Проблема заключалась в том, какой из сотни вопросов задать ему первым.

— Ты мотль моей сестры? — В этом стесненном, мертвом пространстве ее собственный голос звучал раздражающе непривычно.

Голос, который ответил ей, нервировал еще сильнее — громкий и ясный, разборчивый и понятный, но лишенный каких-либо человеческих интонаций.

— На время текущей чрезвычайной ситуации мне предписано работать с Телен Аргайр, — сказал мотль.

— Что ты здесь делаешь? Я думала, такие, как ты, только патрулируют оболочку Вирги?

— Я преследую нарушителя.

— Кого?

— На этот внутренний уровень проникло существо из-за пределов Вирги. Я выследил его внутри астероида Раш. Мне даны указания ждать здесь, пока не прибудет подкрепление или пока оно снова не начнет двигаться.

— Даны указания… кем? Гонлином?

— Нет, Распределенным Консенсусом. — Так называлась командно-управляющая организация мотлей, вспомнила Антея.

— А люди Гонлина… ты работаешь совместно с людьми из внутренней стражи, находящимися внутри этого астероида?

— Нет. Я дал им указания привести ко мне нарушителя. Они этого не сделали.

Антея обняла себя руками. Она попыталась придумать, что спросить дальше — что угодно, кроме самоочевидного следующего вопроса. Потекли секунды, пока она не осознала, что тянет время, и не сдалась:

— Как выглядит этот нарушитель?

Хотя уже знала ответ.

— У него внешность Телен Аргайр.

Семейное сходство было налицо. Все обернулись посмотреть на Телен Аргайр, когда она вошла в крошечную халупку, и не только оттого, что она выглядела так же экзотично, как и ее сестра. Она была ниже ростом, лицо имело скорее сердцевидные очертания, в отличие от Антеиной «перевернутой слезинки», но с таким же узким носиком и широко расставленными большими глазами. Она носила простую дорожную одежду, которая нисколько не скрывала ее фигуры.

Она была так прелестна, что Чейсон не сразу сообразил, что внезапная настороженность ее предположительных мучителей говорит не о восхищении, а о чем-то совершенно другом.

Горло Чейсона пересохло от крика в тряпку, которую ему всунули между зубов. Он едва мог сфокусировать глаза, его бил озноб, хоть он весь был в поту, и сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди. После пребывания в тюрьме Фалкона он полагал, что познакомился со всеми способами человеческих пыток, но команда Гонлина истязала его такими методами, боли от которых он даже вообразить не мог.

И тем не менее… «Он ничего нам не выдал», — сказал тот, который представился Гонлином — бледный, похожий на лягушку человек с бегающими глазами; такого вряд ли себе представишь великим революционером. Как бы то ни было, остальные признавали его главенство — по крайней мере, пока в комнату не вошла Телен Аргайр.

Она подняла свой точеный подбородок и прищурила глаза, изучая Чейсона со змеиной отстраненностью. Затем ее голова повернулась — таким движением, словно жила совершенно отдельно от всего прочего тела — и Телен моргнула, поворотившись к Гонлину.

— Где другая? — спросила она. — Сестра?

Гонлин открыл рот:

— Я думал… она была с вами… — Он развернулся к своим людям, темнея лицом. — Я же велел сопровождать ее? Где Эрик?

Чейсон попытался иронично хмыкнуть, но ничего не вышло. Телен Аргайр, казалось, тем не менее услышала; ее голова дернулась обратно, а взгляд сосредоточился на нем.

— Почему вы не сказали им то, что они хотят знать? — Вид у нее был скорее недоумевающий, чем рассерженный.

Он сплюнул в ее сторону кровью. Она увернулась и снова обратилась к Гонлину.

— Принесите воды. У него пересохло в горле. — Чейсон уловил позади нее размытые фигуры мужчин и женщин, носящихся то в хатку, то из нее. Они перекрикивались друг с другом и людьми снаружи. Поднатужившись, он изобразил смешок.

Кто-то принес фляжку, и он отхлебнул воды. Облизнув губы, он ухмыльнулся Гонлину и Аргайр.

— Ч-что, если я п-передал его Антее?

На лице Гонлина отразилось ошеломление, но сестра Антеи лишь покачала головой.

— Нет, не передали. Но почему вы не раскрыли местоположение ключа? От того, что они с вами делают, вы могли довольно скоро умереть.

— От того, что вы со мной делаете.

Она даже не утрудилась пожать плечами, просто продолжала пристально смотреть на него. Наконец он, заикаясь, выдавил:

— Меня м-месяцами пытали в Фалконе. Они з-задавали мне вопросы, зная, что я н-не мог ответить. Эта п-практика неплохо меня п-подготовила.

Он не стал говорить всего остального: что он десятки раз отступался от себя самого во время тех пыток, или же потом, в черной пустоте своей камеры. Он обрекал себя на смерть, отринул все, кроме одной тоненькой ниточки, которая еще связывала его с жизнью. Он не забывал Венеру.

Она была единственной незавершенной частью его жизни, и он ухватился за возможность сбежать, потому что, возможно, снова увидел бы ее. Идея возвратить домой Дариуша послужила удобной легендой, предлогом, чтобы не потерять решимости в наиболее мрачные моменты — и ему действительно был небезразличен мальчишка. Но что не давало ему опустить руки — это надежда снова увидеть Венеру.

Раз и навсегда потерять этот шанс было равнозначно смерти. А если ему предстояло умереть, не увидев ее, то неважно, как больно ему сделают; по большому счету, боль так потрясала и ощущалась так непосредственно, что он принял ее почти с радостью. Сейчас в жизни ничего реальнее боли не было, и пока она продолжалось, ему оставалось с чем бороться, чего страшиться и чем напоминать себе, что он пока еще жив.

Зная, что неуязвим, он улыбнулся в глаза Телен Аргайр.

Кто-то ворвался в дверной проем.

— Эрик клянется, что видел, как она идет в будку. Должно быть, нырнула в тень или что-то в этом роде. Она сбежала.

Гонлин выругался.

— Она не сбежала. Она у мотля!

Чейсону удалось сфокусировать взгляд настолько, чтобы разглядеть выражение неприкрытого страха, разлившееся по лицу Эрика при упоминании укрывшегося в зарослях монстра. Он выплыл за дверь с расширившимися глазами.

— Отправляйся туда! — прикрикнул на него Гонлин.

Затем он повернулся к Телен Аргайр.

— Мы можем не уложиться по времени, — почти умоляющим тоном заговорил Гонлин. — Все должно было получиться не так.

Она подтянулась к Чейсону, продолжив бесстрастную оценку его состояния.

— Он не отвечает на болевое воздействие, — сказала она. — Я попробую кое-что другое. — Она подняла руку.

В тусклом свете фонаря показалось, что рука проросла паутиной. Гонлин вместе с Чейсоном пораженно смотрел, как ее пальцы расплываются во внезапно появившемся тускло-сером ореоле.

— Оно… работает здесь? — Гонлин, похоже, впал в благоговейный трепет от увиденного.

— Астероид экранирует меня от влияния Кандеса, — сказала Аргайр. — Я вам это говорила.

— Ну, да, но я это не очень представлял… — Гонлин сглотнул, наблюдая, как Аргайр потянулась вверх и возложила руку Чейсону на макушку. Тот на мгновение ощутил давление, а затем глубокий холод, словно по его черепу растеклась ледяная вода. Внезапно вся боль ушла, оставив адмирала удивленно моргающим.

Аргайр склонила голову, приблизив лицо вплотную к нему.

— Моноволокна проникли в вашу кожу и кость, и я сейчас отключаю вашу болевую реакцию, — сказала она. — Волокна начнут взаимодействовать с вашими нейронами и обучатся эмергентному языку вашего мозга. Для этого они должны на время стать частью данной системы. Соответственно, на несколько минут вы и я перестанем быть раздельными когнитивными сущностями.

Гонлин прочистил горло.

— Сомневаюсь, что ваша сес… Антея Аргайр сможет убедить мотля попытаться пробиться сюда. Но что, если она отправится к местным властям? Скажет им, что у нас в руках адмирал, которого все ищут?

Телен Аргайр холодно взглянула на него.

— Это займет всего минуту. Когда я закончу, мы сдадим адмирала Кормчему Слипстрима.