Качаю бедрами вверх-вниз медленными, дразнящими движениями, пока волнистая струя воды бьется о мой клитор. Зная, что я совсем одна, позволяю себе не сдерживаться. Закрываю глаза, наслаждаясь прохладным ветром, шепчущим мне в лицо и охлаждающим мои обнаженные плечи и руки, и внизу бьет восхитительный жар.

Шорох неторопливых шагов заставляет меня окончательно замереть. Кэш самодовольно подходит и садится напротив меня на скамью. Он откидывается назад и сползает вниз, раскинув руки вдоль сиденья, словно это спинка дивана. Он выглядит леденяще властным, когда я смотрю на него снизу вверх.

— Не смей останавливаться, — его слова звучат лениво и глубоко, он широко разводит колени, его толстый член уже напрягся в черных брюках. Он проводит ладонью по ткани, и я не могу сдержать резкого вздоха. В его глазах полыхает похоть, пока он наблюдает, как я продолжаю свой ритм. Я слежу за движением его горла, когда он глубоко сглатывает и проводит большим пальцем по нижней губе.

Наши глаза встречаются, и голод в его взгляде заставляет меня понять, что в этом моменте нет ничего неловкого.

Это дает мне силы.

Я сдерживаю стон, когда ударные волны бьют прямо в ядро.

— Дай мне услышать тебя, детка, — хрипит он. И в следующий всплеск наслаждения я не сдерживаюсь. Мой рот раскрывается в стоне, челюсть отвисает. Дыхание сопровождает движения бьющей струи.

Я слышу, как сильно он скрежещет зубами, когда говорит.

— Черт, от твоего сладкого приоткрытого ротика, я хочу сотворить грязные вещи, куишле. Эти красивые губы так хорошо обхватили бы мой член.

Я мягко улыбаюсь ему, грязные слова разжигают огонь в моей душе еще жарче.

— Тебе бы это понравилось? Как я отсасываю теб?

— Я бы ради этого горы свернул… — он встает, его эрекция натягивает штаны.

— Сядь обратно. Я спросила, хочешь ли ты этого, не говорила, что я хочу, — его лицо очищается от всех эмоций, затем кривится в злобной ухмылке, когда он садится обратно.

За все его разговоры о том, что я принадлежу ему, он еще не доказал, что тоже принадлежит мне. Он думает, что любит меня? Посмотрим, насколько крепко я смогу обвести его вокруг пальца или это правда неравное поле битвы.

— Расстегни рубашку-а-ах, — приказываю я, и тут меня настигает удар по клитору. Он поспешно начинает. — Медленно— укоряю я, когда он торопливо расстегивает несколько верхних пуговиц.

Я завороженно наблюдаю, как мы синхронизируемся. Он расстегивает очередную пуговицу каждый раз, когда я поднимаюсь с пяток и опускаюсь обратно, задыхаясь при каждом ударе струи. Мой рот наполняется слюнями, когда я обдумываю свои следующие слова. Я играю с огнем, мы заходим все глубже, и этот жар такой сладкий.

— Вытащи.

Его глаза под копной волос не отрываются от моих, пока он выполняет указание. Его толстый член стоит колом. Я прикусываю губу, прослеживая взглядом каждую вену, и Кэш смачивает нижнюю губу, рыча, пока я оцениваю его.

— Теперь погладь его, — мой голос уже не мягкий и низкий, как тогда, когда он только пришел. Теперь он сильный и непоколебимый. Я вздрагиваю, когда Кэш плюет себе на ладонь. Он замирает и смотрит на меня косо. — Ты был права, мне это понравилось, — он вздыхает почти болезненно, с улыбкой берясь за свой член.

— Тебе понравилось, когда с тобой обращались как с грязной маленькой шлюшкой, да?

— Да.

— Да, папочка, — сурово говорит он, и мой живот опускается в огненный шар похоти и унижения. Когда я повторяю за ним, он сжимает кулак, его татуированный пресс вздымается. Иисус, мать его, Христос, этот мужчина прекрасен.

— Что еще тебе нравится, детка? Скажи мне, и папочка даст.

— Каждый дюйм? — сладко спрашиваю я, и его челюсть сжимается.

— Каждый. Блять. Дюйм, — я смотрю, обезумев от потребности, его предплечья напрягаются от дрочки. Каждый раз, когда я хнычу, он дергается, словно мои звуки доносятся до него. — Но я не это спросил.

У меня возникает искушение поиграть с ним еще немного и снова проигнорировать вопрос. Испытать его, как он испытывает меня. Но идея рассказать этому мужчине о своих грязных фантазиях, пока я возбуждаюсь, наблюдая за ним, слишком восхитительна, чтобы от нее отказаться.

— Мне нравилось, когда ты душил меня. Нравилось бороться за воздух и удовольствие, не зная, чего я хочу больше, жить или кончить… — я прерываю стон, когда моя киска пульсирует, оргазм чертовски близок. — Мне нравится идея, что кто-то может войти и увидеть, как меня трахают… папочка, — добавляю я, и он изрыгает проклятие, когда сперма вытекает из красной головки его члена. — Ты кончишь для меня, Кэш?

Он просто стонет, его дыхание сбивается, а кулак быстро двигается вверх-вниз. Его лицо морщится, и я понимаю, что должна положить этому конец.

— Не смей, блять, кончать.

Его глаза распахиваются, и он рычит:

— Я не принимаю приказов от шлюх.

— О, но ты же называл меня своей королевой, — он сжимает челюсть, пока его рука борется с приказами, и я понимаю, что он действительно как пушинка в моих руках, я знаю, как правильно с ним играть. Он не отвечает, только пыхтит. Наше дыхание становится гармонией в ночном воздухе, пока мы оба работаем над достижением кульминации.

— Черт, черт, черт, — кричу я, когда мои мышцы напрягаются, а киска сильно сжимается под напором струи.

— Громче, куишле, — приказывает он с ворчанием, и я понимаю, что он держится на груни. — Будь хорошей девочкой и кончи для папочки громко и красиво.

Все мое тело содрогается, когда оргазм достигает пика, мощная струя поддерживает искры удовольствия, летящие как фейерверк.

— Боже, да-а-а.

— Да, детка, вот так. Моя хорошая девочка, блять. Блять, Харлоу… — Кэш рычит, его слова обрываются, когда он кончает, задыхаясь, его семя окрашивает рельефный живот.

Я чувствую себя как желе, мои конечности превращаются в жидкость, локти на настиле — единственное, что не дает уйти под воду. Кэш откидывает голову назад, тяжело дыша, и его размякший член упирается ему в живот.

Спокойствие, царящее между нами, разрушается, когда звонит его телефон. Он шипит и вырывает его из кармана, ругаясь, когда читает имя звонящего.

— Надеюсь, кто-то сдох или помирает, Финнеас, — кричит он в трубку.

Пока он слушает своего брата на другой линии, я решаю, что шоу еще не закончилось. Медленно встаю в джакузи, пар клубится вокруг меня, а струйки воды стекают по ягодицам. Кэш сжимает телефон в руке до побледнения костяшек пальцев и прикусывает губу, раздувая ноздри.

— Нет, это должно быть сегодня вечером, — выдавливает он из себя. — И я хочу, чтобы порт был очищен от всех остальных.

Я подкрадываюсь к нему. Стоя перед ним, тянусь к его халату, лежащему на столе позади него. Когда наклоняюсь вперед, моя грудь оказывается в нескольких дюймах от его лица, и я слышу, как он шипит. Его рука, не держащая телефон, парит над моим бедром, как будто он не знает, можно ли прикоснуться ко мне сейчас. Я делаю шаг назад, прежде чем он успевает принять решение.

Выпрямляюсь, смотрю на него, кутаясь в халат. Его член подергивается от того, что я в его одежде.

Прежде чем уйти, наклоняюсь вперед и провожу пальцем по еще теплой сперме, покрывающей его пресс. Его рот открывается, когда я обсасываю палец.

— Спокойной ночи, папочка.

Кэш

Вместо того, чтобы сесть за руль, я выбираю байк «Харлей». После того трюка, который Харлоу устроила на крыше, мне нужно нечто отвлекающее от водоворота токсичных эмоций. А ехать на скорости сто миль с ночным воздухом, проносящимся мимо, и нерастраченной мощью двигателя — это лучшее, что я могу получить.