Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Этьен приоткрыл заднюю дверь — именно в оговоренное время.

— Вы передали ему записку?

— Не волнуйтесь, все сделал, как вы сказали. Он никому не хотел показывать ваше поздравительное письмо.

— Вы правда его назвали лучшим работником года? Хоть он и сиял от гордости как медный таз, но что именно было написано в письме, никому не показал.

— Вы же его знаете. Ему это пришлось по нраву, но он ни за что не скажет ребятам, что его похвалила женщина. — «И что он ухватил кусок себе не по зубам», — подумала она про себя. — Большое вам спасибо. Кучер ждет, так что я поеду. Доброй ночи.

Часы на ратуше пробили девять. Николь ждала, затаившись в тени. Ксавье не настолько пьян, чтобы не последовать ее инструкциям. Розовая ленточка, которую Николь позаимствовала от записки Терезы, торчала у него из нагрудного кармана. Это еще раз убедило ее в том, что она не ошибается в своих подозрениях. Вечер был прохладный, и Ксавье надел лучшую свою твидовую куртку, надвинул шапку на глаза. Подойдя к дверям дома Терезы, он постучал.

Ответа не было, он постучал снова, слегка пошатываясь.

— Это я, Ксавье! — шепнул он в окно. Ответа не было. — Тереза!

Время было выбрано идеально: Тереза вернулась в Париж, улаживать дела с Наполеоном — спасибо, Моэт помог.

— Чудесный вечер, Ксавье, — сказала Николь, выходя из тени.

При виде нее его лицо вытянулось от удивления.

— Я все знаю. Тереза опасна, сам понимаешь. И она тебя использует.

— Она меня просила помочь в саду.

— В это время?

Виду него был растерянный.

— Это я написала записку с ленточкой. Ты думаешь, она рискнула бы оставлять такую улику и писать тебе?

Николь подождала, пока до него дойдет. Ей было почти жаль своего старого друга.

— Ты рассказал ей про мои ремюажные столы. О чем ты только думал? Я полагала, что у нас договор.

— Я никогда…

— Что сказала бы об этом твоя жена?

Он опустил голову.

— Я для нее отдушина от всех этих позеров и клоунов Парижа.

— Именно с ними она сейчас. Мы друг друга знаем всю жизнь, правда?

— Да, так.

— Она тебя использует. Такая женщина никогда по-настоящему не будет любить ни одного мужчину. — «И ни одну женщину», — подумала она с горечью. — Великая Тереза Тальен бросит тебя как щепку, если хоть чуть-чуть запахнет скандалом, и она смеется над теми, кто питает к ней слабость. Ей нужен был мой профессиональный секрет, вот и все. Ты видел ее хоть раз после того, как все рассказал?

Ксавье покачал головой.

— Подумай об этом. Для твоей жены это было бы страшным ударом.

— Ей нельзя говорить. Сейчас, когда наш сын на войне. Это ее убьет.

— Тогда держись от Терезы подальше.

Он ссутулился.

— Мы с тобой дружим с незапамятных времен, — продолжала Николь. — Ты всегда защищал меня. Я платила тебе щедрое жалованье, обещала долю в прибылях, и ты все это готов бросить ради нее?

По его взгляду она поняла, что он предал бы что угодно снова и снова, пусть только Тереза подарит ему хоть крупицу надежды.

— Если ты еще раз с ней увидишься — а я узнаю, если это произойдет, — я расскажу твоей жене, ты потеряешь работу у меня и никогда во всей Шампани ее не найдешь.

— Ты мне не грози! — прошипел он.

— Я тебя не боюсь. Давай говорить как равные, Ксавье. Дай себе время, и эта боль пройдет. Сейчас сбор винограда, лозы почернели и безжизненны, но на следующий год они оживут снова. И все будет выглядеть по-другому. Ты нужен жене и сыну. Искупи свою измену жене и готовность продать весь смысл моей — и твоей — жизни. Я знаю, чем тебе загладить вину.

— Тогда скажи.

— Оставайся со мной, Ксавье. Я понимаю, ты всего лишь человек, а она — существо из другого мира. Я сдержу свое обещание насчет доли в прибылях, я уберегу тебя и твою жену от скандала, но ты должен обещать ее забыть.

Она изложила свой план, и Ксавье согласился выполнить его буква в букву. План рискованный, но Николь была виноделом, и все, что она делает, связано с риском и превратностями судьбы.

Он зашагал прочь в темноту, а она вернулась к своей карете, совершенно измотанная. Даже Ксавье был готов ее предать — после всего, что они пережили вместе. В одном Моэт прав: профессия винодела не для слабых сердцем. Чем больше она преуспеет, тем больше наживет врагов. И теперь, когда столько поставлено на карту, она вынуждена вырабатывать вероломные планы и перепроверять людей, на которых раньше рассчитывала как на друзей и союзников. От этого становилось ужасно одиноко, но Николь отлично умела справляться с этим чувством, и каждый раз, когда преодолевала себя, судьбу или чьи-то враждебные происки, у нее появлялось пьянящее, как шампанское, ощущение силы.

Часы пробили четверть часа. Почти половина десятого, и Николь понадеялась, что в ближайшие пятнадцать минут все переменится.

Проезжая мимо дома Терезы, она велела кучеру остановиться. Присмотрелась к окнам спальни и узнала силуэт шапки Ксавье. Он и его друзья всегда любили вскрывать чужие замки. В детстве она и сама много раз с ними в этом участвовала, забираясь в старые сараи, чтобы лакомиться крадеными яблоками и строить логовища в сене.

Правду говорят, что старые деревенские способы — самые лучшие. Простая ночная кража.

Глава двадцать третья

ТРОФЕИ ВОЙНЫ

Октябрь 1813 года

Часы собора пробили середину часа, из мрака вынырнул Ксавье.

— Быстро садись!

Он прыгнул в карету, Николь постучала в окошко кучеру, и карета понеслась вперед. Ксавье сунул руку в карман и положил неожиданно тяжелый мешочек ей на колени.

Она заглянула внутрь. Шкатулка была такой же потрясающей, как помнилось Николь, и груда украшений ярко блестела при луне. В этом мешке драгоценностей больше, чем обычные люди видят за всю жизнь.

— Неслабо стоят, — сказал Ксавье.

— Спасибо. И прости меня.

— Высади меня здесь, дикарка. Надо сказать, ты храбрее меня — отдаю тебе должное. А остаток пути пойду пешком, если ты не против. Я чертов дурак, и надо мозги проветрить, чтобы на место встали.

Он запахнул куртку и исчез в темноте. Николь провожала его взглядом, пока он не скрылся. Бедняга Ксавье. И его, и ее предала Тереза, и каждый из них теперь чуть меньше верил тем, кого любит.

Она крепко зажала горловину мешка и не разжимала, пока не оказалась в безопасности своей спальни в Бузи. Когда Николь открыла шкатулку, пламя свечи заплясало на драгоценностях. Слава богу, она лежала здесь на кроваво-красной обивке: камея, подаренная Терезе царем Александром, стоящая больше, чем все виноградники Николь, вместе взятые. Достаточно, чтобы держать заложницей могущественную женщину.

Николь полюбовалась тонкой работой ювелира, провела пальцем по граням бриллианта, снова прочитала надпись: in perpetuum. Было время, когда она сама полагала, что дружба с Терезой будет на века. Но сейчас она так не думает, и часть ее сердца заледенела. Она положила ожерелье в футляр, спрятала под подушку, заснула и не просыпалась ночью впервые с того дня, как отдала Жану-Реми связку лоз «пино».

Почтовая карета в Париж отбыла по расписанию, и Николь не могла дождаться отъезда и временного избавления от забот. В Париже можно быть анонимом, особенно если ты вдова из захолустья. Она улыбнулась про себя, проезжая мимо виноградника Моэта — того, который граничит с ее верзенейским виноградником. Землю недавно вспахали, прежние старинные и плодоносные лозы куда-то переместили, и гордо смотрелись недавно посаженные через аккуратные интервалы лозы «пино», каждая окружена бледной кучкой fumure. Николь крепче сжала кожаный мешочек с ожерельем Терезы и стала смотреть вперед.

Прибыв в Париж, она предоставила переносить багаж рассыльному отеля и поспешила в музей Наполеона, благо идти было недалеко.

— Где мне найти зал греческой и русской иконы? — спросила она у служителя на входе.

Тот рассказал и показал рукой, куда идти. Судя по его лицу, Тереза уже была здесь. У всех мужчин после разговора с ней бывал слегка оглушенный вид.

55
{"b":"866950","o":1}