— Н-нет! Погоди!

Ямато в ужасе взглянул на зрелище.

У него не было особых причин защищать Ханзе. Честно говоря, если план с императорской кровью и прочим дерьмом провалится, он ничего бы не потерял. Но Ямато все равно к нему привязался, и так просто дать товарищу умереть… Он не мог! Это было неправильно, это было…

— С чего бы? — Харада даже не остановился.

— Он… Он много знает! Он будет полезней живьем! Не надо, пожалуйста!

— Я слышал, — проигнорировал его Харада, становясь прямо над Ханзе и рассматривая его с неподдельным интересом, — что когда ты устроил резню три года назад, жена господина Хорин и его старший сын точно так же умоляли тебя остановиться. Но вместо этого ты беспощадно расправился с ними. Столько людей погибло тогда… И сейчас ты просишь милости? Такой кровожадный ублюдок, как ты?

Жена…

Та женщина из воспоминаний…

Харада медленно поднял взгляд на Ямато и ухмыльнулся.

— Как эгоистично, Такигава-кун.

Ямато не мог ничего ответить.

Потому что это было правдой.

Он не знал имен людей, которых видел в галлюцинациях, но они подходили под описание: женщина и юноша. У одной сварился мозг, наверное, когда он уничтожил первую «Химико» — поэтому там воняло горелым мясом. А второго он зарезал. Неважно, что во всем был виновата та беловолосая женщина, что тогда телом управляла она, это никого не волновало. Ямато выжил, а в историю о контроле никто не поверит. Значит, виноват лишь он.

Боже, думалось ему, как я не хочу умирать. Это ведь даже не моя вина. Я ничего не сделал, я не хотел лишать никого жизни, просто та женщина тронутая, и она захватила мое тело. Но Цубаки страдает вне зависимости от этого, поэтому мой долг — ее спасти. Боги, ну почему мне надо это делать. Ханзе даже не спросил моего согласия. Но он хороший парень, поэтому я спасу его, чего бы мне это не стоило. Как я не хочу умирать.

Во всем виноват лишь я. Лишь я… согласившийся на сделку Окамуры.

— Пожалуйста, — прошептал он, не веря, что это хоть что-то сделает.

Харада с омерзением скривил лицо.

— Двуличная мразь.

И опустил взгляд, взводя курок.

Но не только Ямато преследовали неудачи сегодня. Позади Харады возникла быстрая тень, он заметил это — а потому успел выставит руку для защиты, прежде чем мощный пинок отправил его в полет к стене. Такой силы, что руку — это тоже была аугментация — переломило и отшвырнуло в сторону, а сам Харада ударился спиной о плитку позади так, что в ней осталась приличного размера вмятина. Видимо, затылок ему разбило, потому что когда он сполз вниз, позади на битой плитке были видны следы крови. Но Ямато не смотрел на это — он во все глаза пялился на фигуру перед собой. Мокрая, в нетраннерском костюме, она явно пришла сюда буквально только что, плюнув на остальное.

Беловолосая женщина.

Та самая, какую он видел на мосту.

Та, что взломала ему мозг. Та, что была виновна в его несчастной жизни. Та…

Отора. Ну конечно. Он же подозревал. Догадывался, просто пытался делать вид, что это не так, чтобы жить в неведении, чтобы…

Фургон. Ну конечно. Ханзе притащил с собой охлаждающую ванну, чтобы, в случае чего, Отора сюда добрался. Он решил поступить осторожно, и выиграл от этого, потому что его товарищу не пришлось бежать слишком далеко. Господи, это она, это она, это она, это она…

Голос Оторы, настоящий, был подобен лязгу металла: холодный и безразличный.

— Вопросы потом.

Ну да. Он еще… успеет спросить все, что хотел. У него будет время. А сейчас надо было помочь Цубаки, надо было исполнить их долг, иначе все это будет насмарку, все это… Он с трудом поднялся на ноги и поковылял по направлению к Цубаки, пока Отора сцепился с Харадой — тот, судя по всему, значительно уступал тому в силе, и эта бойня скорее напоминала избиение, бойню машины убийства против сильного, но все еще человека. Но ему было все равно, все, что сейчас от него требовалось — закончить начатое.

Цубаки смотрела на него все с тем же ужасом, закрывая рот руками, и он вяло улыбнулся ей.

— Д-давай… Сейчас продолжим.

— Стой! Нет! — рявкнул Харада и едва не получил от Оторой хук в лицо. Плитка под его ударом треснула. — Блять!

— Игнорируй его, — зашипел Ямато.

Он вновь продолжил дергать провода. Приходилось спешить — если сюда ехал папаша Цубаки, то у них было не так много времени. От этого не все удавалось отсоединить с минимумом неприятных ощущений, и Ямато, смотря на то, как изгибается от боли Цубаки, приговаривал, что осталось лишь совсем чуть-чуть — и он не знал, кому именно. Успокаивал ли ее себя этим или же себя. Любую попытку Харады добраться останавливал Отора, словно цепная собака, все бросавшийся и бросавшийся — в конце концов, это больше походило на предсмертную агонию, чем на настоящую драку. Что сам Харада, что Отора, они определенно наслаждались мучениями более слабых.

Но Ямато подумает об этом потом. Когда будет время.

Надо было отсоединить провода…

— Стой! Погоди!

В полупустом круглом помещении эхо разносилось хорошо. Зажглись экраны, и на каждом из них Ямато увидел худощавое лицо мужчины со шрамом на виске. Незнакомое… Нет, он помнил его. Тот же, что и в воспоминаниях с рассеченным виском. Значит, это и был Тайтэн. Он выглядел встревоженным, испуганным, это резко контрастировало с его самоуверенным лицом.

На фоне заскулил Харада.

— Хорин-сама…

— Что, черт возьми, ты делаешь?!

Он обращался не к Ямато — к Цубаки, и та, крепко сжав зубы, схватила Ямато за руку.

— Сваливаю из этого дурдома.

— С кем, с ним?! Он убийца! Убил твою мать, брата! О чем ты думаешь?!

— Мне поебать, — Цубаки резко перевела взгляд на Ямато и кивнула. — Продолжай.

Тот, чуть помедлив, повиновался, еще раз покосившись в сторону Харады и Оторы. Первый смотрел на Тайтэна в ужасе, настолько читаемом, что Ямато стало его жалко — почти. Благоговенный трепет, вот что это было. Но в глазах Оторы вместе с яростью пылало что-то еще, словно раздражение, он, как хищная кошка, беспокойно ходил вокруг поверженной жертвы и злым взглядом сверлил экран. Но Тайтэн его не видел — все его внимание было устремлено на Ямато.

Еще никогда до этого тот не чувствовал себя настолько испуганным.

Цубаки шумно дышала сквозь зубы, терпя боль — и взглядом сверлила экран, на котором виделось лицо отца.

Два голоса синхронно кричали Ямато в голову:

— Погоди! Давай договоримся! Я заплачу тебе, слышишь?! Сколько ты хочешь?!

— Не слушай его! Он убьет тебя!

— Ты же наверняка знаешь! Она умрет там, без подачи лекарств! Ты собираешься убить ни в чем не повинную девочку?!

— Ты сам знаешь, что это военный наркотик!

— Если ты не остановишься, я убью каждого, кого ты знаешь! Тебя, твоих близких! Всех!

— Он не найдет нас! Давай же, Ямато-кун!

— Буду пытать их у тебя на глазах…

— … мы сбежим, и он не сможет…

— … пожалуйста…

— … давай, Ямато!

— … убью…

— … прошу…

— Такигава!

— Ямато!

Хор голосов и вой машин соединились у него в голове, и Ямато зажал уши руками. Он продолжил отсоединять Цубаки от «Химико» — неважно, что они не украдут этот искин. Зато они выберутся отсюда, живые, и все будет хорошо. Точно-точно. А остальное — совершенно неважно.

— Нет! Постой!

Ямато не слушал.

— Там нет предохранителя! Он не рассчитан на аварийное питание! Если ты…

— О нет, — внезапно, пробормотала Цубаки. Она резко обернулась. — Ямато! Пого-

Но не успела договорить.

Потому как следующим же действием Ямато резко выдернул штекер из затылочного разъема. В отличие от предыдущих, этот сидел как влитой, без люфта. Это его удивило — как и то, как моргнула система после этого. Он увидел, как в ужасе на него смотрят Цубаки, Тайтэн, даже Харада. И лишь у Оторы был настолько скучающий взгляд, что он застопорился.

А все ли он верно сделал?

Затем, Цубаки рядом с ним заорала.

Это длилось всего секунду, но Ямато показалось — вечность. Еще никогда он не слышал такого нечеловеческого дикого крика, и это заставило его выпустить из руки штекер и отшатнуться. Запнувшись, он упал на пол, в ужасе смотря на то, как исказилось лицо Цубаки, как изогнулась ее спина дугой.