Ребенку в пору уже было появиться на свет.

— Вы словно змеи сплелись, — рассмеялся Теон, глядя на Эмилию и Мариуса, что даже сидя за столом в трапезной, держались за руки и о чем-то как раз шептались, сверкая свечением глаз и демонстрируя тем самым сильные эмоции.

— Не завидуй, — поддразнила его Эми и наконец вспомнив об ужине в ее тарелке, принялась аккуратно накалывать на вилку нежное мясо и есть.

А ведь и правда, среди нас только Теон остался без пары, но кажется его вовсе это не волновало, по крайней мере пока.

— Ещё чего. Завидовать вам? Нет уж. На всем континенте не найдется той девушки, которая смогла бы заставить меня так размякнуть, как вас, друзья, смягчили ваши дамы.

Мужчины за столом только хитро усмехнулась. Но Криос все же не удержался от ответа.

— Придет день, и я напомню тебе эти слова, Теон. А именно в тот момент, когда ты станешь самым податливым и мягким из нас всех. Ведь для таких зазнавшихся магов, Мирос, Бог любви и страсти готовит особенное испытание. От которого даже твои кости смогут раствориться.

По большому залу трапезной прокатился уже громкий хохот друзей, я тоже рассмеялась, от чего на животе, и без того натянутые мышцы, стали тетивой. Теон не отставал от нас и тоже смеялся, хотя и не верил в такой исход. По его взгляду это ясно было видно, мол, "посмотрим-посмотрим" — читалось в хитрых зелёных глазах.  К ни го ед . нет

Внутри меня резко что-то щелкнуло, странное ощущение прокатилось по телу. Я тут же положила руку на живот и стала прислушиваться к себе. Что-то было не так, я это знала, а потому отодвинула стул и медленно встала. Вслед за моими действиями, теплая влага, довольно сильным потоком стала спускаться по ногам до самого пола. Все присутствующие, что до этого добродушно смеялись над Теоном, посерьезнели и посмотрели на меня. Криос, что сидел рядом со мной во главе длинного стола из чистейшего горного хрусталя, тоже поднялся со своего места.

— Что-то не так, любовь моя?

Я не отвечала, лишь сделала шаг назад, чтобы убедиться в здоровом начале родов и вздохнула с облегчением, когда увидела открывшееся из-под подола длинного платья прозрачное водяное пятно, растекшееся по белому граниту пола.

— Время пришло, Криос, скоро наша дочь увидит этот мир, — сказала я и сразу почувствовала крепкую хватку Криоса на моих плечах, руки его дрожали от волнения.

Все присутствующие тоже мгновенно обступили меня, растерянно соображая что теперь делать. Только Иолани была спокойна. Она обхватила мою ладонь и поспешила внести успокоение в гнетущую обстановку.

— Роды начались нормально, будем надеяться что так же пройдут и удачно завершаться. Не пугайте будущую маму своими бледными от страха лицами. Идём, дорогая, — потянула она меня за собой, — пройдем в твои покои, дождемся повитух и служанок, которые подготовят все к появлению на этот свет принцессы.

Криос последовал за нами, как и Эмилия, а Мариус, Дарас и Теон отправились за помощью в целительные замка, где в выделенных покоях, повитухи уже месяц проживали в ожидании когда их помощ понадобится королеве.

Другую мою руку обхватил Криос. Так я и следовала по длинному коридору замка, держась за Иолани и своего мужа, Эмилия же побежала вперёд, чтобы позвать лишь одну служанку, Мону, которой я доверяла и хотела видеть рядом.

— Тебе больно? — спросил он осторожно пока мы медленно, но верно приближались к нашим с ним покоям.

Я отрицательно покачала головой.

— Вообще ничего не чувствую, если не считать сырости, — попыталась пошутить, но это конечно не подействовало на моего разволновавшегося мужа.

— Боль будет нарастать постепенно. Первый час ее вообще может не быть, потом она будет то появляться, то утихать, — уточнила Иолани, которая точно знала больше нас всех о родах.

Все мы бывали в комнатах у Иолани с Дарасом часто, чтобы поиграть с маленьким Авалоном. Насладиться общением с ребенком демона и мага. Когда же малыш спал, а все остальные расходились, демоница мне многое рассказала, подготовив к родам, но сейчас все ее напутствия разом вылетели из головы. Как, впрочем, Иолани и об этом упоминала.

— Скажи мне, когда станет больно и я лишу тебя ненужных никому страданий, — обратился ко мне Криос.

— Хорошо.

Вскоре в комнате уже были три повитухи, Мона — моя служанка и любимый муж, который боялся от меня даже оторвать взгляд сидя совсем рядом на краю кровати. На мне уже была широкая хлопковая простая сорочка и лёжа под тонкой простыней, я ожидала хоть каких-то ощущений, напоминающих схватки. Остальные ждали за дверями покоев.

Первая схватка накрыла совсем поверхностно, но довольно ощутимо, чтобы понять — процесс начался. Я напряглась всем телом и положила руку на напряжённый живот. Ребенок внутри, словно готовясь к тяжёлой миссии, тоже притих и не шевелился. Моей дочери вскоре предстояло пройти дорогу мук вместе со мной. Я тихо застонала от боли, когда вторая схватка стала болезненной. Хранитель, что походил на белую лисицу и до этого мирно спал у теплого догорающего камина, вздернул голову, голубые глаза её засияли магией а острые уши навострились. Она быстро подбежала и залезла под кровать, ложась прямо подо мной. Мы с Криосом пронаблюдали за его магическим существом, но нам явно было не до Саи в этот момент. Муж лишь крепче сжал мою руку

— Опусти защиту.

Я не стала геройствовать и вскоре уже была избавлена от боли. Время от времени повитухи ощупывали мой живот, который напрягался все чаще от схваток, но только это указывало на мои скорые роды. Боли больше не чувствовалось.

Спустя несколько часов моего лежания в кровати, мы с Криосом так расслабились, что даже стали обсуждать какие-то события из прошлого, подшучивая друг над другом, чтобы не уснуть, ведь уже была глубокая ночь. Криос сильно волновался, но старался держаться каменной стеной, изображая спокойствие.

— Пора осмотреть вас, Ваше Величество, обратилась одна из повитух. Та, что принимала роды у Иолани. Я хорошо ее запомнила, ведь именно ее руки приняли маленького Авалона.

Мона, которая молча до этого лишь бродила по покоям и выполняла какие-то незначительные дела, явно пытаясь себя хоть чем-то занять, чтобы не волноваться, подошла и освободила мои ноги от простыни, завернув ее край ближе к коленям. Криос старался отвлечь меня разговорами, пока меня готовилась осмотреть женщина в черно-белых одеждах. Живот сводило все сильнее, даже сквозь ментальное вмешательство Криоса стала ощущаться лёгкая боль. Я снова немного застонала и он усилил свои силы, сжимая остатки моих страданий в стальной руке своей ментальной магии.

— Ребенок скоро появиться на свет! — удивлённо воскликнула Элэди и жестом позвала своих помощниц, чтобы те были рядом. За время что мы все провели в комнате я успела узнать как зовут трёх женщин, которые помогали мне в родах.

Повитухи хотели меня обступить и подхватив под руки наклонить чуть вперёд, чтобы помочь трудиться в будущем, но Криос не уходил, впиваясь лишь сильнее в мою руку.

— Я сам, — сказал он, догадываясь о их намерениях, и легко помог мне принять нужное положение.

— Теперь наберите полные лёгкие воздуха и тужтесь изо всех сил, — дала указания Элоди и уже приготовилась встречать новую жизнь в этом мире.

Мне всё ещё не верилось, что все происходит настолько гладко и легко, как и в то, что мы с Криосом скоро станем родителями. Я выполнила указания повитухи не раз, прежде чем понять, что понятие гладко и легко не может относится к родам, даже при отсутствии боли, но раз за разом старалась все больше, чтобы поскорее взять на руки дочь. В самый неожиданный момент, когда казалось сил уже нет, а отчаяние завладевает мной, громкий крик младенца разрезал пространство, Элоди приняла ребенка в свои руки и передала другой повитухе, чтобы та ее умыла и осмотрела. Белая лисица резко, с грохотом выбежала из-под кровати и стала выписывать круги вокруг женщины, что держала малышку, хранитель старательно высматривал младенца, мои глаза тоже выслеживали лишь дитя в ее руках и опасаясь, что белый зверь вскоре собьёт с ног повитуху, что держала моего ребенка, попыталась отозвать его, но оказалось этот хранитель мне неподвластен, он принадлежал ей. Она его создала — моя дочь, не я. Но опасения были напрасны, вскоре, когда с малышкой проделали все необходимые манипуляции на специально принесённом для этого столике и укутали в белое кружевное одеяльце, она перестала так громко плакать, лисица тоже утихла и свернувшись колачиком на полу у окна, лишь иногда поглядывала в сторону свёртка и шевелила острыми ушами.