Свечи давно потухли. Лишь в камине мерцали догоравшие угли, едва освещавшие рядом пространство. Уличный ветер разогнал тяжелые темные тучи, оставив в синем небе полную луну. Ее лучи прокрались в спальню, а затем украдкой заползли на кровать. Через некоторое время свет скользнул на лицо Оливии.

Ее кожа казалась фарфоровой и такой чистой. Саймон не смог удержаться и провел пальцами по овалу лица. Она шевельнулась, приоткрыв рот. Ее карамельные волосы волнами разложились по подушке, а губы стали пухлыми от его поцелуев. Милые маленькие веснушки казались крошечными пятнышками. Оливия напоминала Саймону сирену, которая своей чарующей красотой и мелодичным голосом заманивала в свои сети. И ему очень повезло, раз он оказался первым из них. Куда только смотрели мужчины? Очевидно, ей попадались какие-то неотёсанные болваны, не разбиравшиеся в тонкостях женской красоты. Все юные девушки стремились к одному модному идеалу: худобе, овальному лицу, белокурым волосам, а также образцу податливой и послушной жены. Но Оливия была особенной, отличающаяся от всех этих канонов. Это и делало ее собой, заставляя его глаза все время обращаться к ее свету. Будто она - единственный маятник посреди бесконечного и бескрайнего океана. И сейчас это сокровище спит в его кровати, нежно прижимаясь к нему своей грудью.

Саймон не мог поверить ни глазам, ни рукам, касавшимся ее, что Оливия теперь с ним. Ведь это реально! Она лежит здесь, невинная и беззащитная, согревая его своим теплом. Хотя уже не совсем невинная. И теперь, когда это произошло, Саймон ни за что ее не отпустит.

Когда Оливия с трудом открыла глаза, Саймон еще спал. В комнате было светло, и она не знала, который час. В области влагалища все еще немного болело, но от этого Оливия нисколечко не жалела. Наоборот, ей хотелось закричать во весь голос от преисполнившей ее радости! Она никогда не пожалеет о близости, которая произошла между ними, потому что это было прекрасно. И память о блаженстве, испытанным этой ночью, заставляла желать его еще. Оливия вспоминала каждый его взгляд и поцелуй, каждое сладкое прикосновение и сказанное слово. И вчера Саймон признался ей в любви.

Он сказал, что любит ее. Ее, Оливию Уотсон, дочь графа Брайтшир! Трепетное ликование захлестнуло ее. Она знала, что Саймон не охотник за приданным, поскольку его состоянию может позавидовать даже ее отец. Но вряд ли Саймон считал свои чувства искренними. Его слова были произнесены в момент их соития, в момент пика наслаждения, при котором можно пообещать и корону Георга третьего. Вероятно, Саймон уже и забыл, что он тогда говорил.

Было кое-что еще, что немало омрачало ее счастливое утро. Это отъезд. Так или иначе, Оливии придется уехать уже послезавтра. Дни приема заканчивались. Она понимала, как нелегко будет прощаться ей с Саймоном. Это ее самая большая потеря на дороге к самостоятельной жизни. И, тем не менее осуществление ее мечты не могло полностью перевесить печаль утраты. От намечавшейся грусти, смешанной с тоской, в груди все сжималось, а сердце не желало отпускать Саймона.

Оливии необходимо как можно скорее вернуться в свою комнату, пока не заметили ее пропажу. А может, уже заметили. Оливия медленно повернулась на другой бок и застыла. Саймон еще спит. Она, придерживая одеяло к груди, аккуратно села в кровати. Оливия повернулась, а глаза Саймона были закрытыми. Тихонько выдохнув, она бегло искала глазами свою одежду. Часть ее сорочки выглядывала из-за кровати. Оливия приготовилась и начала вставать.

- А! – Ее резко выбросило назад и она плюхнулась прямо на кровать, прикрывая кусочком ткани наготу.

Открыв глаза, она увидела лицо Саймона. Улыбающегося Саймона.

- Куда это мы собрались? Я вас еще не отпускал. - Его глаза зажглись искрами.

Оливия залилась краской, открывая и закрывая рот.

- Я… собиралась идти к себе, Саймон. Меня уже, должно быть, ищут. - Она посмотрела ему прямо в глаза. - И будет худо для обоих, если найдут в твоей постели.

Саймон взглянул на часы, которые Оливия увидела только сейчас, и его смех раскатился по комнате.

- В семь часов утра тебя даже прислуга не станет искать. - Саймон поцеловал ее. – И, если ты помнишь, дверь на этот раз я закрыл, любимая.

«Любимая» - ее уши жаждали слышать это слово каждый день!

Оливия думала, что сейчас минимум часов двенадцать.

- Ну, если так, можно и задержаться. – Лукавству, с каким Оливия играла, позавидовал бы сам лис.

Надо сказать, что флиртовать она умела с огоньком! Саймон сунул руку под одеяло, водя ею от икры и поднимаясь выше. Особое внимание он уделил ямочке под коленом. Он целовал ее страстно, жадно впиваясь в мягкие губы, которые были слаще клубничного джема по утрам. Закончив, Саймон выстилал дорожку из поцелуев к шее.

Ей стало щекотно, когда он коснулся ее руками в области ребер. Саймон вопросительно глянул на нее, но она продолжала смеяться. Когда Оливия смеялась в его руках, Саймон ощутил себя самым счастливым человеком на этой земле. Улыбнувшись, он продолжил целовать ее, что приостановило извержение смеха.

Оливия вдохнула запах его кожи, который напоминал мыло. Саймон спустился к ее груди, накрывая своей ладонью ее руку. Она задыхалась, желая, чтобы он поскорее вошел в нее.

- Саймон, прошу… - прошептала она, сквозь зубы.

Его горячий восставший жезл касался ее бедер, отчего огонь внутри еще больше разгорался. Саймон прильнул к ней своим телом, прижав к кровати, и пристально посмотрел на нее. Его плоть коснулась входа между ног и отпрянула. Затем снова кончик его естества скользнул по отверстию и отступил назад. Его улыбочка вырисовалась на лице.

- Саймон, не дразни меня.

Ее настойчивый взгляд еще сильнее завел его.

Она подалась бедрами вперед. Он проделал с ней это еще пару раз, заставляя ерзать в пучине искушения. Но вот что действительно его ошарашило: Оливия схватила обеими руками его ягодицы и придвинула к своему тазу. Глаза Саймона чуть не выпали, а Оливия улыбалась ему, будто так и должно быть.

«Пусть на сей раз будет по-твоему».

Он подчинился и вошел в нее.

- О! – Толчок был резкий и сильный.

Саймон испугался, что взял ее слишком грубо. Но на ее лице он не прочел никакого намека на боль, скорее, удовлетворение. Бедра Саймона выходили и входили наполовину. Темп ускорялся. Оливия стонала, пристально глядя на него зелеными очами. Теперь он хорошо разглядел, как ее щеки зарделись в розовых тонах, нежели ночью.

- Ты моя, Оливия. Моя навсегда! – хриплым голосом прокричал он, отдаваясь сладкому наслаждению.

Она была влажной для него одного. Так и будет. Ни один другой мужчина не познает ее, потому что теперь Оливия принадлежит ему. Их громкие обоюдные стоны и крики вполне могли как минимум привлечь к комнате ненужное внимание. Но Саймону было все равно. Да и это уже было неважно, потому что Оливия выйдет за него замуж. Им не придется скрываться и прятаться от кого бы то ни было.

Когда они разрядились, он успел вытащить свое естество в последний момент. Она ухватилась за его шею, возможно, в страхе, что Саймон вновь слезет с нее. Хорошо, он останется на ней какое-то время. Саймон уткнулся ей в шею, вдыхая сладкий запах ее волос и кожи. Оливия удерживала его шею одной рукой и поглаживала пальцами крепкую спину другой. Он слегка оперся на локти, чтобы облегчить ей груз. Саймон отметил про себя, что улыбается. Он никогда еще не был так счастлив! Саймон стал целовать мочку ее уха, отчего Оливия захихикала.

- Я так люблю тебя, малышка, - нашептывал он, покусывая ее ушко.

Оливия, открыв рот, взглянула на него, словно перед ней был не Саймон, а незнакомец.

- Что это значит? – спросила она.

Лоб Саймона стал рельефным.

- «Я тебя люблю?» Это значит, что я тебя обожаю, превозношу, боготворю…

- Я не о том, - Оливия приложила ладонь к его губам. – Я знаю, что это значит. Я не понимаю, почему ты сказал это.