Лицо Оливии исказилось в ужасе.

– Насколько мне известно, это был не единственный случай. И, знаешь, ваза-то не была разбита, лишь слегка поцарапана.

- Как?! То есть ты хочешь сказать, что эта женщина подвергла своего ребенка пыткам просто так?

Отец не ответил и печально опустил голову.

Ричард рассказал еще пару историй, которые говорили, нет, кричали о чудовищном отношении матери к сыну. Оливия не знала эту женщину, но ей уже хотелось выплеснуть на ее голову кислоту. Сама она ни разу не испытывала на себе гнев родителей, тем более незаслуженный, за который бы подвергали суровому наказанию. Нет, этим занималась гувернантка Миссис Тэтчер. И хотя Лили никогда не была, и уже, наверное, не станет идеальной матерью, но то, что Оливия услышала сейчас, было непростительной жестокостью.

Оливия прошлась пальцами по корешкам книг и невольно задумалась: «Как же сложилась жизнь маленького мальчика?»

- О, ты его знаешь, - ответил отец.

Она что, спросила вслух?

- Это лорд Лендский.

- Что-о? – Оливия резко обернулась.

Его слова были схожи с дождем в пустыне. Это сильно ошарашило ее. Саймон. Извечно беззаботный и веселый мальчик претерпевал тиранию от одного из родителей. Он всегда казался сильным, неприступным и даже избалованным, что не единожды испытывало Оливию. Но на самом деле Саймон не раз подвергался жестокому обращению матери в детстве, самого близкого человека в жизни ребенка. Оливия поморщилась: даже не хотелось думать, что еще ему пришлось пережить. От раскрытой истины сжималось сердце. Ей внезапно захотелось увидеть и обнять человека, который не испытал материнской любви.

Облеченная в свои мысли и чувства, Оливия объяснилась с отцом и пошла собираться в дорогу. Она шла не торопясь, опустив голову и теребя цепочку на шее по западной части дома. Темные коридоры, которым не досталось света и тепла солнца, удручали.

Рассказ ее отца как будто развеял перед ней туман. Оливия уже не испытывала к Саймону никакой злости… ну, может, капельку обиды. Зря она была к нему столь жестокой, чувство раскаяния постепенно поглощало ее. Вспомнив в точности все его действия и сказанные слова, Оливию осенило: Саймон и правда хотел защитить ее. Он оберегал ее от проблем, взял на себя Лонгстри, будь он неладен, чтобы спасти ее. А вместо того, чтобы помочь ему или хотя бы поблагодарить, Оливия все только осложняла из-за своей глупой недоверчивости и упрямого стремления к самостоятельности.

«Большую дуру я встречала разве что в зеркале» - парировала она.

Оливия не хотела больше воевать против Саймона. Неожиданно для нее в ней проснулось желание стать для него другом. Ну и что, что она станет для него хорошим товарищем? Это ведь не опасно, особенно если вспомнить, что они поцеловались и Саймон хочет на ней жениться… Как бы там ни было, а замуж Оливия ни за кого не выйдет, потому что ее мечта не ждет! Как только с Лонгстри будет покончено, она расстанется с Саймоном хорошими друзьями и отправится в ее новый дом. И все в этой поездке. Она должна решить ее судьбу.

- Возьми же ее, Оливия!

- Мама, нет! Это уже чепуха.

На рассвете женская половина семьи Уотсон готовилась к отъезду в Ленд-парк. Погода стояла приятно влажной после проливного дождя. Сундуки были упакованы и сложены, а запряженная карета со слугами дожидалась двух леди, спорящих друг с другом. Ричард держался в сторонке со сложенными руками. Он не без смущения наблюдал, как его жена выдавала каждому члену экипажа заячью лапку, сулящую удачу.

- Ради Господа убери ее от меня! - просила Оливия с чувством отвращения. - Мама, будь благоразумной или хотя бы снисходительной. Мы уже посидели на дорожку и подержались за край стола! – Она умоляюще посмотрела на отца.

- Нет-нет-нет! Если ты не хочешь вернуться домой уже завтра, нужно соблюсти минимум три обряда, дочь моя.

Казалось, Лили была сегодня настроена серьезнее, чем обычно. Оливия с негодованием подумала, что так будет все их путешествие вплоть до возвращения домой.

- В таком случае это лишь мотивирует меня оставить лапку дома.

Лили широко раскрыла глаза.

– Ладно, если ты желаешь пропустить прием герцога Лендского, то я не буду тебя останавливать.

Быстро заморгав, Лили растерялась.

- Что? Почему пропустить?

- Потому что в случае соблюдения всех твоих примет, мы доедем до места не раньше, чем через неделю, что меня, без сомнения, устраивает.

Мать что-то проговорила о недопустимости шуток в ее адрес, а Ричард рассмеялся. Но Оливии было радостно напоследок поднять отцу настроение. Тем не менее его пристальный взгляд напомнил о вчерашнем разговоре.

Со стоном в душе Оливия приняла заячью лапку матери. Она взяла ее двумя пальцами за ниточки, на которых была подвязана эта штука. В качестве ягодки на торте Оливия забыла сделать разве что счастливое лицо.

Сегодня Оливия собиралась очень тщательно. Каждый наряд, одобренный ею, был особенным. Все без исключения сыграют ей на руку, подчеркнув ее красоту. Единственное, что ее немного тяготило, так это потерянная заколка, напоминающая стрекозу. Перед отъездом Оливия никак не могла найти ее, как ни старалась. Она лишь надеялась, что это к лучшему, потому что иначе слишком грустно вспоминать о любимой потеряшке.

Они попрощались с Ричардом и погрузились в карету. Дорога предстоит долгая. Но, как бы там ни было, Оливия любила поездки из-за возможности посмотреть на новые красивые места, полюбоваться видами. Даже если эта поездка будет с мамой.

Оказывается, ранним утром Лондон предстает совершенно другим городом. Дыма почти не было, а улицы оказались без малого пусты. В такой час не спали только работящие крестьяне и слуги, готовящиеся к пробуждению хозяев. Освещенные утренней зарей улочки казались на милость привлекательными и нетронутыми. На каждом втором окне стояли горшочки с разнообразными цветами. Выехав за пределы города, Оливия выглянула в окно, посмотрев назад.

Многочисленные старые домики показались ей очень маленькими и хрупкими. Город стал для Оливии каким-то прошлым, пройденным этапом. Впереди юная душа предвкушала что-то прекрасное и заманчивое. Оливия посмотрела на мать: та уснула. Это к лучшему. Она присела и стала любоваться красотами из окна.

Оливия была никак не в силах выкинуть из головы то, что поведал ей отец о Саймоне. Ей очень не терпелось взглянуть на ту фурию, которая называет себя матерью. Как рассказал Ричард, отношения у них остались такими же натянутыми. Однако в то же время Оливия не желала пересекаться с этой женщиной. Она не будет загадывать наперед. Человек может планировать все, что угодно его сердцу, но последнее слово остается за судьбой.

Дорога была неоднородной: то они плавно двигались по извилистым дорожкам, то только по булыжникам и камням. Были места, где дорогу размыло после дождей до уровня болота. Лили сетовала, что соблюла недостаточно примет, а Оливия, наоборот, бодрствовала. Они проезжали по темному лесу, и у нее складывалось ощущение, что ничто не может покачнуть ее настроение.

- Между прочим, лорд Лендский ни за кем не ухаживает, насколько мне известно.

Нет, кое-что все-таки покачнуло.

- Это прозвучало как упрек за упущенную возможность или за неосведомленность в сплетнях? Если второе, то прости, что я не привыкла лезть в чужую жизнь.

Лили протирала пыль с маленького растения в горшочке, название которого Оливия не знала, а та продолжала, не оборачиваясь, смотреть в окно.

- Оливия, прекрати острить. Ни один муж не захочет терпеть язвительных реплик от жены, особенно в его адрес. Мужчины не любят, когда их при всех выставляют дураками. А ты ему нравишься, так что, прошу, не будь упрямой девочкой и дай понять Лендскому, что это взаимно.

«А ты ему нравишься…» – что за чепуха? Теперь Оливия знает, что у Саймона добрые намерения на ее счет, но не более. Он считает, что их союз будет успешным, потому что они друзья детства. Однако все забывают, что для счастливого брака обязательным элементом является любовь. Брак без любви как часы без стрелок: пуст и негоден. Оливия была уверена, что нравится Саймону как человек и возможный хороший партнер.