– Ну, мы не будем ее травмировать твоим гардеробом. Она же консерватор. Ты сейчас на квартиру их посмотришь и это поймешь: бабушка привезла из Тбилиси все свои фарфоровые статуэтки и расставила по дому, повесила занавески с бахромой и ковры на стены. В общем, как будто она никуда и не переезжала.

– Они поселились совсем недалеко от нас, мы могли бы и пешком пройтись, – заметила дочка.

– По такой погоде? Мы бы точно потом слегли с температурой.

Очень сложно смотреть на совершенно постороннего человека, который на самом деле – твой родственник, но никакого участия в твоей жизни никогда не принимал. Вы связаны лишь по крови, но не по жизненным дорогам. Вы чертовски разные, но ты должна улыбаться и принимать этого человека. Родная кровь. В такие моменты просыпается какая-то неловкость. Как себя вести? О чем говорить? Что рассказать и с чего начать? Они ведь не знают о тебе ровным счетом ничего, не знакомы с твоим окружением. Твоими друзьями и обстоятельствами. И главное, воспринимают тебя до сих пор как ребенка, когда ты подросток тринадцати лет. И проблемы, и мысли в твоей голове уже совсем не детские. А самый частый вопрос к самой себе: «кто же я?», «какая я?», «чего я хочу?».

Сейчас Альбина сидела за накрытым столом, заставленным праздничным сервизом, точно таким же, как у нее дома. Папа когда-то привез его с Родины, маме в подарок. Стол ломится от аппетитных блюд кавказской кухни. Ей в тарелку всё кладут и кладут еду, которую она не успевает пробовать, смущаясь, благодарит эту милую женщину, которая называет себя бабушкой, но в ее поведении четко прослеживается какая-то фальшь. Альбина не могла объяснить эту деталь, как и не могла до конца ее понять. Дочка нежеланной невестки, хоть и очень похожая на своего отца, словно две капли воды, вызывала в бабушке двойственные чувства. И, если невестку она не приняла совсем, то внучку могла принять лишь на половину.

А рядом сидел пожилой мужчина. Болезненный, седой и слабый, но выглядел очень ухоженно: в чистой, возможно даже новой рубашке, зеленом клетчатой жилетке, волосы его были аккуратно уложены. Он все смотрел молча на Альбину и улыбался, ловя каждый ее взгляд, каждый вздох. Дедушка, которого она совсем не помнила. В его молчании было больше искренности, чем в добром и ласковом щебетании бабушки, которая всё кружила над своими блюдами. В такой компании новых родственников отец для нее был словно соломинка, за которую она держалась. Папа сидел рядом, и Альбина периодически опускала голову ему на плечо, чтобы чувствовать присутствие «своего» взрослого.

Некоторые родственники отца, узнав, что теперь его родители живут в городе, тоже решили приехать и поздравить бабушку Анаит с Днем рождения. Альбина их знала, они иногда появлялись на праздновании Нового года в гостях, ведь традиция собирать у себя всех гостей первого января никуда не исчезла. Она вежливо здоровалась с входящими, а потом снова садилась на свое место, между папой и дедом. В суете поздравлений и тостов, она услышала тихий хриплый голос дедушки, обращенный к ней:

– Как у мамы дела?

Чуть не поперхнувшись, она удивленно посмотрела на него и ответила:

– Спасибо, всё хорошо. Передала поздравления бабушке.

– Самым лучшим поздравлением было бы, если бы она сюда пришла вместе с вами. Ты ей передай, что я был бы очень рад её видеть, – сказал дедушка, одобрительно улыбнувшись.

Очень хотелось Альбине ответить, что это невозможно из-за отношения бабушки, хотелось защитить маму, хотя до сих пор она не знала, почему бабушка не приняла Милу. Но, она молча улыбнулась в ответ.

Вдруг, на пороге квартиры появилась незнакомая женщина, держа в руках копеечный букет цветов, замотанный в прозрачный помятый полиэтилен. С порога она пела бабушке дифирамбы, а та, казалось, чувствует себя одновременно неловко, но и приятно. Анаит пригласила гостью за праздничный стол. Женщина сперва отказалась из вежливости, но после уговоров всё-таки вошла в гостиную.

– Познакомьтесь, это моя соседка, Лера. Она узнала, что у нас праздник, решила меня поздравить и поближе познакомиться. И правильно сделала! – обратилась она к Лере, – мы, когда жили в Грузии, дружили соседями, каждый день собирались на кофе то у одних, то у других. Мы по этой традиции очень скучаем. А здесь у вас так не принято. Живете годами рядом и не знаете, кто за стенкой находится. Я очень рада, что ты пришла. Проходи, присаживайся, будем дружить, – пригласила присесть Анаит.

Свободное место оказалось рядом с Робертом, и Альбина смогла внимательно разглядеть гостью: тощая, можно даже сказать костлявая, она выглядела намного старше Милы, с которой её почему-то сразу сравнила Альбина. Волосы выжжены дешевой краской для волос оттенка блонда с кислотной желтизной и уложены кое-как. На ней болталась пушистая водолазка с блёстками, а на шее висел странный амулет в форме волчьего клыка. Лера окинула Роберта оценивающим взглядом, остановив его на наручных часах дорогого бренда.

– Лера, – протянула она худощавую ладонь для рукопожатия.

– Роберт, – дежурно улыбнувшись, представился он, аккуратно пожав ей руку, и продолжил что-то бурно обсуждать с родственником на грузинском языке.

– Курите? – неожиданно перебила его Лера.

– Курю, вас угостить? – удивленно отреагировал Роберт.

– Не откажусь. И компанию можно составить, – словно змея, она вся извивалась, когда произносила слова. Роберт не отказался то ли из вежливости, то ли он действительно хотел покурить. Альбина напряглась. Зачем эта странная женщина захотела выйти именно с её отцом. Кто она такая, и что ей нужно?

– Папа, – схватила она крепко его за плечо, – не уходи, пожалуйста, – такая реакция совсем не походила на то, как обычно себя вела девочка.

– Ты что, дочка? В чем дело? – сурово спросил отец.

– Просто, не уходи. Я без тебя не хочу тут оставаться.

– Перестань, ты ж не маленькая! Да?

– Да… – надавив на аргумент про возраст, Роберт убрал руку дочери и направился вслед за гостьей.

Выходили они покурить не один раз за вечер, и не два. Было видно, что и общие темы уже появились. Глаза отца как-то странно заблестели. А через стеклянную балконную дверь Альбина замечала, как папа активно жестикулировал, когда говорил с новой знакомой.

По дороге домой Альбина молчала, не смея задавать вопросы.

– Ты поднимайся, я тебя у подъезда высажу, а мне срочно в офис надо. Маме скажи, что я через час вернусь, – заверил Роберт.

Оказавшись у дверей квартиры, Альбина долго не решалась войти. Всё ходила из угла в угол лестничной площадки. В глубине души понимая, что сейчас придется наврать матери, и ни в какой офис отец, конечно же, не поехал.

– Что-то вы задержались. А где папа? Поднимается? – на пороге встречала Мила, бросая взгляд через плечо дочери.

– Нет. На работу срочно поехал, – коротко ответила Альбина, опустив глаза. Врать она не умела с самого детства. И мама эту особенность знала.

– Что-то случилось? – тревожно спросила она.

– У папы? Я не знаю. Он сказал, вернется через час.

Альбина быстро забежала в свою комнату и, переодевшись в пижаму, села на подоконник. Детская привычка так и осталась с ней до сих пор. Капли мокрого снега быстро пролетали перед фонарным столбом, а где-то невдалеке взлетал очередной самолет. И ей так хотелось стать пассажиром этого самолета. Чтоб улететь и забыть всё то, что ей пришлось увидеть.

Через час Роберт не вернулся, и Мила набрала номер его мобильного.

– Ты надолго на работу? Я переживаю.

– Не волнуйся, я пробил колесо по дороге, немного задерживаюсь. Скоро буду.

Услышав эту версию отца, Альбина почувствовала, как скверно стало на душе. Ложь. Очередная ложь, которую мама предпочитает не замечать.

– У тебя уютная квартира, – заметил Роберт, сидя на кухне «однушки» новой знакомой с чашкой свежезаваренного чая в руке.

– Спасибо. Осталась от мужа, он хорошую должность занимал в администрации области, строил для нас с ним большой дом, но… – положив чайную ложку сахара в чашку Роберта, она как будто бы случайно задела его бедром.