Впервые я понял это, как и многое другое, подростком, в спортзале, готовясь к состязаниям по тяжелой атлетике. В этом спорте прекрасно то, что неудача вшита в его ткань. Мы зачастую упускаем это из виду, но смысл тяжелой атлетики – заставить мышцы не сработать. Приступы досады вполне обычны, когда не можешь выжать штангу последний раз или удержать локти выпрямленными перед сбросом, но тут нужно вспомнить: неудача на энном жиме не означает поражения. Она означает, что вы продуктивно потренировались – и мышцы полностью забились. Что дело сделано.

В тренажерном зале не смочь – не поражение, а, напротив, успех. Это одна из причин того, что мне всегда, во всем нравилось поднимать планку. Если неудачи – полезная часть игры, то, играя, вы не боитесь упереться в предел своих возможностей – во владении английским, в высокобюджетном кино, в изучении больших социальных проблем. А обнаружив этот предел, метите выше. Правда, единственный способ это делать – постоянно испытывать себя, рискуя потерпеть неудачу.

Состязания по тяжелой атлетике проходят именно так. На классическом турнире у тебя три подхода. Первый – это пустяк, знакомый привычный вес. Цель здесь – освоиться, снять волнение и железно записать один успешный подход. Второй раз – это уже некоторое напряжение: ты ставишь вес, рекордный для себя или близкий к тому, чтобы подпихнуть соперников. Может, в итоге ты и не победишь, но по крайней мере уйдешь, зная, что поднял свой максимум. Третий подход – вес, которого ты еще не брал, новый этап – и в карьере, и в развитии своего вида спорта. На этом финальном подходе бьются рекорды и выигрываются чемпионские титулы. И здесь же, конечно, случаются поражения. Я 10 раз терпел неудачу в финальной попытке выжать лежа 500 фунтов – в те годы, когда это была практически немыслимая цифра. А взяв наконец эту планку, я сумел дойти почти до 525 фунтов: жать 500 стало легко, и можно было идти вверх.

Третий подход – это мини-модель борьбы за мечту в большом мире. Будет тяжело, будет непривычно. На вас станут смотреть, вас будут оценивать, и все может окончиться неудачей. Она вообще неизбежна – во многих смыслах. Но если речь идет о воплощении мечты, бояться следует не провала, а отступления. Неудача никогда не отменяет дерзания, капитуляция же убивает все мечты, которых коснется. Ни один из тех людей, кто установил мировой рекорд, основал успешный бизнес, поставил рекорд в компьютерной игре или совершил что-то еще трудное и важное, не опускал рук: все пришли к цели после многочисленных неудач. Способный на это человек достигает совершенства в своем деле, создает продукты, которые меняют мир, воплощает самые дерзкие мечты, потому что неудачи не останавливают его и он внимательно разбирает уроки, ради которых нам эти неудачи и посылаются.

Вспомним, например, ученого-химика, создавшего спрей-смазку WD-40. Цифра в названии означает «40-я формула» – потому что первые 39 вариантов оказались неудачными. На каждой из этих неудач автор чему-то научился – и с 40-й попытки решил задачу.

В легенды вошла способность учиться на неудачах, которой обладал Томас Эдисон. Он даже отказывался произносить слово «неудача». Например, в 1890-х он пытался создать железно-никелевый аккумулятор. Примерно за полгода команда Эдисона перепробовала около 9000 вариантов конструкции – и ни одного удачного. Однажды кто-то из разработчиков обмолвился, что ему стыдно за отсутствие результата. Эдисон возразил: «Отчего же. У нас впечатляющие результаты! Я уже знаю несколько тысяч схем, которые не работают!» Таков был его взгляд на мир – взгляд ученого, изобретателя, предпринимателя. Именно этот позитивный подход и выдающаяся способность переосмыслять неудачу привели Эдисона к изобретению лампы накаливания (за 10 лет до истории с аккумулятором) и к тысяче других изобретений, запатентованных им за годы жизни.

Думая об успехах, которых хотите достичь, или о следе, который стремитесь оставить на Земле, помните: ваш путь – не избегать провалов, но и не искать их. Ваш путь – поживее шевелиться в погоне за мечтой – вашей и ничьей больше – и уметь встречать неудачи, которые непременно будут. Как последние повторения через боль на тренажере дают знать, что вы на шаг ближе к цели, так и неудача указывает, куда идти дальше. Или, как сказал бы Эдисон, куда не идти. Потому и стоит принимать риск неудачи и важно уметь ей порадоваться: она покажет, что вы сделали не так и как надо поступить.

Что до меня, то многие свои успехи на посту губернатора, включая переизбрание, я объясняю уроками поражения на референдуме 2005 г. и построенной на их основе программой. Избиратели дали мне понять: втягивать их в мои разногласия с законодателями – большая ошибка. Разговаривать с ними как технократ или высоколобый эксперт, а не как нормальный человек-неполитик, за которого они голосовали, – не лучшая идея. Если я хочу чего-то добиться, сказали мне калифорнийцы, мне положительно не стоит больше прибегать к таким маневрам. Своими бюллетенями избиратели просили меня изъясняться понятно и указывали на моих противников, сообщая, что решение проблемы – там.

И я послушал. После референдума я пригласил лидеров обеих партий из обеих палат законодательного собрания к себе в самолет, и мы вылетели в Вашингтон на встречу со всеми конгрессменами от нашего штата – поговорить о том, как нам лучше служить народу. По пять часов кряду – туда, потом обратно – мы сидели в тесном салоне на высоте 12 км над Америкой и общались не как политические противники, а как государственные служащие с общей задачей: сделать жизнь калифорнийцев счастливее, богаче, здоровее. Через несколько дней, к возвращению домой, мы в общих чертах набросали целый пакет кросспартийных инициатив.

Если бы я не внял урокам 2005 г. и предпочел плакаться об итогах референдума и обвинять соперников, вместо того чтобы бросить партийные стереотипы и взять на себя ответственность за свои просчеты, ни одна из этих инициатив, скорее всего, не стала бы реальностью. И уж точно чёрта лысого меня бы переизбрали в следующем году. Не будет преувеличением сказать: эти успехи, которых мне повезло достичь, были прямым следствием осмысления неудачи.

В 1972 г. комик Джордж Карлин записал диск Class Clown, куда вошел скетч, ставший потом невероятно знаменитым. Длинный монолог под названием «Семь слов, которые нельзя произносить на телевидении» посвящен бранным словам, которые запрещены в эфире.

В доме Шварценеггера есть всего три запретных слова: «Всегда так делали». Слыша эту фразу, я бешусь. Меня коробит, когда ею оправдывают отказ от новшеств, которых не понимают. Но особенно я выхожу из себя, когда люди, взявшиеся за новое дело, сдаются под напором этих трех слов и принимают статус-кво. Тут я просто чувствую себя Джоном Матриксом в садовом сарае[15].

Стремясь к масштабной цели, вы должны понимать, что встретите сопротивление. Люди с четкой картиной будущего пугают тех, у кого ее нет. Те инстинктивно выставляют ладони: «Нет, подождите! Давайте не так быстро!» Дело не в том, что они сомневаются в ваших силах, как скептики. Нет, они считают, что вообще ничего не нужно делать. Новые идеи их пугают. Большие замыслы – устрашают. Им неуютно рядом с теми, кто стремится ломать шаблоны и поднимать волну. По какой-то причине им гораздо проще с такими, кто без вопросов соглашается с тем, что есть некий порядок – «всегда так делали».

Очевидно, что сам я не из этих. Предполагаю, что и вы тоже. Вся моя жизнь была упражнением в том, чтобы поступать не так, как поступали всегда. Занимаясь бодибилдингом, я тренировался дважды в день, а все тренировались один раз. Став актером, я не снимался в эпизодах и сериалах, как советовали продюсеры, а искал только главные роли. В политике я не хотел быть мэром, членом городского совета или сенатором от штата, как предлагали мне партийные боссы и вершители карьер, – я сразу метил в губернаторы. С первых шагов в своем видении я был лучшим культуристом, потом величайшей кинозвездой, потом – помощником миллионов людей. Не однажды, не когда-нибудь, а как можно скорее. Начинать с малого, карабкаться по какой-то невидимой лестнице или ждать разрешения – такого мой план не предусматривал.