из этих… Из аристократов. Чёрт! Как же больно! Ты не мог просто спросить? Без вот этого вот? Мы же серьёзные люди. Неужели бы не договорились⁈

Вместо ответа, вторая его нога так же получила свою порцию остро отточенной стали. В это время жадно вздрогнула скрижаль. Первый всё таки помер.

— Где он? Как мне его найти? — спокойно спросил я, когда его вопли немного стихли.

— Аааа! У тебя всё нормально с чердаком⁈ — воскликнул бандит, но наткнувшись на мою улыбку, тут же сменил тон, — Не знаю. Никто не знает где его логово. Он всегда сам приходит на встречи. Или назначает их в борделе в рыночном районе.

— Тогда прощай, — я пожал плечами и замахнулся клинком.

— Стой! — воскликнул взмокший пленник, — Ты чё такой резкий-то⁈ Подожди! Я знаю где Гюрза будет этой ночью. Точно будет. Такое он не доверит никому…

Пару минут спустя…

— Что же ты за человек такой, Виктор Петрович? — задумчиво пробормотал я, вытирая кровь с ножа об одежду затихающего последнего бандита.

Рассказал он мне не много. Лишь то, что они долго планировали эту операцию и им повезло подловить осведомлённых людей из окружения Ларина. Оставалось лишь вытащить из них нужную информацию о защите его личной резиденции. Он не знал, почему Гюрзу так сильно интересовал этот дед, но судя по тому, сколько сил было задействовано в этой операции, дело было серьёзное. Где находился сам главарь их банды он тоже не знал, но следующей ночью планировалась операция по захвату Ларина, и Гюрза должен был присутствовать там лично. Всё-таки он был единственным одарённым в их сброде. А обычным оружием против аристократов много не навоюешь.

— Значит, полночь. Лавка старьёвщика на нижнем рынке, — повторил я место их встречи, и оглянулся на скрип половицы.

Василий, тяжело дыша, выносил на руках изнеможённую девушку. Её голова обессиленно свисала, а лицо скрывала копна из длинных чёрных завитушек. Я подбежал и принял из рук парня его ношу. Чёрт! Сколько же она тут пробыла? Она ничего толком не весит! Тем временем голова девушки мотнулась, локоны съехали назад, открывая моему взгляду её бледное, изнурённое лицо. А я замер как вкопанный, жадно пожирая глазами такие знакомые черты. Она была как две капли воды похожа на…

— Мама, — тихо прошептал я и окунулся в давние, подёрнутые дымкой забвения, воспоминания.

(Воспоминания Акселя Готфрида о родителях)

Тот день был вполне обычным, и ничем не выделялся среди других дней. Разве что чёрные, тяжелые тучи медленно ползли с севера, грохоча на всю округу. Внутри их свинцовых тел, ворочались багровые вспышки молний. Для нашего солнечного края это было редкостью.

— Аксель, будь добр, соберись! — окликнул меня Рой, — Позиция номер девять!

Я кивнул своему учителю фехтования и встал в защитную стойку.

Действо происходило во внутреннем дворе нашего родового замка, а с его балкона на втором этаже за моими занятиями наблюдали мои родители. Отец неспешно потягивал слабое вино и комментировал каждое моё действие маме. Мама, конечно же, делала вид, что заинтересованно слушала, хотя она и сама прекрасно владела как клинком, так и стихией воды.

— Неплохо, Аксель! А если вот так, — учитель сделал серию выпадов, и мне пришлось изрядно постараться, чтобы отразить их все.

Кар!

Перекатившись, я перевел дух и глянул на источник звука. На каменном зубце стены сидел огромный чёрный ворон и заинтересованно наблюдал за нашим спаррингом.

Кар! Кар! Кар!

С каждым ударом сердца, на стенах появлялись всё новые и новые птицы. Они сидели уже и на крыше замка и важно расхаживали по двору. Я бросил свой взгляд наверх, и с удивлением разглядел что это за тучи. Они оказалось огромными стаями крупных чёрных птиц. В воздухе стоял страшный гвалт. Но что же тогда за багровые вспышки прорезали эту черноту?

— Аксель! — сквозь нескончаемые крики птиц донёсся до меня рёв отца.

В непроглядном хороводе птиц вновь полыхнуло багровым, и огненный росчерк устремился вниз, подкинув вверх брусчатку и клубы земли в нашем дворе.

Рой моментально оказался возле меня и прикрыл нас обоих воздушным щитом от летящих во все стороны осколки камней.

Из образовавшейся воронки тем временем показалась чёрная, как смоль, когтистая лапа. Она ухватилась пальцами за её край и напряглась, вытягивая на поверхность массивную ящеропододбную тушу, очень похожую на варана-переростка. Рывком открываю скрижаль, активирую дымчатый доспех и вскакиваю на ноги.

— Аксель! — вновь повторился крик отца, — Бегом в замок!

Гул рассекаемого воздуха, и папа приземляется, припав на одно колено, между мной и нюхающей воздух тварью. Следом, в огромной капле воды, спустилась во двор и мама. Она обернулась, улыбнулась мне своей тёплой улыбкой и указала рукой на замок. И хоть она и старалась сохранить спокойное выражение лица, но мне навсегда врезались в память её полные тревоги глаза…

Я не стал противится их воле и со всех ног прыснул в сторону замка. Тем временем, вслед за первой тварью приходили следующие. Десятки огненных снарядов рвали воздух и землю, превращая наш двор в огненный полигон. Твари ревели и кидались на выбегающих из казарм солдат. Они уничтожали всё живое на своём пути. Коротко оглянувшись на бегу, я с сожалением зарычал. Отца и матери уже не было видно за десятками чёрных тел. Лишь изредка вверх взмывал водяной столб, или громко щёлкал вызванный отцом каменный голем.

— Они справятся, — прорычал я, гоня прочь ненужные мысли, — Они не могут не справиться!

Несколько тварей меня уже приметили и бросились мне наперерез. До входа в донжон оставалась лишь пара десятков метров.

Первый ящер решил сбить меня ударом своего массивного хвоста. Я удачно подпрыгнул и увернулся от последующего удара лапой. До входа уже осталось метров пять. Внезапно из меня выбило всё дыхание, а мир вокруг на миг потемнел и кубарем завертелся, смешиваясь в единое серое месиво.

Встряхиваю головой и пытаюсь подняться. Оказывается, это не мир завертелся, а я пропустил удар хвоста очередной твари.

— Готфриды никогда не бегут с поля боя! — рычу я, активируя жетон искристого клинка.

Новый удар опрокидывает меня на спину. Пытаюсь подняться, но что-то тяжелое не даёт мне даже толком вздохнуть. Яркие вспышки в глазах проходят, и я понимаю что это тварь придавила меня одной лапой к земле. Её морда медленно приближается к моему лицу, и я заглядываю в её багровые змеиные глаза.

Ящер прошёлся своим длинным языком по моему лицу и, блеснув глазами, начал поднимать свою когтистую лапу для удара. Завершающего удара…

— Зараза, — невольно вырвалось у меня.

Мозг понимал, что это конец, но сердце отказывалось в это верить.

Я смотрел на всё это, будто увязнув в плотном времени. Когти ящера медленно поднялись вверх, блеснули в очередной вспышке и начали свой смертоносный путь вниз.