– Мадам, я полицейским никогда не был. – Попытался возразить Зфес, на что женщина ответила: – Ах, капитан не все ли равно.

И, уже не замечая бедного Эфеса, обратилась к прислуге: – Милая Мальвина, приготовься к страшной скуке в этом Богом забытом Мираже.

Дамы уселись ни заднее сидение. Темнокожий- носильщик уложил чемоданы в багажник и, хлопнув крышкой, стал поджидать Эфеса. Тот сунул ему бумажку достоинством в приличный оклад носильщика, на что счастливый он долго махал форменной фуражкой вслед удаляющемуся лимузину. Эфес раздражал Жозефину, это было заметно по брезгливым гримасам на лице, всякий раз возникающим, когда она косилась

в его сторону. Мальвине же нравились воспитанные красивые мужчины, каким был Эфес, и она почти влюбилась в него.

– Любезный! – обратилась она, – Вы давно на службе?

– Нет, недавно. – Ответил Эфес.

– Мне кажется, мы где-то встречались?

– Да. – Подтвердил Эфес и посмотрел на Жозефину. Но та тактично глядела в стекло на мелькающие там пейзажи, стараясь не замечать разговора Мальвины с Эфесом.

– Где же? – сгорая от нетерпения, спросила Мальвина.

– В баре “ Зеленая Роща”, на берегу Непри. – И уточнил, – В двадцати километрах от Миража.

– Что-то не припоминаю. – Нахмурив брови, ответила Мальвина.

“ Еще бы!” – подумал Эфес и снова взглянул на Жозефину, которая отражалась в смотровом зеркальце кабины.

– Вы, мадам, были пьяны. – Продолжал Эфес.

– Какое хамство! – надув щеки, воскликнула Жозефина, давая волю накопившейся неприязни к Эфесу, – Какое хамство! Чтобы полицейские оскорбляли моих горничных и прислугу?! Это неслыханное хамство! – Жозефина демонстративно отвернулась к стеклу, насколько позволяло сидение.

– Вы с ума сошли! – воскликнула Мальвина, заливаясь пунцовой краской до ушей.

Воцарилось неловкое молчание. Женщины сопели на заднем сидении, не глядя друг на друга. Эфес хладнокровно держал руль автомобиля. И первым нарушил молчание.

– Вас тогда тащил здоровенный верзила, ему помогали двое дружков, ну, и если бы не я, то… вряд ли вам повезло бы служить у мадам.

Женщины продолжали дружно молчать, но сопение уже прекратилось. Машина подкатила к парадному подъезду дворца. Мисар, расцеловал ручку жене и увел ее, по устланной ковровой дорожке, парадной лестницей. У своей комнаты Жозефина задержалась:

– Дорогой, я устала с дороги, приходите вечером.

Мисар коснулся губами ее руки и поклонился. Она, впустив Мальвину, быстро захлопнула за собой дверь. Мисар с минуту постоял под дверью, прислушался. Шорох платьев и приглушенный говор женщин за ней, да пустота коридора подступили невидимыми чувствами досады за свою судьбу нелюбимого мужа, которая с лихвой компенсировалась обаянием и красотой Жозефины. И Мисар, успокоившись, медленно пошел в сторону своего кабинета. Там, в тишине рабочей комнаты, он с нетерпением стал дожидаться конца рабочего дня. Но минуты тянулись так медленно, а часы превращались в бесконечную вечность, это было ужасно и мучительно для истерзанного нелюбовью и отсутствием женской ласки сердца. Взглядом он окинул кабинет, широкое окно с видом на парк, шкафы с книгами, письменный стол, ковер, бумаги… Голова вскружилась от наплыва вещей и томительного ожидания. Он резко вскочил со стула, прошелся взад- вперед по мягкому ковру посреди кабинета.

“ Надо взять себя в руки.” – мысль охладила нрав, и Мисар уже хладнокровно принялся разбирать бумаги у себя на столе. Работа поглотила время, приблизив исход дня. Наконец, сумерки проникли сквозь высокие окна старинного дворца, и день угас. По мере сгущавшейся темноты за окном, зажигались мерцающим светом стены. Голубоватый свет озарял предметы в кабинете, скрадывая очертания. Как всегда, по первому зову, тенью явился лакей Рени:

– Что прикажете, Господин?

– Проведи меня к жене.

Рени, освещая дорогу, первым шел впереди Советника узким коридором. Свет от стен зажигался перед лакеем и угасал за спиной Мисара. Дойдя до спальни Жозефины, Рени остановился, давая дорогу Советнику. Мисар кивком головы отпустил лакея и отворил

дверь.

– Почему вы входите без стука? – набросилась Жозефина, сидя в большом оббитом атласом кресле.

– 0! Дорогая! – Мисар упал на колени и пополз к ней. Жозефина, не шевелясь, сидела, как сфинкс, не проявляя никаких чувств. Он нежно поднял ее руку с колен и стал осыпать жаркими поцелуями.

– Я так соскучился по вас! Мне ли до стука!

Жозефина, сделав капризную гримасу, отдернула руку, роняя надушенный платок. Мисар озадаченно захлопал глазами.

– Жозефина. – Поднявшись с мягкого ковра, заговорил он, – скажите, пожалуйста, как вы отдыхали?

– Лучше не спрашивайте! – нахмурив брови, продолжала она, – Меня опекал Орт.

– Кто- о?!! – побледнел Мисар.

– Повторите! Кто- о?!! – уже не владея собой, вскричал Советник.

Капризное лицо Жозефины вдруг не на шутку оросилось слезами. Мисару это предвещало бурю:

– Ну и что он? – стараясь говорить, как можно спокойнее, выдавил из себя Советник.

– Он твердил мне, что прислан охранять меня.

– Кем, черт побери?! – крикнул Мисар, больше не владея собой.

На что Жозефина залилась истерическими слезами. Мисар долго успокаивал ее, совал под вздернутый носик даже нашатырь. Наконец, мало-помалу Жозефина пришла в себя.

– Он служил в полиции и совершил много подвигов, его хотят даже представить к награде.

Позеленев от бешенства, Мисар скрипел зубами, но власть этих длинных ног, грациозных холеных рук и алых зовущих губ до такой степени пленяли, что, лежа в объятиях молодой женщины, он согласился простить Орту все. Мисар долго не решался нажать кнопку связи с Наями. После длительных раздумий все же ударил пальцем по клавише. На экране появилось лицо капитана Шеннона. От неожиданной прямой связи с Миражем Шеннон чуть было не оторвал пуговицу, застегивая воротничок рубашки. Наконец, кое- как он привел себя в порядок и смог отрапортовать Советнику Президента по всей форме, записанной в полицейском Уставе.

Выслушав его со скучнейшей физиономией, Мисар наконец смог спросить:

– Скажите, капитан. Орт служит у вас?

Капитан подумал:

“ Сработала Жозефина, молодец!”, – а вслух сказал; – Господин Советник, я сегодня хотел его отправить с донесением в Мираж. Но он не явился на службу. Мы ликвидировали крупную банду торговцев наркотиками. Орт отличился.

– Капитан, ожидайте повышения, я об этом позабочусь. Орта немедленно отправить в Мираж. Он нужен мне. В это время с грохотом отворилась дверь кабинета и двое рослых охранников втащили связанного по рукам и ногам человека. Во рту у него торчал кляп. Вошедший следом Азон доложил:

– Господин Советник, Орт доставлен!

Вытаращив от удивления глаза, Мисар долго не мог ничего сказать, даже забыл выключить видеосвязь с Наями. На другом конце связи капитан Шеннон с не меньшим удивлением наблюдал за кабинетом Мисара. Спустя минуту Мисар пришел в себя и выключил связь.

– Капитан! – обратился он к Азону. – Развяжите майора Орта, и немедленно!

– Есть, Господин Советник!

Теперь удивлению Азона не было предела. Он умело развязал узника. Орт вскочил на ноги, остервенело выплюнул кляп изо рта и бросился на Азона с кулаками и проклятиями. Тот стоял в своей излюбленной боевой позе, с ловкостью отражая удар за ударом. Наконец, это ему недоело:

– Извините, майор, – и точным ударом уложил Орта на письменный стол Советника. Затем обратился к Мисару:

– Господин Советник, разрешите уйти?

Восхищенный ловкостью Азона, Мисар некоторое время молчал, потом ответил:

– Идите, капитан, ваша жена уже устраивается в новой квартире, мы позаботились об этом. И за Азоном закрылась дверь.

– Рени, помогите мне. – Обратился Мисар к лакею. Они перетащили Орта на мягкий диван. Затем Рени поднес Орту нашатырный спирт, тот застонал и очнулся. Обнимая голову руками, он кое- как поднялся на ноги.

– Где этот служака? – первое, что сказал он, придя в себя.