— Алло, полиция⁈

— Не совсем, — раздаётся в трубке вальяжный голос. — Дежурный по…

— Да мне всё равно, что не совсем! Не разбираюся в ваших погонах! Тут страхи творятся! Приют за городом один есть, для осиротевших сироток! Этот… Мухинский, кажись, называется! Иду мимо, а в нём стрельба, взрывы!

— Подождите! — подобрался дежурный. — Какая стрельба? Какие взрывы? Вы уверены? Кто вы, вообще, такой?

— Охотник я! Ехал домой мимо, а тут… Чует сердце, что эти… тираристы хотят бедлам устроить! Детишек покрошат, как в прошлом годе на югах! Я газеты читаю — не последняя деревня, чай! И уверенный полностью! Такие бабахи ни с чем не перепутаешь! Я вот даже фотку сделал! Там горит что-то!

— Скиньте мне её на адрес, который сейчас пришлю.

— Я в этих интернетах не разбираюся. И телефон у меня без него. Ты уж, мил человек, давай своих в ружжо подымай! Страшные дела у мухинцев! Спасай сироток!

— Как ваша фамилия?

— Вот что ты заладил⁈ Прохожий! Больше ничего не скажу. Мне своя голова дорога ещё. А то вдруг тираристы прознают про свидетеля. Ох… Опять что-то там у них полыхнуло! — добавил я паники в голос и быстро отключился.

После этого уничтожил телефон. Такс переместил меня домой и отправился подкидывать в дома Шешковского и Бугурского интересные бумажки, указывающие на их связь в преступных делах.

Юлия с Савелием не спали. Оба сидели в моей комнате, явно ожидая прибытия блудного Гольца.

— Ты за маньяками охотился или сам маньячил? — оглядев мою окровавленную одежду, спросила Достоевская. — Немедленно всё скидывай, и в печь! Сам в душ!

Быстро выполнив её разумное приказание, снова вошёл в комнату с широким полотенцем на бёдрах. Не стесняясь, переоделся в домашнее под пристальными, пытливыми взглядами молчаливых гостей.

— Рассказывай, — попросил полковник.

— Всё, как по нотам прошло, — успокоил я их. — Можно расходиться.

Накаркал… Второй левый телефон, который использую исключительно для связи с Ивановым, неожиданно заверещал тревожным звонком.

— Да, — ответил я на вызов.

— Из гаража особняка одной дамы только что выехал кортеж из десяти автомобилей с тонированными стёклами. Куда едет, объяснять надо?

— Нет. Подчищать. Быстро у вас утечка информации произошла.

— Именно. А наши ещё не собрались. Словно нарочно кто-то тормозит…

— Что от меня надо?

— Задержать сможешь? Хотя бы на полчаса? Понимаю, что риск раскрыться огромный и не всё в твоих силах. Только в приюте никого в живых не оставят. Скорее всего, и сам приют спалят. Там же дети…

— Чёрт! Всё у вас через жопу! Ты сам где?

— Еду из дома на работу. Скоро буду.

— Я думал, что ты уже там.

— Говорю же, что всё странно затягивается. Позвонить должны были давно, но даже начальство одним из последних узнало. А я по всем раскладам должен быть как бы не в курсе.

— Понял. Трубку далеко не убирай. Ответ сообщу через пару минут.

— Обычно с таким выражением на лице слушают штабные о массированном прорыве обороны неприятелем, — прокомментировал мой вид полковник.

— Так и есть. Графиня, барон, — официально обратился я к ним. — У меня для вас есть одно предложение, от которого вы можете отказаться… В обиде не буду.

После этого вкратце пересказал свои похождения этой ночью, не забыв упомянуть и о последней информации Иванова.

— Десять автомобилей, — сразу же включился Воронин, — это около пятидесяти человек. Допустим, что остановить колонну мы сможем, но на дворе ночь. Кто-то обязательно улизнёт в темноте и выдаст информацию по нападающим. В три рыла… Если взять Глафиру, то в четыре, мы не представляем преграды для транспорта. Минимум половина машин прорвётся на скорости. Колонну не задержим, хоть и приостановим. После этого придётся самим менять дислокацию и устраивать бой уже в особняке. Там ещё охрана имеется… Сколько человек?

— Около сорока, — пояснил я.

— Я так и думал. По всем подсчётам жертв среди мирного населения приюта не избежать. Нужны ещё люди, чтобы эти сволочи не смогли добраться до детей.

— Ты говоришь так, — произнесла графиня, — будто бы мы уже согласились на авантюрное предложение Макса.

— Не знаю, как ты, но я, Юль, в стороне не останусь. Меня с детства воспитывали защищать. Именно защищать! Пусть ценой собственной жизни и жизней врагов, но не тупо убивать! Максим, есть ещё один пулемёт в запасе. Я в деле.

— Даже повозмущаться не дал, солдафон, — укоризненно покачала головой Достоевская, что-то прикидывая в уме. — Конечно, я тоже в деле, но Гольца это не оправдывает.

— Вопрос стоит не в том, что мы ЗА или имеем личные претензии к твоему постояльцу, а в том, что нас мало. Макс, есть ещё люди на примете?

— Только если Жана выцепить. Взял бы всю группу Аксакала, но это стопроцентное палево.

— И Жана не нужно в неурочный час с базы Чистильщиков выдёргивать, — задумчиво произнесла Юлия. — Аня, Настя и Кирилл имеют свои Печати Мастеров. К тому же прошли неплохую подготовку. Не пора ли ребятишкам немного повзрослеть, пороха понюхав?

— Пора, — согласился с ней Савелий. — Дато тоже не откажется. Других вариантов, как и ты, не вижу.

— Расходимся будить детей, дорогой. А ты, Гольц, ещё готовься от меня пару ласковых услышать! Передай этому Иванову, чтобы тоже задницу готовил для откровенного разговора со мной!

— Ну что, детишки? — потёр довольно ладони полковник Воронин, глядя на чуть сонных и встревоженных Анну, Кирилла и Анастасию. — Дело есть на миллион рублей, но их вам никто не заплатит.

— А можно наоборот? — пробормотал Кирюха, позёвывая. — Ничего не делать и деньги получить?

— Можно, сынок, но не в этот раз. Короче… Сейчас группа нехороших вооружённых дяденек едет подчищать улики после одного громкого преступления. Едет в детский приют. Улики — это сами дети.

— Вах! — вскочил Дато, одетый в один халат на голое волосатое тело. Именно таким его Такс и припёр. — Ты чего такое, Савелий Тихонович, говоришь нехорошее? Кто детей убивать будет?

— Тех, кому на них наплевать. Откуда у меня подобная информация? Не спрашивайте. Сейчас не время для конференций и идёт отсчёт на минуты. Наша задача простая: остановить колонну боевиков. Более того! Не просто остановить, но и самим не засветиться. Поэтому здесь лишь надёжные люди — доверять некоторые вещи можно только своим.