– Так, дай я тебя осмотрю, – достав из шкафа белый чемоданчик с красным крестом на боку, она вынула из него узкий фонарик и направила яркий свет прямо в глаза Роберта. Но тот даже не прищурился.

– Нехороший знак. Сейчас вызову скорую, ты главное не волнуйся, – жена быстро набрала 03 на радиотелефоне. Медицинская бригада не заставила себя долго ждать, приехав через несколько минут. Роберт лежал в одной позе, не шевелясь. От страха Альбина спряталась в спальне, оставив лишь маленькую щель в двери, чтоб слышать разговоры врачей. После объяснений Милы, на что жалуется пациент, мужчина в белом халате достал из кармана шариковую авторучку.

– Вы можете посмотреть на кончик ручки? – спросил фельдшер, присев на край широкой двуспальной кровати.

– Я и ручку не вижу, не то что кончик… – Роберт выдохнул и безнадежно опустил голову.

– Как давно зрение пропало?

– Я проснулся минут двадцать назад и, открыв глаза, уже ничего не увидел. Днем все было нормально.

– Что было днем? Занятие спортом? Стресс? Удар может? – расспрашивал медработник.

– Стресс был, – ответила Мила за мужа. И она была права.

– Хм, – фельдшер задумался, вписывая сказанное в документы, – сейчас нужно заполнить данные пациента, а затем мы его повезем в двадцатую больницу. Осмотр офтальмолога и МРТ головы сможет дать полноценную картину. Пока что-то утверждать сложно. Скорее всего, будет госпитализация, поэтому соберите спокойно вещи. А мы внизу подождем, можете не торопиться, – забрав свой оранжевый чемоданчик, фельдшер спустился в карету скорой помощи.

Пока Мила судорожно кидала первую попавшуюся под руку одежду мужа в спортивную сумку, он не смел ее отвлекать, понимая серьезность момента.

– Меня уложат, да? – единственное, что он произнёс беспомощным тоном.

– Пока не знаю. Ты же слышал, что врач сказал. Нужно просто быть готовыми…

– К чему? – испугавшись, спросил Роберт.

– Быть готовыми к тому, что уложат.

Быстро собрав всё необходимое, Мила переоделась сама и помогла Роберту натянуть тёплые вещи.

– Альбина, – заглянула она к дочери, – нам нужно уехать срочно. Закрой за нами дверь. Если позвонят, пока никому ничего не рассказывай.

Вся дрожа, девочка наблюдала, как высокий, сильный отец, будто беззащитный мальчишка держится одной рукой за перила, а второй опирается на плечо жены и медленно, шаг за шагом спускается по лестнице. Её глаза наполнились слезами. Проводив родителей взглядом, Альбина закрыла дверь на три замка. В голове ее стали появляться мысли о взрослом. О том, что существуют страшные болезни. Что папа может долго лечиться и никогда не поправиться. Что он, в конце концов, может умереть. Охваченная жуткими мыслями, она быстро рванула к себе в комнату и укрылась с головой под одеялом. «Сейчас я закрою глаза, и это всё окажется сном. Я тихо буду лежать в своем уголке. Как меня сестры называют – «девочка – уголок». Вот уткнусь носом в стенку и лежу себе, разглядываю узоры на колючем бельгийском ковре, что висит на стене. Я повожу по нему пальцем, а потом усну. А когда проснусь, всё пройдет. Все пройдет». Слезы затекали в уши, а всхлипывания под одеялом заставили Марса запрыгнуть к хозяйке в постель. Мокрым носом он тыкал в заплаканные щеки, как будто желая остановить ее плач.

Аппарат МРТ издавал адские звуки, оглушительные стуки, перед его глазами всё время мелькали какие-то вспышки. Врач предупреждал, что процедура не из приятных, но выбора не оставалось: нужно было срочно пройти диагностику. Мила стояла у изголовья аппарата, в котором не шевелясь лежал супруг. В руке она нервно сжимала его свитер. В соседнее помещение за прозрачной стенкой, где сидел доктор и наблюдал за картинкой на экране, вошел еще один врач. Они что-то обсуждали, теперь уже вместе задумчиво смотрев на экран.

– Можете подниматься, – произнес он. В руках доктор держал снимок с развернутой картинкой двух долей мозга. На снимке один показывал другому на какое-то небольшое пятно. Тот же, с опечаленным выражением лица развел руками. Коллеги пожали друг другу руки и разошлись.

– Проходите, присаживайтесь, – спустя десять минут, лечащий врач, на бейдже которого Мила прочитала надпись: «Заведующий отделением нейрохирургии Полевский Н.А.», пригласил к себе в кабинет.

– Доктор, – не став дожидаться, что он скажет, Мила протянула ему конверт с зелеными купюрами, – пожалуйста, будьте с нами честны, что с моим мужем?

– Для начала, уберите это. Потом продолжим разговор, – к конверту он не притронулся, но тон его был строг и серьезен. Мила спрятала конверт обратно к себе в сумку.

– Извините… В такой ситуации уже и не знаешь, что правильнее сделать… – Мила смутилась.

– Правильнее будет сейчас успокоиться, – начал Полевский, – мы провели обследование совместно с моим коллегой, так как мне требовалось еще одно мнение, в котором мы сошлись. Взгляните, – достал он рентгеновский снимок с изображением мозга.

– Сейчас для меня куда-то взглянуть – звучит как издевка, – неожиданно сказал Роберт.

Полевский только слегка улыбнулся.

– Тогда, начну с конца. Это явление – временное. В мозгу вашего супруга, вот здесь, – показал он перьевой ручкой на светлую точку на снимке, – имеется небольшой измененный очаг, ишемическое поражение тканей. Он относительно небольшой, даже меньше сантиметра, что очень обнадеживает.

– И, о чем это говорит? – настороженно спросила Мила.

– Это говорит о начальном этапе рассеянного склероза. Благо, что зрение пропало сегодня, иначе вы бы так и не узнали о зарождающемся заболевании, а дальше было бы уже хуже. Сейчас у нас есть возможность медикаментозно помочь пациенту. Естественно, в стационаре, – объяснил он.

– Доктор, какие шансы на то, что он снова будет видеть? – голос Милы дрогнул.

– Шансы достаточно велики. Мы расписываем схему лечения, согласно которой нужно будет принимать препараты, получать уколы и капельницы. Зрение – это уже побочная стадия. Самое главное, постараться сделать так, чтоб очаг не разросся, а еще лучше – исчез, и не случилось рецидива. Так как такие очаги влияют и на работу спинного мозга, то есть на возможность нормально передвигаться, и на ряд других органов. Если коротко – вашему супругу прямо сейчас необходима госпитализация. Вы же не планируете писать отказ? – настойчиво произнес врач.

– Конечно же нет, – заверила Мила, – мы безоговорочно будем ложиться и принимать лечение, которые вы назначите. Оба перевели взгляд на Роберт, но тот не реагировал и ничего не возразил.

– Ну и хорошо. Сейчас заполним карточку, и медсестра проводит вас в палату. Фамилия?

– Гаранян, – ответил Роберт. Затем врач задал ряд дежурных вопросов и назвал номер палаты, где будет лежать пациент.

Мила помогла ему прилечь и поправила подушку. В этот момент Роберт нащупал ее руку и шепотом попросил:

– Не оставляй меня.

– Хорошо, только Альбину на ночь пристрою и сразу к тебе вернусь. Не волнуйся, – убедила его жена.

– Как же так, Милка? – Ульяна внимательно выслушала рассказ сестры по телефону, – чем я могу помочь? Давай, я приготовлю еду для Роберта, передашь ему в больницу. Больничное меню, мягко говоря, не дотягивает до домашней стряпни.

– Спасибо, Ульяша. Ничего не нужно, я сама приготовлю и сама отвезу. Но, у меня действительно будет к тебе просьба… – Мила смутилась, – понимаешь, моя Альбина совсем одна останется на ночь, я должна побыть с Роберт, как минимум одну ночь провести рядом с ним. Пока его зрение не восстановится, я буду рядом. Наша Тома на новогодние праздники к себе в деревню уехала. Я бы попросила её, но… В общем, оставить мне дочку не с кем.

– Ну какой может быть разговор? Она мне что, не родная? Где моих двое, там и третья. Приезжайте. Сколько нужно, столько пусть остаётся у нас, места всем хватит!

– Спасибо большое, только вот еще один момент. Собака. У нас же теперь щенок. Куда мне его деть, я ума не приложу. Знаю отношение твоего Родиона к домашним животным. Вдруг он будет против?