Ее влагалище пульсирует вокруг моих пальцев, горло дергается, борясь за воздух. Она так чертовски близка. Я чувствую запах возбуждения, смешанный с ее сладким, цветочным ароматом. По ее щекам ползет румянец, и я понимаю, что время пришло. Стискиваю челюсть и прижимаюсь к ней носом

— Кончай сейчас же. Быстро. Блять. Сейчас же, сука.

Ее спина выгибается дугой, а бедра устремляются вверх, руки цепляются за мои, когда она по спирали погружается в оргазм. Я отпускаю ее горло, и она дергается вперед, ее лоб падает на мое плечо, она хрипит и кашляет. Этот звук выводит меня из равновесия, и я энергично поглаживаю свой член по брюкам.

Когда наступает моя собственная кульминация, я не могу остановить грязь, извергающуюся из своих губ.

— Такая хорошая девочка. Моя маленькая грязная шлюшка. В следующий раз ты подавишься моим членом… блять! — я кончаю с ревом, намочив переднюю часть своих штанов.

Только когда открываю глаза, я понимаю, что закрыл их. Харлоу смотрит на меня, по ее щеке течет слеза, а лоб наморщен. Мой разум все еще затуманен, я все еще нахожусь под кайфом, но тянусь к ее лицу, чтобы утешить.

— Куишле…

— Не трогай меня, ублюдок, — она отшатывается от меня и отталкивается от стола. — Ты гребаный психопат! Ты чуть не убил меня, — она захлебывается рыданиями, и я понимаю, что правда ублюдок, потому что моя первая мысль: я мог бы сделать гораздо хуже.

Господи, она так красиво выглядит, когда плачет, — это моя вторая мысль.

Харлоу

Дело не в том, что он унизил меня. Плевал. Унижал. Душил. Дело в том, что теперь я полна ненависти и отвращения, и вместо того, чтобы направить эти чувства на него, как следовало бы, направила на саму себя. Из-за него я себя ненавижу. Испытываю отвращение.

Потому что, когда он унижал меня, моя киска дрожала. Когда он плевал мне в рот, я жаждала каждую каплю. Когда поливал грязными словами, меня это заводило. А когда душил меня, я кончила так сильно, как никогда раньше.

И ненавижу то, что сейчас, сидя на пассажирском сиденье, пока он ведет машину, я думаю, почему он не трогает мою ногу. Я сделала что-то не так?

То есть, да, я сказала ему не трогать меня. Но когда Кэш уважал мои границы? Он должен унижаться на коленях, а вместо этого я чувствую, что умру, если он не прикоснется ко мне.

Мне нужно вернуть свою власть, свою автономию. Нужно доказать ему и себе, что я не его гребаная кукла, с которой можно поиграть и отбросить в сторону. Именно поэтому я попросила его отвезти меня в мою квартиру, чтобы забрать некоторые свои вещи и, надеюсь, вернуть частичку себя. Я согласилась остаться в его квартире, пока он не разберется с Братвой — что бы это ни значило. Но я не обязана жить по его убогим стандартам.

Мы паркуемся на улице, и у меня сводит живот, когда он не открывает дверь с моей стороны. В прошлый раз открывал. Я выхожу сама и хлопаю дверью машины, заставляя его обернуться, и не могу больше молчать.

— Ты не имеешь права на меня злиться.

Его взгляд пронзителен, он угрожающе шагает ко мне. Прижимает спиной к машине. Нависает надо мной, и костяшки его пальцев белеют, когда он бьет ладонью по машине рядом с моей головой. Злорадство в его глазах наполняет меня ядом.

— Это не тебя душили до смерти, — я толкаю его плечами, но с таким же успехом могу толкать гребаный валун.

— Я дал тебе именно то, что ты хотела. То, о чем умоляла. И все же, ты делаешь из меня плохого парня? — холод в его голосе в равной степени пугает и возбуждает, и я ненавижу его за это.

— Ты и есть плохой парень, Кэш! — я бью кулаками по его груди. — И никакие шикарные ужины в частных клубах этого не изменят, — люди смотрят на нас, проходя мимо, и, вероятно, думают, не вызвать ли им полицию. Ха, много пользы будет, все офицеры находятся на его крючке.

Челюсть Кэша сжимается, и он дышит через раздутые ноздри.

— По крайней мере, я не гребаный лжец, — он вырывается и хватает оба моих запястья одной рукой. Другую он засовывает в переднюю часть моих леггинсов, его пальцы нащупывают скользкую щель моей киски. Я хочу закричать, но боюсь привлечь к нам еще больше внимания.

Он вытаскивает пальцы и проводит ими по моим губам, которые сжались в плотную линию.

— Открой, блять, — рычит он. Но я только плотнее сжимаю рот, пока он размазывает по губам доказательства моей лжи. — Я хочу, чтобы ты знала, какова на вкус, ты, блять, мокрая для мужчины, которого, якобы, ненавидишь.

— Мисс Харгрейв? — это голос, который я мгновенно узнаю. Кэш мотает головой в сторону, в его глазах убийственный взгляд на человека, который только что прервал нас.

— Моя любимая свинка, — Кэш медленно поворачивается, закатывая рукава.

— Лис, — у Лео отвисает челюсть, взгляд темнеет. Он быстро скрывает это, когда поворачивается ко мне. — Ты в порядке, Харлоу? — Кэш напрягается от его фамильярности, и я должна поаплодировать Лео за то, что он знает, как быстро задеть Кэша. Они явно уже знакомы друг с другом. Я делаю мысленную пометку потом спросить Кэша об этом.

— Лео, рада тебя видеть. Что ты здесь делаешь? — я имитирую веселый тон и улыбаюсь, кладя руку на его бицепс. Кэш кривит губы.

— Вообще-то, ищу тебя. Твой звонок, — он смотрит на Кэша и говорит медленно, словно пытаясь не сказать слишком много. Я уверена, что он не ожидал найти меня с человеком, на которого я кидалась с обвинениями, — заставил меня забеспокоиться. И когда не мог связаться с тобой в течение нескольких дней, приехал сюда, убедиться, что с тобой все в порядке, — его голубые глаза смягчаются, и мне становится стыдно за то, что я напугала его, хотя они ожесточаются каждый раз, когда он смотрит на Кэша. Я позвонила ему, крича о признании, а потом исчезла с лица земли.

Кэш закипает в стороне от нас. Я удивляюсь, как он еще не вмешался и не превратился в пещерного человека, потому что другой мужчина осмелился заговорить со мной. Но потом замечаю холодный, сосредоточенный взгляд его глаз. Он пытается понять, какие именно у нас отношения. С таким же успехом можно устроить ему шоу.

— Это так мило с твоей стороны, — я смотрю на него сквозь ресницы и скольжу по его руке вверх-вниз легкими движениями. — Я потеряла свой телефон в тот день, когда мы разговаривали. Сумасшедшая история на самом деле…

— Сумасшедшей историей будет то, что на твою задницу подадут в суд за домогательства, если ты продолжишь преследовать меня, — Кэш хватает меня за руку и тянет к двери квартиры.

— Подожди, Харлоу…

— Если у тебя есть вопросы, ты знаешь, как связаться с моими адвокатами, — бросает Кэш через плечо, втаскивая меня в подъезд. Его слова резкие и жесткие, но хватка на моей руке удивительно нежная.

Лео протягивает руку, чтобы не дать двери закрыться за нами. Он быстро достает пистолет и направляет его на Кэша. Мое сердце подпрыгивает в горле.

— Я не могу с чистой совестью оставить тебя с ним, Харлоу.

— Тебе лучше хорошенько подумать над своим следующим шагом, Саксон, — голос Кэша низкий и холодный, но он спокоен, когда двигается, чтобы встать передо мной с поднятыми руками.

— Ты можешь пойти со мной. Если он пойдет за нами, я его пристрелю. Я буду тебя защищать.

— Никто не сможет защитить ее так, как я, — рычит Кэш и делает выпад вперед. Я хватаю его за руку и со всей силы тяну назад. Лео крепче сжимает пистолет, и его плечи напрягаются. Мой пульс выходит из-под контроля, когда я понимаю, что Кэш в миллисекундах от ранения. Мне все равно, насколько хороши его хирурги, никто не сможет выжить после выстрела в упор.

От адреналина у меня все тело гудит, когда я делаю шаг навстречу Кэшу, бросая на него отчаянный взгляд, чтобы он позволил мне поговорить.