— Нечисть? — шепотом спросил Хьюго.

— Не знаю, — спокойно ответил тропарь. — Иной раз, объяснение оказывается куда проще, чем мы ожидаем.

— Хотелось бы верить, что это именно тот случай, — Хьюго сжал кулаки, успокаивая накатившие чувства. Раньше бы он паниковал, словно капризная невеста. Теперь, огрубевшее от боли и утрат сердце всего лишь робко стучало.

Спустя время корчмарь оказался возле их стола. В руках он держал железный поднос, на котором стояли две кружки пива и какая-то стряпня. Тяжко сопя, он расставил заказ и собирался уже было уходить, как Юлиус произнес:

— Расскажи, что у вас здесь твориться? Быть может нам удастся чем-нибудь помочь?

Корчмарь взглянул на гостей, будто те пытаются его разыграть.

— Это как же вы поможете? У вашего сынишки молоко на губах еще не обсохло-то…

Хьюго меж тем разглядывал содержимое миски. Нечто похожее на кашу с невесть чем плавало там. Заметив сдерживаемое отвращение Хьюго, корчмарь упер пухлые руки в бока.

— Не выделывайтесь вы так. У нас беда на беде. Почти все запасы еды и пива из корчмы выкрали.

— Вот как? — нахмурился Юлиус.

— Да, именно так: херь неведомая в деревне с неделю как творится, — говорил корчмарь. Мясистое лицо его еще больше раскраснелось. — У многих скот выкрали: коров, да лошадей. Ценности из домов выносят. Люди уже друг на друга ножами тычут.

— Неужто вора не поймать?

— Да ежели б его поймали, всем миром порешили бы, — всплеснул руками усатый. — А так, барон наш лишь приказал чужого люда не пускать в село.

Тут корчмарь прищурился и взглянул на гостей, словно застукал вора с поличным.

— А вы тут чего делаете? И как попали в деревню?

— Проездом мы здесь, — отвечал тропарь, затем пристально взглянул на усатого. — Но скажи мне, корчмарь, неужто у вас не ходят слухи о том, что это не людские козни? Неужто ты сам, не возносишь шепотом молитвы Древним богам, дабы они скинули свой гнев с вашей деревни? Неужели ты не слышал от всяких скитальцев вести о царящей нечисти в землях Церкоземья и не только?

Тут взгляд несчастного корчмаря округлился. Поднос он прижал крепко к груди, закрываясь им, словно щитом.

— Кто ты?

— Тот, кто может помочь тебе в твоей беде, — ответил тропарь и откинул полу плаща. Корчмарь заметил холодный отблеск навершия.

Потрясенный, хозяин заведения опустился на стул. Пухлое лицо сблизилось с лицом Юлиуса. Хьюго видел, как пульсировали его височные жилки.

— Культ…Вепря? — прошептал корчмарь. Сейчас он походил на обезумевшего религиозного адепта.

Юлиус кивнул.

— Ты все верно понял. Думаю, я могу разобраться с вашей напастью.

— Я же…Я ж… — взгляд корчмаря метался между путниками. — Сколько я слышал, но и подумать не мог…

— Прошу, говори тише, — успокаивал того Юлиус.

Наконец корчмарь взял себя в руки. Он выдохнул, трезво взглянул на сидящих путников.

— Зовите меня Брандибар, — он протянул пухлую ладонь. Хьюго пожал руку. Хватка оказалась крепкой.

— Можем мы переночевать где-нибудь? — спросил Юлиус.

— Разумеется, — ответил Брандибар. — На заднем дворе во флигеле есть комната.

— Прекрасно, — сказал Юлиус. — Надеюсь суток нам хватит, чтобы разобраться. Только о нас никому.

— Идет, — корчмарь нахмурился. — Только и вы разберитесь в этой чертовщине. Не то я доложить барону изволю.

— Хорошо, — согласился Юлиус.

С настороженным лицом Брандибар посеменил к стойке. Со стороны тот, конечно же, выглядел полным идиотом.

— Что ж, хотя бы от него отделались, — произнес Юлиус и сделал глоток.

— Мы, что же, не поможем ему? — удивился Хьюго. Такого цинизма он не ожидал даже от тропаря.

— Ну почему же? — Юлиус уже принялся трапезничать. — Мы попытаемся. Главное, что теперь у нас есть ночлег и еда.

Тропарь вел себя спокойно и сдержанно. Хьюго показалось, что присутствовало даже какое-то безразличие к чужому горю. Тогда на ум пришел вопрос, который Хьюго уже давно хотел задать.

— Откуда же берутся деньги у тропаря? Разве ты не берешь плату за то, что истребляешь нечисть?

От такого вопроса Юлиус не разозлился, не насупился. Кулаки его не сжались с угрожающим хрустом. Тропарь спокойно отодвинул пустую тарелку, утер рукавом рот и ответил:

— Я беру деньги за свою работу, как берет кузнец за выкованный меч или как торговец за свой товар. Вот и живу на грошах народных. Однако, как ты успел заметить, этому скряге мы еще ничем не помогли. Позже, я спрошу с него.

— Но, если у людей горе, разве можно эдак наживаться?

Юлиус ухмыльнулся.

— Сейчас, на твоих глазах я договорился с корчмарем, что помогу ему, а он дал нам всего лишь ночлег и слово, что будет молчать о нас. При этом он трясется за свои доходы и запасы еды. Ну и кто тут на ком наживается?

Парень почувствовал, что не прав. И действительно, какую благодарность они получат от того, что помогут с этой бедой? Великодушное спасибо? Ночлег и молчание корчмаря?

— Люди корыстны и хитры, Хьюго, — говорил Юлиус. — Не стоит жертвовать собой, если им плевать.

Это говорил опыт. Опыт нелегкой и трудной жизни.

— Прости, — Хьюго склонил голову, черные пряди повисли над столом. — Возможно, я не прав.

— Пустяки, — улыбнулся тропарь, допивая пиво. — Такова природа человека. Но никогда не забывай о призвании.

— О каком призвании?

— Бороться с нечистью, с чудовищами, — и Юлиус прижал голову к столу. — Хоть мы глупые, алчные и злые создания — нам есть от кого защищаться. А сейчас надо бы подумать, что за ненастье твориться в этой деревеньке.

Все-таки хитер был этот человек. И в то же время верный: самому себе и своим принципам.

— Но ведь это могут быть и обычные люди, — предположил Хьюго и сделал глоток пива.

Входная дверь громко хлопнула. Мужики покинули корчму, оставив на столе пустые кружки и тарелки. В заведении из посетителей остались лишь Хьюго да Юлиус.

— Корчмарь сказал, что в деревне все пропадает: скот, драгоценности, продукты…Хм…Существует злой дух, что вечно желает, что-нибудь отнять или украсть.

— Дух?

— Памо́рок, — ответил Юлиус, задумчиво глядя в пустую кружку.

— Паморок? — испугался Хьюго. — И как же его ловить?

Юлиус Оду поднял голову. Взгляд у него был печальный.

— Если это паморок, то боюсь, трудно его будет поймать. Злой дух вселяется в человека. Внешне он себя никак не проявляет. В деревне это может быть кто угодно. Говорят, Древние боги любили досаждать друг другу, засылая паморков.

Звучало все это очень жутко. Стало страшнее, когда Хьюго представил, что нечистью может быть кто-то из селян. Кошмар мог быть в каждом доме: тихо дремавший на супружеском ложе муж или согнувшаяся над колыбелью мать; это мог быть веселый гуртовщик или остановивший их на площади привратник, а может даже испуганный корчмарь Брандибар.

— Хьюго, — Юлиус вытянул паренька из тяжких раздумий. — Пора учиться. На тебя все возлагали надежды: Якуб, Гестунблинд, Тулл…Сейчас нужно думать, как распознать духа. Паморок очень коварный, но сильно жадный. Рано или поздно он себя проявит, но нужно постоянно быть начеку.

— Понял, — Хьюго сглотнул подкативший к горлу ком.

Он смотрел на плясавший в камине огонь и думал. Думал, чем он может помочь тропарю? Он и с городской шпаной справиться без Тодена не мог, а тут бороться со злым духом… При этом, все возлагали на него великие надежды, только за то, что ему снились кошмары. Но сейчас он и вправду испытал чувство страха. Липкого, заставляющего ладони потеть, а капли холодного пота литься по спине. Дрожащие на закоптелых стенах тени еще сильнее пугали парня своей пляской.

Громкий удар двери выдернул Хьюго из раздумий. Парень обернулся. В корчму вошли двое. Это были молодые парни, чуть старше Хьюго. Оба были красавцы. Каштановые кудри изящно развевались от уверенной походки. Красивые рубахи с длинным рукавом украшали сильные мужские тела.

— Барт, Фод, — улыбнулся корчмарь, встречая гостей.