…

Хлотар пыхнул своим вайпом и утвердительно покивал головой.

— Оно самое. Кроме деталей. Паучий кокон они увидели, надо же! На самом деле они не настолько тупые, и поняли, что это шатер-палатка туристов, вот и решили поживиться.

— Но зачем они все снимали на телефон? – спросила Камилла.

— По моде, вот зачем. В Европе не так давно тоже была мода все снимать. Теперь, когда телефоны стали совсем копеечные, мода докатилась до самых депрессивных регионов.

— Ладно. А почему Хорти сразу набросилась на них?

— А чего ждать? — встречно спросил Хлотар, — Те парни явно пришли не петь серенады.

— Да, но сразу убивать, это… И зачем такой слэшер с черепом и брюшной полостью?

— Трудно сказать, — он развел руками, — ходят слухи, будто таков обычай у метаморфов, сложившийся в год разборок с норд-суданскими бандами, бродившими в окрестностях Шакете. Те не понимали иначе. Просто убивать было мало, чтобы внушить уважение.

— Брр… — Камилла зябко передернула плечами.

— Лоле не говори, а то она расстроится, — заключил он.

— Да, лучше так, — согласилась она, отметив своевременность этой мысли: Лола как раз завершила свои подвиги во имя гигиены, и вышла на открытую палубу, одетая только в футболку Хлотара, видимо найденную случайно и примененную в качестве туники.

— Кэп, прости, пожалуйста, что я взяла попользоваться! Я выстирала все свои тряпки, и только затем сообразила, что мне нечего надеть, пока они сохнут.

— Чепуха! — он улыбнулся, — По священному закону склянок: что бесхозно валяется – то первым, кому надо применяется.

— О! Я запомню! — обрадовалась Лола.

— Лучше запиши, — посоветовал Хлотар, — а то не факт, что после коктейля Коррида, ты будешь помнить, даже какой сегодня день недели и как тебя зовут.

…

Коктейль Коррида называется в справочнике бармена «Death in the Afternoon» (в честь знаменитого хаотического романа Хемингуэя о корриде) и делается просто: три части экстремально охлажденного игристого вина (для пижонов — шампанского) и одна часть абсента. Получается нечто мерцающее, пригодное для питья лишь при температуре не сильно выше нуля Цельсия. В современной версии такое условие достигается методом добавления гранул сухого льда — и тогда коктейль становится моделью криовулкана. А криовулканы имели отношение к предмету разговора в кают-компании, так что следует сказать несколько слов о них.

Вулканизм — это выброс (извержение) из недр планеты или планетоида расплавленных геологических пород, застывающих на поверхности. Криовулканизм – это извержение таких пород, которые на поверхности Земли были бы жидкими или газообразными, но на той планете или планетоиде где происходит данное извержение, такие породы (криолава) застывают из-за очень низких температур. Самая холодная криолава – на Тритоне, спутнике Нептуна: это смесь жидкого азота, метана и аммиака. При тамошней температуре поверхности даже азот замерзает. А самая теплая криолава — на карликовой планете Церере: это соленая вода, почти как в земных морях. Особый случай — криовулканизм комет. Он развивается по мере приближения кометы к Солнцу, и постепенно приобретает взрывной характер. Криовулканические взрывы при низкой кометной гравитации вырывают куски массой тысячи тонн и выбрасывают их в пространство. Летучие компоненты этих кусков рассеивается, а нелетучие компоненты образуют облако из пыли и гравия, оно сопровождает кометное ядро и может частично оседать обратно на него. Запасы летучих компонентов в ядре кометы ограничены, и на очередной фазе сближения с Солнцем, они исчерпываются. Тогда одно из двух: …Или соотношение летучих и нелетучих компонент таково, что последнее извержение разрушит остатки ядра. Комета превратится в рассеивающееся облако пыли. …Или после исчерпания летучих компонентов останется рассыпчатая смесь минералов, удерживаемая вместе слабой, однако достаточной суммарной гравитацией. Это комета-мумия, она похожа на почти черный очень пористый астероид, с высоким содержанием металлов группы железа: около четверти по массе. В отличие от большинства обычных астероидов, у кометы-мумии сильно вытянутая орбита, с перигелием весьма близким к Солнцу (весьма – в данном случае означает: ближе, чем орбита Марса или даже Земли).

Практически кометы-мумии это самые распространенные и самые доступные в космосе источники железоникелевой руды (с бонусами в виде кобальта и платиновых металлов). Проблема в том, что найти кометы-мумии довольно трудно: их сотни тысяч — но каждая отдельно это черное пятно размером, как правило, менее пяти километров. Как увидеть такое пятно через миллионы километров на черном фоне небесной сферы — в объективе телескопа? Разве что, случайно: по визуальному закрытию какой-нибудь звездочки 20-й величины, и даже тогда: как понять, что это комета-мумия, а не иной темный объект?

Магнитно-локационный эксперимент «Iron-echo», проведенный экипажем Алкйоны из позиции немного дальше орбиты Юпитера, принципиально изменил суть дела. Теперь обновленная база астро-данных консорциума MOXXI содержала детальные элементы движения нескольких тысяч комет-мумий — эрскроссеров (т.е. таких, проекция орбиты которых в плоскость эклиптики пересекает орбиту Земли). Типичная мумия содержит количество черных металлов, примерно равное их годовому производству на Земле. В общем: проект «Sternenbergmann», всего несколько лет назад казавшийся плагиатом с охотничьих рассказов барона Мюнхгаузена, может во вполне обозримой перспективе вытеснить вообще всю земную первичную черную металлургию…

…Дойдя до этой точки в истории вопроса, Лола Ву отвлеклась на поставленный прямо перед ней стакан с дымящимся коктейлем Коррида, и произнесла:

— Уф! — после чего сделала изрядный глоток, и снова выдохнула, — Уф!

— Лола, как ты успела нахватать столько инфо? – искренне удивилась Камилла.

— Я же обещала, — ответила та, — Помнишь: ты согласовала мне репортерское сафари при условии, что я не поломаю график новой темы по научпоп-проекту «Homo et Galaxy».

— Лола, просто не передать, как сильно я ценю твою пунктуальность и все такое, однако вопрос был не «почему?», а «как?».

— А! — она глотнула еще коктейля, — Это просто! Аслауг Хоген слила мне свой конспект. Правда, я не поняла половину, потому что формулы, но остальное там словами. Вот, я каждый вечер на стоянках изучала, и даже заразила Хорти этим. Тут отдельная линия в сюжете, я расскажу, если ты спросишь.

— Уже спрашиваю, — отреагировала Камилла.

— Ну, я заразила Хорти этим, и она задумалась насчет того, чтобы вписаться в очередную вахту на орбитанцию Бифрост. Там в июне будет ротация, и вакансии открыты.

— Разве она астронавт? – удивился Хлотар.

— Она метаморф, — сказала Лола, — а условия этих вакансий требуют только инженерного образования и биологической пригодности.

— Так, минутку… — сосредоточенно произнесла Камилла, — …Хочешь ли ты сказать, что завербовала Хорти в качестве космического спецкора для нашего проекта?

— Почти, — лаконично уточнила Лола Ву.

— Э-э… Что значит «почти»?

— Ну, я завербовала ее ассистентом спецкора. Остается завербовать Кевина МакЛарена спецкором, и дело в шляпе.

Камилла искренне удивилась. Она хорошо помнила Кевина МакЛарена — талантливого видеоинженера и IT-мастера, рыжего увальня (этакий типаж героя 2-го плана в кино о викингах). В прошлом году он эффективно работал с командой Euro-Twin на съемках научпоп-сериала «Межзвездные расы», получил немалые деньги, и заявил, что намерен вернуться в профессию не ранее, чем через год. Отсюда возникал вопрос:

— Гм… Лола, как ты заманишь МакЛарена? Он ведь собрался бездельничать весь год.

— О! Это элементарно: Кевин торчит от брутальных девушек-метаморфов, причем у них возникает встречный порыв к нему. Плюс романтичная обстановка. Космос. Маленькая голубенькая Земля в иллюминаторе. В общем, я уболтаю Кевина, как не фиг делать.

— Гм… Что ж, авантюра одобряется, — объявила Камилла.