– Да нет, – отмахнулся Яр. Подпрыгнув, он забил очко. Мяч ударился об асфальт, высоко подпрыгнув вверх.

– Заболеешь же.

– Да нет, – это был не ответ, а идиотская отговорка. Он не желал общаться, он закрылся от меня в чертову скорлупу. Я не выдержала, подошла и встала перед Ярославом, расправив руки в разные стороны.

– Ты обиделся на что-то? – задала вполне резонный вопрос. Мало ли.

– Я похож на обидчивого мальчика? – уж больно резко ответил Яр.

– Я попала под дождь из-за тебя вчера. Неприятно, знаешь ли.

– Прости, – Громов отвел взгляд, обошел меня и, подкинув ногой мяч, поймал его в руки. В два шага он снова забил очко.

– Если я что-то сделала не так, Ярик… – слова медленно разрушались на языке. Я чувствовала, как дрожат ноги.

– Ты накручиваешь, – он словно посылал меня этими фразами. Словно не хотел больше видеть и говорить. Сердце в груди сжалось в точку, от осознания, что мы можем перестать держаться за руки, сминать губы друг друга, дарить улыбки и обнимать.

– Поцелуй меня, – попросила хриплым от волнения голосом я.

Из рук Ярика выскользнул мяч, его грудь то поднималась, то опускалась от слишком частых вздохов. Я подошла ближе и выжидающе посмотрела. Мои губы горели, словно их обожгли. Мысленно в голове начался отсчет: десять, девять, восемь… Страх липкими щупальцами подкрадывался, нашептывая на ухо: не поцелует.

– Яр, – прошептала я.

– Здесь? Учителя вон идут, – наконец, ответил Громов.

Я не оглянулась, кто бы там не шел. Когда-то Ярик запросто под столом трогал меня за колени, а теперь он смущался поцелуя на публике? Вранье! Бред, в который поверит только идиотка.

Громов обошел меня, взял мяч, но не кинул в кольцо.

– Давай пойдем сегодня гулять? – мой голос отражался треском. Так бывает, когда душа рассыпается на осколки.

– Сегодня тренировка допоздна.

– Ясно, – непонятно кому ответила я.

Земля под ногами вдруг закружилась, а ветер сделался северным. Такой обычно приносит плохие вести. Прядь волос упала мне на лицо, и пока я заправляла ее, Яр уже ушел. Так запросто… За ним закрылась дверь в здание школы. Его тень пропала с баскетбольной площадки. Больше не звучал стук от мяча. Не звучал голос Ярика.

Я опустила голову, взглянув на свои руки. Казалось, только что мальчик, который раскрасил мой мир в семь цветов радуги, отпустил мою ладонь и навсегда покинул.

Все сломалось. Вдребезги. Разлетелось на мелкие осколки, которые принято выбрасывать в урну.

Это случилось двумя днями позже. Я снова попыталась поговорить с Яриком, потому что тосковала по нему, по нам, нашей близости, его голосу. Я засыпала в обнимку с телефоном, проверяя, нет ли входящих сообщений. Но дурацкий мессенджер продолжал упорно молчать, показывая раздражающую надпись: “Был в сети”. Я едва сдерживала слезы, разглядывая предыдущие милые переписки. Дошло до банальности: я стала прослушивать голосовые сообщения Ярика, ностальгируя по былым дням. Пыталась себя не накручивать, конечно, дать время нам. Громов вернется ко мне. Он все объяснит. Мы уедем в Москву, вместе ведь мечтали об этом.

Я ждала. Верно. Как чертов пес Хатико. Я наивно полагала, что через день или два Яр сам подойдет, ведь моя попытка разузнать причину провалилась с треском.

Однако время шло, а Громов, казалось, становился еще дальше. Он больше не звал меня с собой на обед, не тянул к подоконнику в школе, чтобы обнять. Наше общение резко сократилось до банального «привет» или «пока». Засунув куда подальше женскую гордость, я решила, что выловлю Ярика и поговорю с ним.

Окончания уроков среды ждала с особым желанием, то и дело, поглядывая на часы, которые, казалось, замерли. И вот закончился русский, ребята стали расходиться по домам, я же побрела к окну.

Залезла на подоконник, от волнения кусая ногти. Снова зашла в мессенджер, увидела иконку “Был в сети” и расстроено выдохнула. Поведение Яра совсем не вязалось с его характером.

Прозвенел звонок с седьмого урока. Я замерла, когда Громов вышел из кабинета, лениво накидывая на плечо рюкзак.

– Яр! – крикнула, схватив вещи с подоконника и устремляясь по направлению к Ярославу.

Мы остановились друг напротив друга. Руки мои дрожали, во рту сделалось сухо, даже горько, сердце стучало с тревогой.

– Привет, – скупая недоулыбка, пустой взгляд. Я прекрасно помнила, каким бывает холодным Ярик, как рядом с ним пробуждается северный ветер.

– Привет, – я чуть откашлялась, и провела вдоль классических брюк ладонями. Они вспотели из-за волнения. — У тебя... что-то случилось?

– Нет, я ведь уже говорил.

– Но ты пропал, – сорвалось у меня.

– Разве? Вот он я, – он говорил так, словно желал скорее оставить меня позади.

– Нет, тебя здесь нет! Яр, скажи, я тебя чем-то обидела? – я потянулась к нему, пылая желанием взять за руку, переплести наши пальцы. И какого было моё удивление, когда Ярик отвел руку за спину, всем видом показывая - моя близость ему не нужна.

– Что это значит? – прошептала. Земля под ногами словно дала трещину, разделяя мир на две части: там, где мы были с Ярославом, и там, где я осталась одна. Мне вдруг стало до безумия страшно.

– О, привет, Ангел, – голос Давы, прозвучавший вблизи, заставил меня вздрогнуть. Я перевела взгляд на Сашу и заметила, как в его глазах загорались озорные огоньки. Уголки губ парня приподнялись в этой проклятой фальшивой улыбке. Яр с Давой переглянулись, воздух между ними, казалось, наэлектризовался, до того сделалось напряженно.

– Привет, – сухо ответила я.

– Что ж, у вас кажется важный разговор. Увидимся, – Саша махнул рукой и помчался дальше, он выглядел таким беспечным и расслабленным на фоне серьезного Яра.

– Проводишь меня домой? — прошептала я. Несмотря не шепот, это был крик надежды, исходящий из моей души.

– У меня дела, прости, – Яр прикусил губу и отвел взгляд. Казалось, он просто не может посмотреть мне в глаза, будто иначе эта стена, которую он возвел между нами, рухнет. Я не выдержала, словно кто-то толкнул меня в спину, заставив дать волю эмоциям.

– Серьёзно? Занят? Что происходит, Ярослав? Ты каждый день настолько занят, что даже банальное сообщение мне не можешь написать?

– Слушай, – я видела, как его пальцы сильнее сжали лямку рюкзака.

– Ярик, я ведь на твоей стороне. Я всегда там буду, прошу, доверься мне и расскажи! – в очередной раз попыталась я достучаться до него. Он должен знать, что если будет тонуть, я прыгну следом, несмотря на то, что не умею плавать.

— Ну что ты от меня хочешь? – наконец-то Яр посмотрел на меня. И нет, в его глазах не было равнодушия, скорее там был ураган, буря, которая разрывала на части самого Громова.

– Правду.

– Наверное, я остыл, – его слова заполнили собой пустой школьный коридор. Они отзывались звоном, который резал больно не только слух, но и кожу. Они прошлись плетью вдоль моего позвонка, затем ударяя по ногам, отчего я едва не упала. Хорошо, что мы стояли у подоконника, и я вовремя положила ладонь на него, чтобы удержать равновесие.

– Что? – хрипло произнесла.

– Прости, – Ярик тоже говорил тихо, казалось, сам не хотел слышать своих фраз. Он снова отвел взгляд, несколько раз сжал и разжал руку, в которой была лямка от рюкзака.

– Ты... хочешь со мной... расстаться? – я едва не задохнулась от того, что озвучила вслух.

Какое-то время мы оба молчали. Я боролась со слезами, подкатывающими к глазам, с сердцем, что вот-вот превратится в осколки. Мне было не просто страшно, я не представляла, как жить дальше. Глупо, знаю. Мы не встречались год или два, чтобы настолько привыкнуть друг к другу, однако рядом с Яриком я была счастлива.

Он переступил с ноги на ногу, желваки на его лице дернулись.

– Угу, – дан был мне глухой ответ.

Я сглотнула. В какой-то момент поняла, что перестала дышать, легкие горели, изнемогая от недостатка кислорода.