Я втащил историка в салон. Сначала думал уложить сзади. Потом усадил впереди справа и пристегнул ремнем. Так его меньше будет трясти.
Вслушался.
Он дышит. Еле-еле.
Прости, Кириллович. Я делаю, что могу.
А могу я так мало…
Дальше – будто во сне.
Кажется, у выезда из деревни в меня стреляли. На лобовом стекле – несколько дыр, окаймлённых сетью трещин. Осколками мне поцарапало щёку. Приборную панель разнесло пулями. Но меня даже не задело.
Кого-то я сбил машиной. В кого-то стрелял прямо через стекло.
Донёсся гул вертолётов. Со стороны леса. И я резко вывернул руль.
Теперь ехал на север.
Чуть позже, пространство и время утратили смысл. Безголовые тела гнались за мной по выжженной пустыне. И реактивные снаряды взметали фонтаны грязи перед машиной. Бред и явь сплелись в тугой смертельный комок.
Я ускользнул.
Не знаю, как.
Просто вокруг стало тихо. Мерно урчал мотор «нивы». Стелилась впереди, едва уловимая среди густой травы, колея просёлка. И небо, затянутое молочной пеленой, дышало безмятежностью.
Когда я понял, что больше не могу держать руль, свернул прямо в кусты. И провалился в сон без сновидений.
Очнулся в сумерках. Дал задний ход, выезжая на дорогу. Лишь тогда ощутил – что-то непоправимо изменилось. Я ударил по тормозам.
Выключил мотор и повернул голову…
Кириллович был рядом – надёжно пристёгнутый ремнем безопасности. Только дыхания я уже не слышал.
Как слепой, нащупал дверную ручку и вывалился на траву.
Долго сидел, вцепившись пальцами в мокрые от росы стебли. Перед глазами проплывали события длинного дня.
– Не зря… Всё было не зря… – шептал я, как заклинание. А по щекам у меня текли слёзы.
Остатки вечера гасли в белом тумане.
Я проехал ещё километр. И оказался у окраины заброшенного посёлка.
Кругом – тихо и пусто.
На бывшей цветочной клумбе я вырыл ножом яму. Отыскал в багажнике «нивы» старую дерюгу и завернул тело Кирилловича.
Я опустил его в яму. Насыпал холм, выложил вокруг обломками кирпича. Нашёл доску, чтоб сделать надпись. И вдруг вспомнил, что не знаю его фамилии.
Уже при свете фар я коряво вырезал: «Илья Кириллович, профессор МГУ». И воткнул доску во влажную, мягкую землю.
Глава 5
Ветер разгоняет пелену.
В тающей дымке равнина упирается в крутые скалы.
Я карабкаюсь через них. Из последних сил. И отчаяние захлёстывает меня.
Дальше пути нет.
Под свинцовым небом идут волны. Пенистые буруны разбиваются о берег. Я вглядываюсь, но не вижу ничего, кроме темной воды.
Вал за валом катят от горизонта. Они утопят любого, кто осмелится…
Крохотная фигурка сидит внизу у воды.
Я спускаюсь с обрыва. Иду ближе.
– Эй!
Он оборачивается.
Я сажусь на камень рядом:
– Здравствуй.
Он молчит. Смотрит вдаль.
– Кириллович… Я так рад, что ты жив.
– Тебе туда, Денис, – указывает в затянутый дымкой горизонт.
– Не могу, – качнул я головой.
– У каждого свой путь.
Сжимаю его руку. Прикосновение – удивительно реальное. Я чувствую тепло его кожи.
– А ты, Кириллович?
– Я останусь.
– Не брошу тебя!
Он улыбается:
– У каждого свой путь.
И я понимаю. Встаю. Делаю шаг. Погружаюсь в ледяную воду.
Ещё шаг и волна окатывает меня до самой макушки.
Океан нельзя переплыть. Но я попробую.
Холодно.
Бр-р-р…
Очень холодно.
Я поёжился на заднем сиденьи «нивы» и разлепил веки. Уже утро.
Спина болит. Зато стреляная рана ниже ключицы беспокоит куда меньше. Дёргает, зудит. Но это хорошо. Значит, скоро выйдет комочек свинца. Я осторожно поднял левую руку. Здесь тоже порядок. Там, где навылет прошла пуля – лишь маленькая ранка над запястьем.
Организм справляется… Огромное ему спасибо!
Если найду, чем перекусить – дело пойдёт на лад.
Я кое-как разогнул задубевшее тело. Сел.
Широко, до судороги в челюсти, зевнул. Протёр глаза. И оцепенел.
Не может быть!
Я ведь помню – уже в темноте загнал «ниву» в сквер, рядом с развалинами продуктового маркета. Кругом были густые заросли сирени.
Вчера.
А теперь…
Теперь машина стояла посреди чистого поля. Где-то вдали тянулась линия дороги. И оттуда стремительно двигалась пара военных джипов.
Чёрт!
Я повернул ключ зажигания.
Мотор натужно фыркнул… И затих.
Стрелка бензобака колыхнулась у нулевой отметки.
Ну вот…
Слишком долго мне везло.
Я облизал сухие губы. И распахнул дверцу.
Вылез наружу.
Колени подгибались от слабости. Я привалился к холодному боку «нивы».
Мне б ещё отлежаться. Денёк-другой. Глядишь и был бы толк…
Джипы уже рядом.
Я заморгал, разгоняя муть перед глазами, и увидел на капотах значок «скорпиона». Это хорошо. Во всяком случае, лучше восьмиконечной звезды.
Парни в камуфляже деловито приближались с двух сторон.
Не «оборонщики». Просто личная охрана Фомина…
Я дружески помахал им рукой.
Что мне их бояться?
Я ведь простой сельчанин. Слегка заплутал минувшей ночью. И, кстати, очень верно сделал, что избавился от автомата с пустым магазином…
– Привет!
– Руки за голову! На колени!
Последнюю команду выполнить легче всего. Я рухнул, как подкошенный.
Очнулся уже внутри джипа. Запястья стянуты за спиной. Кажется, пластмассовые браслеты. Справа и слева – парни в камуфляже. Такие плечистые, что даже удивительно, как мы втроём уместились на заднем сиденьи.
Машина двигалась по просёлку. Места – вроде, незнакомые.
Джип тряхнуло. Я утратил равновесие, падая на одного из охранников.
– Сиди смирно, козёл!
Сильный тычок под рёбра. Я согнулся.
Ох…
– Извините… – вежливо предупредил, – Что-то меня укачивает.
– Заткнись!
– Как хотите… – выдавил я.
И на следующей колдобине это случилось. Прямо на колени охраннику.
С проклятьями и пинками, они выволокли меня из машины. Один, размахивая пистолетом, предлагал «кончить гада» тут же, в ближайшей канаве.
Другой хмуро напомнил, что всех обнаруженных на «17-м участке» надо доставлять лично шефу. В целости и сохранности. Если что-то всплывёт, им не поздоровится.
Водитель кивнул. И напомнил про триста баксов премии:
– … За каждого пойманного урода!
В общем, меня швырнули на траву. Кое-как навели чистоту в машине. И опять загрузили внутрь.
«Нормально», – подумал я. Хоть какая-то информация. Об Устюгино – ни один не вспомнил. Знать, бы что это за «17-й участок»?
Второго джипа не видать даже на горизонте. Наверное, сейчас прочёсывают местность рядом с моей «нивой». Подход нешуточный, деловой.
– Ребята, – я жалостливо выдавил, – Объяснили бы, чего нарушил…
– Ты, идиот, вторгся в частные владения, – мрачно усмехнулся охранник слева.
– Серьёзно? – удивился я.
– Даже не представляешь насколько, – кивнул охранник справа – тот, которому пришлось чистить штаны.
– Я ж не со зла…
Он хрипло озвучил многоэтажную матерную конструкцию и сунул мне под нос волосатый кулак:
– Разговорчивый? Там– будет с кем поговорить!
Да, большего из этих милых людей не вытянешь.
Единственное, что радует – их непредвзятое отношение. То есть, пока моё смутное прошлое – им по барабану.
Я прикрыл веки. Надо расслабиться.
Травмированный организм это оценит.
Только мозги пусть работают. Мне есть над чем думать.
Интересная детская загадка.
Скачет зайчик по тропинке. А медведь, волк и лиса рыщут по следу. Совсем рядом. Можно сказать, уже тянутся лапами. Спрашивается – кто первый сожрёт зайчика?
