Что же это такое? Громов, который меня до жути бесил и вызывал уйму вопросов, впервые за все время нашего знакомства завораживал.

– Такая медлительная, – сказал Яр, потянув меня за собой. И я как по команде пошла за ним, словно за светом, исходящим от маяка. С моего горизонта куда-то пропали незнакомцы с их жадными взглядами, затих голос моря и шепот ветра. Мир погрузился в тишину. Но совсем не скучную, наоборот, в ней было множество невероятных звуков, внушающий покой и защиту.

Интуитивно я сжала крепче ладонь Яра, не задумываясь ни о чем, даже о своем сердце, которое прыгало в груди, подобно маленькому мячику.

– Спасибо, – прошептала я, когда незнакомцы остались далеко позади. Можно было уже отпустить горячую ладонь Ярослава, однако я по неведомой причине не спешила это сделать, да и он кажется тоже.

– Не стоит, – неожиданно довольно мягко ответил Громов. – Настоящие мужчины должны защищать женщин, таков закон природы.

– А ты значит у нас “настоящий” мужчина? – я взглянула на Яра, отчего-то смутившись. Губы дрогнули, растягиваясь в легкой улыбке.

– В следующий раз просто включай голову, когда выбираешь путь обратно, – пропустив мою реплику мимо ушей, кинул очередную колкость Громов. Удивительно, но я даже не обиделась. Этот холодный, загадочный и до ужаса грубый парень заступился за меня. Он уже не в первый раз приходил на помощь в нужную минуту. Это говорило о многом, например, что Арт прав, и Ярослав, на самом деле, хороший человек, пусть и скрывающий свои благородные качества за маской вредины.

– Есть “сэр”, – пошутила в ответ я, приложив руку к голове, жестом отдавая честь, и улыбнувшись.

– Что это за “улыбочка”? – мы остановились буквально в паре шагов от Арта, который уже во всю пытался развести костер. Яр склонил голову на бок, переводя взгляд с моря на меня. Он так посмотрел, будто накинул на мои плечи теплый плед. Это совсем не вязалось с образом “бэд боя”, наводящего ужас в школе.

– Красивая, – ответила с вызовом я, а затем все-таки, как бы внутри мне не хотелось, вырывала руку из его ладони.

– Ни о чем, – высокомерие сочилось со всех сторон из Громова. Но под его пристальным взглядом, пробуждающим непонятный трепет во мне, напоминающий микровзрывы в легких, я воспринимала грубости как-то иначе. Словно мы… Боже, это даже звучало странно! Но мне действительно показалось, что мы флиртовали.

– В мою улыбку невозможно не влюбиться, – я завела руки за спину, покачиваясь с носок на пятки. Мне уже было не холодно, а переживания отступили на задний план.

– Значит Всевышний меня сберег, – в типичной манере нахамил Яр.

– Или временно дал иммунитет, – вмешался вдруг Арт. Он протянул своему другу тарелку с курицей, и только сейчас я задумалась, где ребята взяли мясо.

– Пожизненный, – отмахнулся Громов. – Пошли готовить.

– Может не стоило отпускать её одну? – спросил я, вытаскивая из портативного холодильника маринованное мясо.

– Может и не стоило, – запросто согласился Арт. Он поставил раскладной стул и пытался соорудить домик из дров, чтобы потом его поджечь.

– В конце концов, мы несём за неё ответственность, – зачем-то добавил я. А потом вдруг представил, что с Ангелиной в очередной раз приключилась беда. Эта девчонка была магнитом для проблем хотя я не отрицал, что вполне вероятно, они появились у нее вместе с Сашкой. Его поклонницы всегда были немного неадекватными.

Нет, глубоко внутри мне, конечно, наплевать на эту девчонку, но сейчас она с нами, со мной... А я почему-то не мог отделаться от мысли, что несу ответственность за нее.

– Знаешь, – Арт повернулся ко мне, вытаскивая из пакета старые газеты. – А ведь когда мы были маленькими ты думал иначе. Кажется, кое-кто взрослеет. Скоро ты тоже пополнишь ряды крутых ребят.

– Я скоро, – кинул Арту и побрел в сторону магазина у дороги.

Пока шёл, вспомнил случай из детства. Мы тогда с Серым направлялись на тренировку по хоккею, вернее она была у меня, а он просто тащился за компанию. Арту нельзя заниматься спортом из-за болезни. Однако мой друг любил быть наблюдателем, неважно дело касалось матчей, тренировок или поведения людей. А ещё он был прилипалой, не умеющим принимать отказы, так мы, собственно, стали друзьями: потому что Архипов этого хотел.

В тот осенний день на улице была пасмурная погода, всю ночь лил дождь, а на утро на дорогах валялись улитки. Много улиток. Напротив одной, довольно больших размеров, я остановился.

– Ты чего? – спросил Арт, внимательно взглянув на меня.

– Я сейчас, – сказал и присел на корточки, чтобы убрать улитку. Она сидела прямо по центру тропинки, на нее запросто мог кто-то наступить.

– Плохая идея, – словно предвидел будущее Серый. Однако я его не послушал и все же пересадил улитку ближе к кусту, и по иронии судьбы в этот момент сам не заметил другую улитку, которая сидела возле тех самых кустов. Не знаю уж как так вышло, но я наступил на бедное существо, раздавив его.

– Черт! – выругался я, не веря собственным глазам. Серый издал тихий вздох.

– Ей просто не повезло, Яр.

– Я убил её!

– Ага, это сделала твоя нога, а может то была судьба... кто знает, – Арт снова вздохнул, затем ни говоря ни слова, пошел вперед, оставив меня далеко позади. Я убрал мёртвую улитку и нагнал друга, он выглядел поникшим.

– Что за лицо? – спросил я, уже позабыв о своём поступке.

– А у тебя?

– У меня вроде нормальное, – не понял я его ответ. Подумал даже, может грязь попала и поспешил протереть скулы тыльной стороной ладони.

– А должно быть виноватым, – на полном серьёзе заявил Серый.

– Да, но... это же всего лишь улитка.

– Смерть – это всегда грустно, пусть и улиточья.

– Я не рад её смерти, но это не повод лить слезы, – честно признался я. Да, мне было немного стыдно и что уж там, я ощущал себя не лучшим образом, когда случайно раздавил невинное создание. Вот только не видел в этом особой трагедии. Так или иначе, не я, кто-то другой бы наступил на нее, тем более я спас жизнь другой улитке, перетащив ее к кустам.

– Мама говорит, мы несем ответственность за свои поступки. Поэтому, ты как минимум должен извиниться перед умершей, – глаза Арта горели, будто драгоценные камни. Он верил в свои принципы, а я на тот момент посчитал его слова полнейшей глупостью. Извиняться перед скользким червяком? Ага, аж десять раз.

– А как максимум? – усмехнулся я. Тогда я уже жил дома у Давыдовых и прекрасно помнил, сколько Сашка испортил вещей в особняке, как доводил прислугу до слез своими поступками, и грубил учителям. Он был ярким примером того поведения, которое поощряли взрослые. Я рос с осознанием, что поступки моего названого брата правильные. Хотя кое-что, действительно, казалось неподобающим. Порой мне было жаль людей, работающих в доме Давыдовых.

– Прочитать молитву.

– Я не знаю молитв, – пожал я плечами в ответ. – Да и в церкви никогда не был.

– Это неважно.

– А как же тогда?

– Просто если ты попросишь Всевышнего отправить улитку в лучший мир, таким образом ты возьмёшь на себя ответственность за ее смерть и в следующий раз подумаешь, прежде чем что-то делать.

– Чушь, – хмыкнул я. Вот Сашка никогда ни о чем не думал. Он запросто ломал дорогие игрушки, портил посуду и комнатные горшки, а однажды даже стащил любимую брошь своей матери. Тогда все семейство подумало, что виновата новая домработница. Женщину тут же уволили, а когда Саня вернул маме ценную вещь, она лишь покачала головой. Дядя Дима хотел отругать сына, но его жена запротестовала. В детстве они вообще редко ругали Сашку, зато сейчас отыгрываются.

– Это не чушь, – насупился Арт.

– Улитке пофиг! – возмутился я.

– Да, но тебе не должно быть пофиг, – он подошёл ко мне и сжав губы в тонкую нитку, строго посмотрел, словно взрослый, который был огорчен поведением близкого человека. Внутри у меня что-то екнуло, скорее всего чувство вины, однако тогда я не понял своих чувств.