Никто из них не мог толком сосредоточиться на чтении. Это была их игра: кто дольше продержится до того, как встретиться глазами и украсть поцелуй со вкусом ежевики.

В один октябрьский день, когда солнце подсвечивало набухшие капли теплого дождя, превращая их в тысячи разноцветных фонариков, Николь и Франсуа были застуканы на огороженном винограднике в Вилер-Альране. Они скакали, танцуя, между рядами, преисполненные чистейшей радостью, промокшие и веселые. Франсуа пел во весь голос, умело кружа Николь между лозами.

Теперь осталась всего неделя, и можно будет освободиться от предложения мсье Moэта, и Николь, стоя перед любимым маминым венецианским зеркалом в прихожей родительского дома, помахала сама себе рукой на счастье.

— Быстрее, дорогая, Клодина приехала! — поторопила ее мать.

Николь вышла, и мать расцеловала ее в обе щеки, радуясь цветущему виду дочери в новом шелком платье и с убранными в шиньон волосами.

— Растешь, Бабушетта, — подмигнула она. — Самое время.

Если девушка и почувствовала какую-то вину, та мгновенно растворилась при мысли о Франсуа, ежедневных стихах и письмах, которые он подкладывал ей в карман, и сегодняшнем приглашении встретиться с ним на озере. Остальное все ерунда.

Озеро было зеленым, как река Ведь, прозрачным и в меловых берегах казалось матовым. Франсуа пустил камешек по поверхности, и сентябрьское солнце посеребрило круги.

— Неплохо, — оценила Николь.

Он засмеялся:

— Вот интересно, что может произвести на тебя впечатление?

Не знаю. Дракон? Превращение воды в вино?

— Пойдем поплаваем. Я же тебе обещал: при каждой нашей встрече я постараюсь придумать что-нибудь новое. Повернись.

Он ослабил ей шнуровку платья на спине — настолько, чтобы его можно было снять.

— Давай, — сказал он.

Николь сняла платье и повернулась лицом к Франсуа. Тело ее тенью просвечивало под муслиновой рубашкой.

Он нежно погладил ее по плечу. Ветер прошелестел в дубах. Николь вдруг охватило незнакомое напряжение, а Франсуа ее поцеловал. Потом отпустил, и у нее голова закружилась, как в тот день, когда он снял ее с ландо.

— Вперед! — крикнул он и толкнул ее в воду, срывая с себя рубашку и прыгая следом.

Вода обожгла холодом, кровь запела в теле, когда девушка вынырнула, и Франсуа поцеловал ее снова. Вода между ними была илистая, сладковатая и скользкая. Рассмеявшись от неожиданности, они опять поцеловались, на этот раз крепче, и руки оказались там, где им не следовало быть, но они никак не могли остановиться, пока она не отстранилась, испуганная силой нового чувства.

Франсуа взял ее за руку, и они поплыли на спине, остывая от поцелуев, глядя, как ласточки становятся светло-зелеными, пулями пролетая над водой. Среди лилий кружили радужные стрекозы.

Незаметно пролетел час. Солнце высушило Николь, и она смогла одеться, но ее тело все еще ощущало прохладу воды. Они с Франсуа продолжали держаться за руки, сколько хватило смелости. Клодина и Антуан ждали их в карете. Проходя мимо разрушенного дома, Николь заметила колодец. Покопавшись в кармане, нашла монету.

— Загадай желание, — сказала она и закрыла глаза, готовясь к броску.

Сама же подумала про себя: «свобода» — и бросила монету. Нашла в кармане другую и протянула ее Франсуа:

— Твоя очередь.

Он отпрянул:

— Не стоило тебе этого делать.

— Тогда я брошу за тебя, — рассмеялась Николь.

Закрыв глаза, она улыбнулась. «Чтобы Франсуа был счастлив», — подумала, и монета булькнула где-то далеко внизу.

Когда Николь открыла глаза, Франсуа исчез. Если это шутка, то не смешная.

Девушка постояла немного, ожидая, что он вернется, поглядывала на лес, но украдкой: а вдруг Франсуа за ней наблюдает?

Но он не вернулся. Карманные часы она забыла дома, но, наверное, добрых полчаса прошло, пока она ждала, и солнце уже светило не так ярко. Приехали Антуан с Клодиной, а Франсуа все не появлялся. Злость и обида овладели ею. Как он смеет?! И одновременно не пропадало желание ощутить объятие его теплых рук. Хотелось плакать, хотелось наорать на него за такое легкомыслие, лишь бы только появился.

— А где твой юный поэт-винодел? — улыбнулась Клодина.

— Я… я не знаю. Я закрыла глаза, чтобы загадать желание у колодца, а он ушел.

Ждали, сколько могли. Антуан побродил в лесу и вернулся, пожимая плечами. Нету.

Она все еще надеялась, что он сейчас возникнет у обочины, выскочит со смехом из-за куста. Как же все это связано с той монетой, что она бросила? В тот момент у Франсуа был вид дикого зверя, решающего, бежать или драться, и ясно теперь, что он выбрал бегство. Теперь можно плакать, орать, ругать его за себялюбие, в то время как хотелось лишь прикоснуться к нему и постараться понять, что произошло.

Клодина обняла Николь за плечи, но продолжала молчать, не пытаясь разговорить.

В тот вечер Николь снова и снова вспоминала момент, когда исчез Франсуа. Даже не попрощавшись.

Медленно тянулась неделя. Каждый день, как одержимая, Николь приходила в конюшню к тайнику, служившему обменником для писем, и каждый день его пустота была словно удар в солнечное сплетение. Они знакомы всего четыре недели, но Франсуа наполнил ее жизнь новой радостью, и до сих пор не было ни дня, чтобы он не оставил ей письма или стихотворения. Неужели она лишь вообразила, что между ними происходит что-то важное? Она просто дурочка, очарованная красивым вралем? Он сейчас где-то страдает и взывает о помощи или проводит время с другой, водит на свои виноградники и красиво заливает насчет лоз? У Николь хватало гордости не спрашивать Антуана и Кдодину, где он. Прошло семь дней, три часа и тридцать минут, и она вдруг поняла, что нужно делать. Магазин сейчас закрыт, но Наташа поможет ей найти ответ. Николь подбежала к булочной и заколотила в дверь.

Подруга дала ей мешочек с солью.

— Ты хорошо подумала? Ведь не всегда тебе говорят то, что хочешь услышать, милая.

— Я хорошо подумала.

Ничего не может быть хуже, чем пытка неизвестностью.

Наташа постучала янтарными бусами, шепча какие-то наговоры, которых Николь не поняла.

— Бросай!

Девушка метнула соль, и та рассыпалась по плиткам пола. Наташа вгляделась в получившиеся фигуры.

— Осторожность.

— А что еще?

Наташа сгребла соль в кучку:

— Все. Осторожность, вихрь ты мой маленький. Спокойно все взвесь и обдумай. Ты разочарована?

— Слегка. Я думала…

— …что тебе скажут: «истинная любовь ни когда не идет прямым путем. но все кончится хорошо»?

Николь покраснела.

— «Осторожность» — вот и весь ответ. В свое время этот старый способ предсказал мне, что случится с Даниэлем. Соль всегда говорит правду, даже если тебе не хочется ее слышать. — Наташа иногда бывала такой пессимисткой. — Да, я черствая старуха, но мудрости у меня куда больше, чем у тебя. Какой смысл таит твой ответ, знаешь только ты. — Она открыла дверь и крепко обняла девушку. — Теперь иди и потрать эту ночь на раздумья. На то тебе и голова.

Франсуа исчез так внезапно и не давал о себе знать слишком долго, чтобы это можно было простить. Придя домой, Николь сразу взялась за перо.

Cher[18] Жан-Реми Моэт!

Мне приятно сообщить Вам, что я с радостью принимаю…

Запечатав письмо, она, будто спохватившись, небрежно сбрызнула его лавандовой водой. Потом отдала Жозетте, чтобы та отнесла на почту, заставив служанку поклясться, что та ничего не скажет родителям.

Маленькие городки ничто так не любят, как сплетни. Франсуа услышит про ее обручение с Моэтом и пожалеет, будет безумно ревновать и поймет, каково это, когда тебя без предупреждения бросают. Николь не могла безвольно ждать, ей обязательно надо было что-нибудь предпринять.

Через пять минут после того, как письмо покинуло ее руки, она абсолютно ясно поняла, какую совершила ошибку.

Уже стемнело, но Николь вылетела на улицу, чтобы перехватить письмо. Жозетты нигде не было видно. На Рю-де-Вержер фонарь на здании почты уже давно был погашен и дверь заперта. Значит, то, что прочла Наташа по рассыпанной соли, было суровым предупреждением, но Николь слишком поздно это поняла, и одно небо теперь знает, какие силы она привела в движение своим поспешным поступком. Господи, прошу тебя, пусть Франсуа вернется!