Фредерик, узнав об этом, рвал и метал. Вместо уволенных 25 дворян он ввел в королевский совет своей властью 25 крестьян, сказав, что «простые сердца не склонны к предательству».

Из декларации о войне шведского риксдага (июль 1740 года): «Поведение российского двора в последние годы было настолько недружественным, что в стране чуть не началась война всех против всех. Мы вынуждены объявить войну, дабы спасти свое королевство, честь и репутацию и в будущем со шпагой в руках отстаивать свою независимость от нашего большого соседа».

Отдельно было отмечено, что война объявляется «нынешнему русскому царю и русскому двору», а не русскому народу. Наверное, этим самым шведы надеялись привлечь заговорщиков, которые планировали возвести на трон Елизавету Петровну, на свою сторону.

Для французов, рассчитывавших на поддержку шведов в Германии, произошедшее стало небольшим шоком. Тем не менее, чтобы сделать хорошую мину при плохой игре, отметили, что война была вызвана отстаиванием «чести и независимости шведского королевства» и поддержанием «баланса сил в Скандинавии». Французы увеличили субсидии на 1,5 миллиона риксдалеров (до 43 миллионов ливров в общей сложности), утешая себя мыслью, что даже в таком финале есть что-то хорошее: Россия, связанная войной со Швецией, не сможет прислать на помощь союзной Австрии свои войска. Однако французы молили шведов держать информацию о дополнительных субсидиях в секрете.

Отдельно стоит упомянуть и положение в Финляндии. В ходе тайной королевской ассамблеи среди депутатов от «партии шляп» было упомянуто, что «у финнов часто попадаются 'гнилые яблоки» (rotagg — выродки), то есть сепаратисты. Сторонники независимой Финляндии вполне могут объединиться с русскими и ударить в спину шведским войскам. Нет, конечно, некоторые депутаты от Финляндии поддержали партию войны, но большинство выступили резко «против». И одним из первых предложений было запретить финский язык на всей территории шведского королевства, поскольку это язык сепаратистов.

Не стоит забывать и еще об одной причине войны. Вызвана была эта война не только антироссийски настроенной «партией шляп», не только интригами русских дипломатов, но и природной аномалией — «великим морозом» (Great Frost) 1740 года. От него пострадали множество стран, в том числе и Швеция, где был неурожай.

Шведы обратились к Польше и России с просьбой продать им хлеба. Однако в Речи Посполитой в период с 1739 по 1742 годы были очень длинные зимы (продолжавшиеся чуть ли не с сентября по май), крестьянство сильно голодало, часто съедало даже посевные зерна, чтобы выжить, поэтому экспорт зерна из Польши сильно упал. В России же, в том числе и Прибалтике, случился неурожай, и на робкие обращения шведского правительства вспомнить о пунктах Ништадтского договора и разрешить беспошлинную отгрузку зерна Россия ничего не ответила. Тут самим не до жиру — быть бы живу. Как писали очевидцы: «Крестьяне Орловской губернии в совершенную скудость пришли. Дня по два, по три не едят. Покидают дома свои, ходят по миру и питаются травою да шишками ореховыми, смешав их с мякиною».

28 июля 1741 года, обвинив Россию во вмешательстве во внутренние дела Швеции и несоблюдении условий Ништадтского договора в части беспошлинного вывоза хлеба, шведское королевство объявила войну России. На границе шведы сосредоточили два корпуса: Карла Хенрика Врангеля (3000 человек) у Вильманстранда и Хенрика Магнуса фон Будденброка (5000 человек) у Фридрисхгама, кроме того, в Вильманстранде было до 1000 человек гарнизона. При этом, как писал Бибиков, «сей малый корпус не имел при себе ни осадной, ни даже полевой артиллерии», более того, «о заведении магазейнов никакого старания приложено не было». Шведам противостояла группировка Петра Петровича Ласси (примерно 20 тысяч человек). Ласси с девятью полками пехоты и 14 драгунскими эскадронами начал наступление на Вильманстранд, и 23 августа 1741 года просто уничтожил корпус Врангеля в полевом сражении, а далее осадил и взял крепость.

Ранее, 11 мая 1741 года, вышел из своих баз шведский флот. Русский Балтийский флот имел в своем составе 15 линейных кораблей и восемь фрегатов, из последних боеспособными были два или три, а кроме того, некомплект экипажей у русских составлял около 40 %. Тем не менее в кампанию 1741 года в море вышло 14 линейных кораблей, тогда как шведы смогли выставить только пять линкоров (76-пушечный «Ульрика Элеонора», 72-пушечный «Принс Карл Фредерик», 70-пушечный «Стокгольм», 60-пушечный «Финланд» и 42-пушечный «Фреден»), а также четыре фрегата. Только к июню шведы смогли усилить свою морскую группировку еще пятью кораблями, но это было вообще всё, что Швеция могла выставить на море против России. Командовал шведским флотом вице-адмирал Райалин, который умер в сентябре от тифа и был заменен шаутбенахтом Акселем Шошерной. Русский флот под командованием Якова Барша в столкновениях со шведами не участвовал, занимаясь боевой подготовкой на рейде Кронштадта, шведы же крейсировали между островом Гогланд и Финляндией и тоже воевать не торопились.

В середине августа из-за недостатка провизии на шведской эскадре вспыхнула эпидемия тифа, от которой умерло свыше 700 человек, и фактически шведские корабли стали небоеспособными. Тем не менее ушли они обратно в Карлскрону только в октябре, при этом потеряв 34-пушечный фрегат «Сварте Орн», который разбился о камни на финском побережье.

На зиму между странами было заключено перемирие. 25 ноября (6 декабря) 1741 года в России произошел дворцовый переворот, в результате которого на трон взошла Елизавета. 28 февраля 1742 года русские разорвали перемирие, и война продолжилась.

Согласно российским планам, теперь вести боевые действия предполагалось вдоль побережья Финского залива с помощью галерного флота. Корабельную группировку возглавил контр-адмирал Захар Мишуков, галерную — генерал-аншеф Левашов, но русский флот продолжил бездействовать.

Что касается шведов, проблемы у них были ровно того же характера, что и у русских. Командование на суше принял Карл Эмиль Левенгаупт, который планировал выставить армию в 22 800 человек, однако Швецию сотрясал голод, и реально собрали лишь 15 тысяч штыков, что, однако, не помешало «гениальному шведскому стратегу» воевать «растопыренными пальцами», начав одновременные наступления на трех направлениях — кексгольмском, вильманстрандском и выборгском. Они предсказуемо закончились полным провалом.

Ласси перешел в наступление и атаковал шведов у Фридрихсгама, неприятель в панике бежал к Гельсингфорсу, так и не приняв сражения. Другие русские отряды захватили Нейшлот и Тавастгус, тем самым отрезав шведам возможность отступления из Гельсингфорса и Або.

Шведское же правительство не нашло ничего лучше, как в разгар сражений отозвать из армии Левенгаупта и Будденброка «для дачи объяснений», тем самым просто обезглавив войска. Командовать остался выходец из Франции «отпускник Людовика XV» Буске, который вместе с армией и капитулировал 24 августа 1742 года.

Если бы в этот момент удалось разгромить еще и шведский флот, победа была бы полной и окончательной. Скорее, сами шведы были не против, чтобы их всем государством взяли в плен и начали уже кормить, ибо голод сотрясал Швецию уже во всех провинциях, кроме захваченной русскими южной Финляндии (куда начались поставки хлеба для населения из России).

В кампанию 1742 года шведы при полном напряжении сил смогли выставить 15 линейных кораблей и пять фрегатов, тогда как русские — 13 кораблей и три фрегата. 25 июня 1742 года флоты встретились, но Мишуков сближаться не стал. В результате два флота крейсировали друг напротив друга… две недели. Наконец Барш, ставший младшим флагманом, не выдержал, и послал Мишукову записку с требованием созыва военного совета и начала сближения со шведами. Мишуков ответил: «С Божьей помощью давно пора!»