Тяжелую дубленку, что была надета на Альбине, сдали в гардероб. Девочка вздохнула с облегчением, но ее маленькую радость быстро испортило оставшееся на ней зимнее платье из шерсти. Оно больно «кусалось» даже через белую водолазку, которую она одела по указанию мамы, чтоб прикрыть шею и не заболеть ангиной.

– Жалко, что Евы нет, – сказала Альбине Кристине, которая снимала куртку.

– Да, её папаша всегда находит самое «удачное время», чтоб забрать доченьку к себе. А отказываться нельзя. Он же редко, когда трезвый бывает, – Кристина была старше Альбины на целых пять лет, ей уже тринадцать, и она многое осознает, иногда даже больше, чем пятнадцатилетняя Ева, её родная старшая сестра.

– Пойдёмте, уже второй звонок прозвенел, – высокие, худощавый парень, с пробивающимся пушком над верхней губой, Аркадий показал пальцем на перекрашенные несколько раз двери в зрительный зал театра. Он – ровесник Евы, и ему тоже пятнадцать. Он всегда поддерживал своих сестёр в культурных походах, а иногда даже брал их с собой на прогулку.

– Вот странно, такой он светленький, совсем ни на кого из нас не похож. Мы – брюнетки. А он шатен. Какой-то особенный что ли у нас, – рассуждала вслух Кристина, не обращая внимание на праздничную суету и снующих вокруг детей. Теперь, её интересы поменялись, она всё больше анализировала и вникала в суть вещей и событий.

– Бабушка всегда говорит, что он для нее особенный, – подхватила Альбина, рассматривая с интересом лепнину на потолке.

– Конечно. Бабушка признаёт только наследников. А мы, внучки, для неё не существуем. Только внук. Только мальчик. Её несбыточная мечта о сыне осуществилась, когда родился Аркаша.

Альбина, погрузившись в музыку, что играла по пути в зрительный зал, уже не слышала рассуждения сестры. Она почти бежала за братом, который жестами подзывал к себе. Расположившись в бархатном кресле, она уставилась на зелёный, еще закрытый занавес и, в предвкушении волшебства, замерла.

– Успела, – задыхаясь бежала Мила по ряду, оббивая коленки о ноги сидевших ребят и их родителей. В руках она несла два прозрачных пакета.

– Ты где была? – спросила Ульяна, забирая пакеты из рук сестры.

– Сладкие подарки купила детям. Один пакет заберёшь себе, для девочек. Фух, – выдохнула она, – так бежала быстро за вами.

– Милка, неудобно…– Ульяна смутилась, – спасибо… Может, давай я тебе деньги отдам? Тут же все так дорого стоит.

– Замолчи, – отмахнулась она. Зная, что муж Ульяны – не самый щедрый, хоть и обеспеченный человек, она всячески старалась побаловать племянниц и облегчить жизнь сестре.

Свет в зале потух. Раздались громкие аплодисменты. Сказка началась. Альбина внимательно наблюдала за происходящим на сцене: артисты в костюмах снежинок, декорации, изображавшие ледяной замок, ростовые куклы. Всё это она обожала, и каждое слово, каждую мелодию впитывала, как губка. Аркаша просто любил совместные походы и тоже смотрел за происходящим на сцене. А Кристина смотрела на всех окружающих. На маму, замученную отцовским поведением и их семейной жизнью. Сегодня утром он потребовал завтрак из трёх блюд. Мама встала в шесть утра, чтобы угодить ему. Два блюда отцу не понравились, и они сразу полетели в мусорное ведро. Мама молча всё убрала. А пока они ехали в театр на автобусе, Ульяна проплакала всю дорогу. Плакала и плакала, прикрываясь шарфом. Она думала, что Кристина ничего не заметила. Но, утаить от внимательной дочери свои слёзы было невозможно. Зависимая полностью от мужа, она была вынуждена выполнять все прихоти отставного генерала армии.

Потом, Кристина перевела взгляд на тётю. Та, практически сразу, как только выключился свет в зале, заснула. Мила много работала. Пациенты, лекции в университете. У практикующего врача и научного работника по совместительству, практически не было выходных. Но, и пациенты её любили. Она всегда получала благодарность от них в виде приличных сумм мимо кассы клиники, где она работала, и нескончаемых коробок шоколадных конфет. И она знала, на что тратит столько сил и времени. Ибо на мужа, Роберта, положиться было нельзя: очень шатким было положение человека, только-только пробивающего себе путь в бизнесе «девяностых».

Представление оказалось недолгим, Альбине было мало, она так хотела еще посмотреть на героев постановки, но, всё когда-то заканчивается. Теперь, продолжение сказки она разыграет у себя в голове с воображаемыми героями, закрывшись в детской спальне.

– Мила, – Ульяна легонько толкнула ее локтем, – просыпайся. Представление закончилось.

Тяжелый розовый портфель, объемная дублёнка, пушистая шапка с помпоном и туго завязанный шарф на шее, аж до подбородка. Няня забирала Альбину из школы во всём ее «зимнем» наборе. Наступали последние учебные дни перед длинными каникулами. Они не здоровались друг с другом, девочка просто подходила к Томе, становилась рядом, и они шли домой по заснеженным дворам. Лишь перекидывались парой фраз, не забыла ли Альбина в школе сменную обувь, и не получила ли двойку. Двоек она не получала никогда, так что вопросы Тамары были лишь формальностью, чтоб отчитаться родителям. Войдя домой, Альбина услышала странные звуки: что-то скрипело, грохотало и свистело. В детской меняли двери, ставили новые рамы на окно, чтоб сделать её еще теплее. В комнате резко пахло свежесрубленным деревом.

– О, привет, принцесса, – рабочий в сером потёртом костюме обратился к Альбине, – помнишь меня?

– Привет, – немного смутилась Альбина, увидев взрослого парня в своей комнате, – помню. Ты делал нам недавно ремонт на кухне, – быстро бросив портфель в угол, она побежала мыть руки.

– Верно, – ответил тот, широко улыбнувшись девочке.

– Мать сказала, чтоб ты поела суп на обед, – бросила ей вслед Тома.

– Я не хочу твой суп, – громко крикнула Альбина, чтоб было слышно сквозь шум бегущей из крана воды.

– Никуда не денешься, придётся поесть, – приказным тоном ответила Тома из кухни.

– Это мы еще посмотрим, – выключив кран, Альбина вытерла ладони о мягкое махровое полотенце.

На цыпочках она шмыгнула в детскую и уселась за спинку высокого, бархатного дивана. Стараясь как можно тише дышать и даже не шевелиться, Альбина опустилась прямо на паркет, опершись спиной о холодную стенку, и замерла.

– Альбина, за стол, – послышалось через пять минут из кухни. Но, она не ответила няне.

– Ты что, не слышишь? Быстро, иди есть! Всё остывает. Я не буду для тебя греть еще раз, – Тамара постепенно выходила и себя.

– Кричи, кричи, – шепнула себе под нос маленькая хулиганка.

Быстрые шаги послышались в сторону ее спальни, Тома изо всех сил топала о пол бордовыми тапочками:

– Где ты есть, бессовестная? – няня заглянула сначала в детскую, а затем, не найдя там Альбину, вошла в спальню родителей. Там ее подопечной тоже не оказалось. Она не на шутку разволновалась. Её бледные щёки, усыпанные желтыми пигментными пятнами, вмиг порозовели. Рабочий, что спускался на улицу за инструментами, вернувшись, застал Тому, сидящей в прихожей в растерянном виде, охваченную паникой.

– У вас все нормально? – обратился он к ней.

– Девчонка… Пропала девчонка… Ты ее не видел? – еле молвила Тамара.

– Да она же только что в своей комнате была. Поздоровалась со мной и убежала, – рабочий почесал голову, пытаясь вспомнить, не видел ли он больше Альбину.

– Куда убежала? Может на улицу? – Тома подскочила и стала натягивать сапоги. Внезапно раздался телефонный звонок. Один раз, второй, третий. Звонили настойчиво, а Тамара всё не подходила. Быстро застегнув зимнее пальто, она на ходу всё-таки схватила телефонную трубку.

– Алло! – тревожно крикнула она, – Роберт… это… я… – она не знала, как сообщить отцу ребенка, что девочка пропала, – тут такое дело… Альбинка. В общем, я не знаю, где она.

Из трубки послышался грубый голос:

– Что значит «ты не знаешь»? Где мой ребенок?

– Не знаю, не знаю, Роберт… – слезы скатились из глаз Томы, – я выйду на улицу, пойду ее искать.