Она всё верно рассчитала. Заманила меня ближе. На такой дистанции я не могу маневрировать. Просто не успеваю.

Дергаюсь, как сломанная кукла – до хруста в позвонках.

Неуклюжий, будто муха в меду…

Чёрные комочки – уже рядом. Знаю: два – летят мимо. Но третий – войдёт в грудь.

Последний отчаянный рывок.

Бесполезно. Впереди – преграда. Кирпичная стена дома.

Краски гаснут. В глазах – темнеет…

Когда нестерпимо яркий свет вспыхивает опять, я сижу на деревянном полу. И луч солнца сквозь закрытое окно бьёт прямо в глаза.

Где я?

Вокруг на полу – какие-то бумаги, опрокинутые стулья. Перекошенный портрет одутловатого типа в генеральском мундире висит на стене. Рядом – яркий плакат «ЗА ЕВРОПЕЙСКИЕ ЦЕННОСТИ!» – счастливые юноша и девушка на фоне статуи Свободы, Биг-Бэна и Эйфелевой башни.

Я внутри здания сельской управы.

Хотя понятия не имею, как здесь оказался. Как проскочил сквозь глухую стену?

Думать некогда.

Выход там!

Но бегу я не к двери. И плечом с разбега вышибаю раму и стекло.

Несколько раз жму на спуск, почти не целясь.

Знакомая фигура вырастает из-за угла дома. И напарывается на мою пулю.

Опять исчезла из виду.

Вздрагивают кусты. Сломанные ветки и листья клубятся, зависая над землёй.

Это след!

Она убегает!

Мы поменялись ролями.

Теперь я – охотник. И я уделаю эту падаль!

Бегу, проталкивая тело сквозь воздух. У меня нет сомнений. И выбора тоже нет. Или я, или она!

Через проулок, над разбитой колеёй дороги… Сворачиваю в чей-то сад. Даже не сбавляю ход, когда впереди вырастает штакетник. Гнилые доски, как брызги разлетаются в стороны.

Фигура с автоматом – в зарослях малинника.

Нет, это не киллерша.

«Оборонщик» затаился. В левой его руке – рация. Вероятно, услышал пальбу рядом с клубом и пытается связаться с остальными. Ещё один – уставился на сломанный штакетник – туда, где я был мгновенье назад. Чернеют ужасом зрачки. Палец тянется к спуску М16.

Я не трачу патроны.

Выдираю автомат из его рук. Ломаю его пальцы, как тонкие веточки. И слегка бью в морду – так, что вминаются внутрь кости черепа.

Того, что с рацией – локтем в кадык. Голова в шапочке-маске неестественно запрокидывается. Хрустят шейные позвонки.

Я не отвлекаюсь.

Вижу впереди ускользающий силуэт и шлю вдогонку очередь из М16. Автоматные пули движутся быстро. Ей будет трудно.

Кажется, я попал!

Мчусь к кустам смородины.

Густой воздух рвёт лёгкие. Сердце едва не взрывается от волнения.

Силы заканчиваются. И я опять вываливаюсь в «медленную» реальность.

Бум-бум-бум! – стучит в висках. А во рту – сухо. Будто я пустыню Гоби проглотил.

Разноцветные точки плавают перед глазами.

Я иду, слегка покачиваясь.

Сорвал несколько слив на ходу. Жадно проглотил мякоть. Хочу ещё. Но больше нету. Нашёл одинокое яблоко. Кажется, оно было кислое. Я слопал его вместе с косточками.

Впереди – огромная, заросшая плесенью бочка.

Я ускорил шаг.

Повезло. Бочка – полная!

Кажется, вода для полива овощных грядок. Я окунул лицо в мутную влагу. И жадно пил, не чувствуя вкуса. С каждым глотком возвращая силы и способность соображать.

Хорошо… И сердце уже не выпрыгивает из груди. Не молотит в голове отбойными молотками…

Плеснул мокрой ладонью за воротник.

Притих, вслушиваясь.

Где-то недалеко – беспорядочная пальба. Это не со стороны площади. Сейчас я за километр южнее. Вероятно, группа Кириллыча соединилась с группой Буслая. Они продвигаются к центру.

Удачно действуют. Даже слишком! Егор ведь приказал не ввязываться в бой…

А может это к лучшему? Если бы они помогли мне… Киллерша ранена. И уже не настолько опасна…

Нет. Даже раненая она будет убивать. Обычные люди её не остановят.

Я вылил на макушку пару горстей воды.

Это моя охота. Только моя…

Она где-то недалеко. Я знаю.

Изумрудная зелень сверкала каплями росы. Где-то, среди этой праздничной картинки… Я прищурился, вглядываясь. И заметил на тропе ниже огорода красные отметины.

Кровь! Её кровь!

Мир вокруг изменяется. Тускнеют цвета, исчезают запахи. Только ярко алеют капли на траве. След!

Длинными прыжками, я пронзаю заросли ивняка.

Надо мной в воздухе едва шевелит крыльями большая чёрная птица. Потом и вовсе зависает.

Хорошо.

Красных отметин уже нет. Но теперь не ошибусь. Будто неведомая сила ведёт меня вперёд.

Странные сумерки наступают вокруг. Ни один листик не шелохнётся на словно вырезанных из камня деревьях. Тёмными глазницами – окна домов. И тусклым фонариком – солнце в зените. Оно не может давать тепла. Но мне жарко. Так жарко, будто сам воздух превращается в расплавленный свинец. Им нельзя дышать.

Зато через него можно идти.

Я легко, как картонку, сбиваю дверь и пересекаю насквозь кирпичный дом. Разлетается вдребезги подвернувшаяся мебель. Окно вместе с рамой – в мелкие осколки.

Я – опять снаружи. Успеваю поймать в прицел силуэт – яркий на фоне блёклой, бесцветной улицы. Палец вдавливает спуск и М16 в моей руке медленно, будто спросонья, оживает.

Удар.

Что-то тёмное наваливается слева. Мы вместе падаем на землю.

Боль. Хруст.

Чьи кости хрустят?

Мысль – удивительно рациональная. А тело движется независимо от сознания. Кажется, я успел встретить фигуру слева прикладом автомата. Оружие рассыпается на куски. Я вращаю ствольную коробку и последняя пуля очереди уходит в того, кто держит меня за горло.

Его хватка слабеет. Я поворачиваюсь и вижу застывшее, словно маска лицо. Это не «домохозяйка». Мужик средних лет в камуфляже «оборонщика».

Он вырывает пистолет из кобуры и бьёт меня рукояткой в висок.

Вспышка тьмы.

Когда прихожу в себя, замечаю «жало» инъектора, вот-вот готовое поцеловать меня в шею.

Кулак действует быстрее мозгов. Опять противный хруст. Челюсть врага. И мои пальцы.

Отшвыриваю обмякшее тело. Приподымаюсь…

Как раз достаточно, чтобы пистолетная пуля вонзилась в меня ниже ключицы.

Стреляли в упор.

Она – надо мной. Женщина в зелёном свитерке, похожая на учительницу или домохозяйку.

Вспыхнули краски. Полыхнула огненным цветком боль. И запах крови ударил в ноздри.

Я моргнул, хватая воздух вмиг пересохшими губами.

Женщина чуть улыбнулась и выстрелила ещё раз. В левую мою, уцелевшую руку.

Я закричал, но из груди вырвался только хрип. Собрав остатки сил, пополз на спине, вяло отталкиваясь ногами.

«Домохозяйка» шагнула ближе. Внимательно на меня глянула. Её зрачки будто притягивали. Я хотел отвернуться и не мог. А ноги вдруг скрючило судорогой. Потом я и вовсе перестал их чувствовать.

– Так будет лучше, – сказала женщина.

– Воды, – прошелестел я мертвеющими губами.

– Конечно, – кивнула она и достала из кобуры инъектор – такой же, как у раненого «оборонщика», – Я дам тебе воды, Денис. Много воды! Чуть позже…

Рядом раздался стон. Она не обратила внимания. Словно это не её напарник, а кусок окровавленного мяса.

Я опять дёрнулся. Почти смог ощутить ноги.

Мир колыхнуло. Заволокло пеленой боли.

Я полз через пустыню. Километр, два… Вечность.

Чёрные птицы кружили надо мной. Над мёртвой, выжженной землёй. Их крылья гасили свет…

Нет, не крылья. Это глаза. Как два тёмных солнца. Две пропасти, два водоворота… Всё ближе, всё темнее…

– Зачем бороться, Денис…

– Отойди от него!

Инъектор замер в сантиметре от моей кожи.

Ещё не веря, я медленно повернул голову.

– Два раза не повторяю! – голос был знакомый. И лицо знакомое. Я разогнал муть в мозгах. Увидел Кирилловича с автоматом FNC наизготовку. Рядом – кто-то из местных, вооруженный карабином.