Медленно вдыхаю, стараясь справиться с лавиной обрушившихся эмоций. Меня колотит. Хочется уйти, но куда? Не на скамейке же перед домой сидеть!

— Блин, девочки, я мозоль натёрла, — раздаётся хныканье какой-то девчонки, вошедшей в туалет.

— А я, чтобы не натирать ношу с собой балетки, — отвечает ей вторая, — Блин, сейчас уписяюсь.

— И яяяя!

Грохот двери в соседнюю кабинку приводит меня в чувства. Дура. Господи, жалкая дура. Нашла где реветь.

— Эй, здесь кто-то есть? — вздрагиваю от стука в дверь моего убежища, — можно побыстрее? Тут как бы очередь!

— Минуту, — отрезаю, доставая из сумочки зеркало.

Благо тушь хоть водостойкая, спасибо маме. Раньше она покупала хорошую косметику, и делилась ею со мной. И хоть этой туши уже год, я все равно еще ей пользуюсь.

Убедившись, что выгляжу более-менее нормально, не считая красных, как у Фландрийского зверя глаз, выхожу из кабинки.

— Ну, наконец-то, — недовольно ломится внутрь девчонка, отпихнув меня плечом, — уснула ты там что ли?

— Надеюсь, унитаз после себя чистый оставила? — отходит от меня на шаг ещё одна «красотка» в коротких шортах и полупрозрачном топе.

Таких здесь несколько, и они все разражаются смехом.

— Для вас как раз сойдет, — бросаю им, проходя мимо и выходя из удушающего помещения.

Вот только то, что я вижу в коридоре заставляет меня резко остановиться. Буквально в метре невесть откуда взявшийся Давид, хватает стоящую спиной к нему Таню за локоть и отрывает её от того самого Олега, которому я посоветовала обратить на неё внимание. Кажется, они целовались, я не успела рассмотреть, потому что уже в следующую секунду Давид кулаком бьёт его в лицо, отчего Олег хватается за нос и протяжно стонет.

Господи!

— Давид, — безотчетливо бросаюсь вперёд.

Он совсем с ума что ли сошел?

— Давид, ты что? — оказавшись рядом, хватаю его за руку.

Дав резко переводит на меня обезумивший взгляд и так и застывает с занесенным для второго удара кулаком.

— Ты?

Рывком поворачивает голову на брыкающуюся Таню, которую он крепко держит за локоть левой рукой.

— Ты совсем обалдел? — верещит она. — Отпусти меня, больной! Что он тебе сделал?

Дав как будто бы растерянно снова обводит нас всех троих взглядом и только после этого его пальцы разжимаются.

— Что здесь произошло? — Во все глаза смотрю сначала на него, потом на Таню, вздыхающую около стонущего Олега.

— Ты где была? — сквозь зубы цедит Давид вместо ответа.

— В туалете.

Его лицо превращается в нечитаемую маску. Губы сжимаются, желваки вздуваются.

Ничего не понимаю.

— Пошли, — отходит в сторону, открывая для меня дорогу.

— Куда? — не понимаю я.

— Домой!

Давид

— Давид, я не поеду домой!

Оля сопротивляется, пока я тащу её за локоть на улицу.

Обычно я могу похвастаться довольно неплохой выдержкой, но не рядом с Осиповой. Всякий раз, когда дело касается её, меня напрочь отключает.

Вот как каких-то пять минут назад, когда я увидел того самого дрыща в компании, как я думал, Ольки. Смотрел как они в коридор пошли, обнимаясь и всё. Аут. Пришёл в себя только когда увидел её стоящей передо мной, и понял, что не её рот облизывал этот сопляк.

— А я не спрашиваю. Я не собираюсь сидеть здесь до утра, пока ты нагуляешься. Завтра учебный день. У тебя, кстати, тоже, если ты помнишь.

Ночной пробирающий ветер ударяет в лицо, когда мы выходим на улицу. Черт, я даже про куртки забыл. Вылетел прямо так.

— Тебя никто не заставляет сидеть здесь со мной, — пищит Олька, семеня за мной ногами и продолжая тщетные попытки вырваться.

— Я обещал сестре, что не оставлю тебя.

— Не верю, что ты выполняешь все обещания!

— А ты представь. Меня воспитывали быть ответственным. Садись!

Дойдя до машины, открываю переднюю дверь, но Оля упирается. Вырывает из моего ослабевшего захвата руку и смотрит исподлобья, стиснув свои красные губы.

— Давид, я не хочу домой.

— Не нагулялась? — чувствую, как внутренности скручивает от злости.

Это же надо. На часах одиннадцать, а ей лишь бы в клубе остаться.

— Просто не хочу!

Мимолетное облегчение от того, что это не она целовалась с тем придурком испаряется. Уверен, домой она не торопится, потом что собиралась найти себе кого получше.

— Ну, а я хочу!

Снова хватаю её за руку и силком заталкиваю в машину.

— Эй, ты совсем уже? — кричит Осипова, грузным мешком падая на сиденье, — Давид, выпусти меня!!

Захлопываю дверь и блокирую.

Пока Олька ладонями бьёт по стеклу и верещит мне что-то нелестное, чего я не разбираю, разворачиваюсь и возвращаюсь в клуб.

У девчонок танцовщиц узнаю где её сумка, и забрав её с одного из стульев, подхожу к своим парням.

— Я забрал Ольку, мы по домам.

— А чего так рано? — хмурится Дем.

— Выспаться хочу.

— Ладно. До завтра, брат.

Саня, отлипнув от рыжей, жмёт мне руку.

— Ольку не обижай, — орёт мне вдогонку.

Не обижать её, как же. Если сама вечно напрашивается своим поведением.

Нет, чтобы спокойно сесть в машину, так надо упираться, лишь бы дольше тут потусить и задницей повертеть.

Проходя мимо барной стойки, замечаю вопросительный взгляд Насти, на который не отвечаю. Нет у меня желания сейчас что-либо объяснять. Я и для себя — то не на все вопросы ответы нахожу.

В сумке Ольки отыскиваю номерок и забираю наши куртки из гардеробной.

Когда возвращаюсь к машине, фурия уже успокоилась. Сидит, скрестив руки на груди и смотрит прямо перед собой.

Открываю заднюю дверь, молча закидывая туда наши вещи. Обхожу капот и ныряю за руль.

В салоне холодно, поэтому тут же включаю климат. Бросив на девчонку взгляд, завожу мотор. Некому её воспитывать что ли? Или родителям вообще плевать, что она по клубам шастает?

Выезжаю с парковки на дорогу. Движения почти нет в это время, а до её дома насколько я помню всего каких-то пятнадцать минут.

Мариам не раз просила подвезти подругу, когда я забирал их с танцев.

Довезу как можно быстрее и всё, больше на сестринский взгляд Мари не поведусь. Пусть шляется хоть до утра, это не моё дело.

— Я не поеду домой, — раздаётся в тишине салона спустя несколько минут.

Вот как тут не сматериться?

Поворачиваю голову на сбившуюся на сидении Ольку. Обхватила себя руками и смотрит сквозь лобовое стекло. В уголках глаз поплыла подводка. Плакала что ли?

— И куда же ты поедешь?

Возвращаю внимание дороге.

— Никуда не хотела ехать. Я по-человечески просила оставить меня в клубе.

Не замечаю, как пальцы до скрипа сжимают слегка потертую кожу руля отцовского Ниссана.

— Скажи, неужели у тебя вообще нет границ? Ты о приличиях хотя бы что-то слышала? Ладно, эти курицы готовы до утра плясать и целоваться со всеми подряд, но ты?!

— А что я? — чувствую, как в меня вонзается колючий взгляд. — Я в твоих представлениях недалеко от них ушла, так чему ты удивляешься?

— Надеюсь на остатки гордости.

Олька выдаёт нервный смешок, а потом поворачивается ко мне полубоком.

— Скажи, почему ты его ударил? — выстреливает в упор вопросом.

Сжимаю челюсть и сильнее втапливаю ногу в педаль газа. Нужно быстрее домой её отвезти, иначе моим нервным клеткам придёт крышка.

— Давид! Почему ты ударил Олега? — жужжит надоедливой мухой, приближая ко мне лицо, пока я намеренно не отрываю взгляд от дороги, — Потому что подумал, что он целует меня, да?

Замолчи уже!

— Оля, сядь ровно и пристегнись! — рявкаю, чувствуя, как сердечная мышца работает быстрее обычного.

Только в присутствии этой выдры подобное происходит. Грудную клетку разрывает бешеным пульсом.

— Ты не ответил! — игнорирует мои слова и делает совсем наоборот. Безостановочно сверлит меня своими глазищами и приближается ещё сильнее, отчего меня начинает трясти, — Давид, ты приревновал меня?