Буквально пятьдесят шагов, и вместо тьмы снова солнечный день! Полковник, щурясь, отдал кому-то девочку, все ещё плохо ориентирующего в пространстве своего бойца, которого держал за руку, и, оттолкнув подбежавших врачей, осмотрелся. Шоссе перекрыли. Множество военных и полиции. Много пожарных, скорые помощи. Но что они смогут сделать? Что?

- Нам бы вернуться, товарищ полковник? - Он обернулся на голос и увидел рядом стоящего Анатолия. – Женщина вывести помогла, но она не помощник. А там люди лежат!

- Полминуты! Кто тут старший? – Тут же появился майор. Подтянутый, крепкий. – Приказываю тут оставить только скорые и оцепление. Людей по минимуму! Майор, дважды повторять не буду! Всё металлическое, что попадает в зону поражения, становится смертельно опасным! Так что от автоматов тут толку ноль, ты меня понял? Весь металл с людей снять! Это приказ! Людей туда, - тут полковник чуть запнулся, не зная, как назвать то место. В голове, словно подсказка, всплыло «Ганааанг-ган-ганг», - в этот Ганг, не посылаем ни в коем случае! Хорошо, если один из десяти больше пятидесяти метров пройдёт! И ограждение переместить хотя бы на пару километров подальше!

- Боюсь, моих полномочий…. - Начал было майор.

- Выше передай, что полковник Снегирёв приказал! Ну что, Толик, пойдём, вытащим остальных!

Два человека, двое мужчин, буквально за двадцать минут вывели с территории Ганга всех, кто остался на асфальте. А потом, экипировавшись, отправились назад. Надеясь спасти ещё несколько жизней.

День Ганга. Калан

Калан, отец Вахтанга, отправив сына посмотреть, что там, в Пулково, происходит, понял, что совершенно не может работать. Причём, не может совсем. И причины тому были две: первая, беспокойство за сына. Чутьё подсказывало, то, что передают в новостях, очень далеко от истины. И стоило бы не посылать сына, а самому отправиться…

Второе беспокойство возникло по поводу этой девушки, что смогла вот так всполошить душу ребёнку. Ведь не отступится сын, искать будет!

Для такого человека, как Калан, обе задачи оказались из разряда выполнимых. Причём, выполнимых без особого труда.

Первый звонок он совершил частному детективу. Что называется, своему. Отлично зная, что настолько простейшее задание тот выполнит быстро, да и денег не попросит. Так, как говорится, в качестве услуги для нужного человека.

А вот выйти на военных в этот раз оказалось проблемой. Чтобы там ни творилось, найти человека, который хоть что-то знал, оказалось не просто. Точнее, из разряда очень непросто. Даже те, кто уже был прикормлен, отвечали сумбурно и, зачастую, противореча друг дружке. А ведь от людей Калан никогда не требовал ничего противозаконного. В основном, только информацию, и не больше. А тут….

Чуть подумав, Калан уже хотел набрать очередной номер, как позвонил Вахтанг. Разговор получился короткий, но он убедил мужчину, что попасть туда необходимо. Причём, любой ценой. Заучивший небольшой поддержкой одного из генералов, он набрал номер, который оставлял напоследок. Тут даже не столько из необходимости, а в качестве оказания услуги. Ответили сразу. Голос, молодой, женский и явно обрадованный такому звонку:

- Ой, Каланчик, я уж сама звонить хотела. Тут такое, такое творится!

Информация оказалось не то, чтобы полезной, но уже систематизированной. И, скорее всего, наиболее достоверной.

Около двух часов назад приземлился в аэропорту неизвестный самолёт. Причём, его вели военные истребители до самой земли. Тут же началось какое-то движение, а если быть точным, перекрыли несколько дорог. На въезд в аэропорт в основном. Да выдвинули посты в некоторых точках. По информации, приказ пришёл с самого верха, что в случае чего все перекрыть. А буквально минут через двадцать всё и перекрыли. А аэропорт и ближайшие территории накрыло чем-то, напоминающим купол. Только энергетический.

- Ой, даже не знаю, что тут и подумать! Ужас такой! Там пара скорых успела выехать, и всё.

- Клар, ты скажи, а к военным у тебя доступ есть? Или так со своей норы все и вещаешь?

- А как же! Я всё-таки журналист! К оцеплению сейчас не особо пускают, но помочь смогу! Нужно?

- К оцеплению? Да, репортаж с места сделать было бы не плохо. Мне камера нужна, одна их тех, что незаметная, но в то же время всё пишет. Сделаешь?

- Считай, что уже, - девушка явно обрадовалась, но в то же время и удивилась. - Но у меня условие, Каланчик….

- Снова взять тебя любимой третьей женой? – Мужчина усмехнулся. Сколько раз он уже отшивал её подкаты по этому поводу.

- Можно и женой! Но это потом, Каланчик, потом! Пока только с собой, к оцеплению!

- Ты сейчас у себя?

- Да где мне ещё быть?

- На улицу выходи… - Мужчина глянул на часы. - Уже выходи. Минут пять есть.

Про пять минут он не преувеличил. Именно для таких случаев у него в гараже стоял мотоцикл. Причём, не пижонский, покрасоваться, а фактически военный старый Харлей. Правда, и осталось от него не так много: двигатель был переработан по одной из программ Семьи. Как, впрочем, и немного изменена подвеска. Некогда раритет теперь стал идеальным средством передвижения в случаях, когда город стоял.

Накинуть экипировку заняло не больше минуты, и, выскочив со двора на проспект, Калан действительно уложился в отведённые себе пять минут.

Подобрав Клару у обочины, он сразу направился к аэропорту, причём стараясь держаться не центральных улиц, а боковых. Да, там, где проще объехать остановившийся поток.

Первый раз их остановили на съезде с площади Победы. Тут весь транспорт пускали по кругу, отправляя куда угодно, но не на Пулковское шоссе. Полицейских машин стояло много, так, чтобы полностью исключить возможность проезда. Причём за первым рядом стоял и второй, но уже из военных, которые расположились метрах в пятидесяти от полиции.

Полицейский, глянув на удостоверение Клары, только кивнул в сторону военных:

- К ним обращайтесь. У нас приказ никого не пускать. – Но ограждение чуть отодвинул, давая мотоциклу возможность просочиться.

На военных удостоверение Клары впечатление не произвело. Даже пометка «военный корреспондент» не сильна повлияло на решение. Никого не пускать, и точка. Хотя взгляд военного постоянно останавливался на мотоцикле, на котором висели военные черные номера.

- Капитан! Товарищ капитан, на секунду! – Не выдержал Калан. Достать удостоверение, в котором значилось «военный советник. Допуск ААА», труда не составило. А уж мужчина понадеялся, что сейчас не начнётся бюрократия. – Оцепление приказал Дегтярёв ведь выставить? Можете ему сообщить. Продиктовать номер удостоверения. Он даст добро на проезд. Что творится, сами знаете. А я с ним разговаривал полчаса назад, пропусками просто нет времени заниматься!

- Чтобы с ним связаться, нужно время….

- Товарищ капитан, какое время, я могу сам ему по сотовому позвонить! Не до бюрократии сейчас! Генерал Дегтярёв мне так и сказал, встретишь бюрократа на дороге, звони напрямую! А я ещё и репортёра сопровождаю. Между прочим, аккредитованного такие репортажи вести…

Было видно, как менялось лицо капитана. Разговаривать лично с начальством ему явно не хотелось.

- Вам куда нужно-то?

- До оцепления, что на повороте к аэропорту. Как я понял, дальше вообще никого не пускают!

- Хорошо! – Капитан сдался и махнул рукой военным у ограждения. – Пропустите! Езжайте, только с шоссе никуда. Там приказ дан, если кто на территорию аэропорта прорываться будет, сразу на поражение. А я посты предупрежу!

- Благодарю!

Оцепление действительно оказалось очень и очень плотным. Мало того, что множество военных машин стояло на шоссе, так тут же патрулировала и полиция.

Так они буквально пролетели всё Пулковское шоссе. Притормозив только один раз на перекрёстке с Дунайским проспектом. Тут военные организовали что-то типа небольшого штаба: палатка, машина радиосвязи, с нацеленной тарелкой вверх, несколько бронетранспортёров. Словно война началась.