— Не обнимешь меня? — искренне удивился мужчина.

— Конечно, — отец Лизи всегда относился ко мне, как к своей второй дочери. Неоднократно настаивал оплатить обучение и не раз предлагал купить машину.

«Папа, она недалекая, — вздыхала на мои протесты Лизи. — И ты ее своими масштабами подарков только пугаешь. Видишь, она красными пятнами покрылась.»

Подойдя ближе, я попала в крепкие мужские объятия, после которых мистер Стил обернулся к возвышающемуся за его спиной Дэну и скомандовал:

— Давай цветы.

Через минуту в наших с Лизи руках оказались два нежных букета. Но, несмотря на это, какое-то тягучее напряжение висело в воздухе. Атмосфера нещадно давила на нервы.

Райан стоял с непроницаемым лицом, и я не знала, как себя вести. Подойти к нему? Остаться стоять около счастливого отца и его дочери?

— Здравствуй, отец. — наконец, произнес он и отвел взгляд.

Не знаю, как справился мистер Стил, но меня интонация больно ударила колким холодом.

— Прошу простить, но у меня есть дела. — таким голосом разговаривают с теми, кто ровным счетом ничего не значит.

— Райан, — тихо произнесла Лизи.

Улыбка подруги треснула, рассыпаясь на пол, а в глазах замелькал влажный блеск. Но брат не услышал ее, уверенно шагая прочь, и только раз остановился около меня, чтобы спешно шепнуть:

— Наберу. Не сердись.

Первым прийти в себя удалось не мистеру Стил. Мужчина удрученно смотрел на удаляющуюся спину своего сына и молчал. В ту минуту он первый раз на моей памяти выглядел старше своих лет.

Почему эти двое так мучаются?

Что между ними могло произойти?

А ведь за годы нашей с Лизи дружбы Райан ни разу не приезжал навестить родных. Ни разу…

— Ну что, поехали домой, пап? — звонкий голос Лизи ворвался в гнетущую атмосферу с отчетливым намерением ее разорвать. — Нам с Хлоей столько всего надо тебе рассказать!

Подруга была настроена решительно. Не остановилась ровно до того момента, пока мы не доехали до дома, не сели ужинать и на грустном лице Харисона Стила не заиграло подобие улыбки от нескончаемого потока слов его дочери.

Я искренне восхищалась моей Лизи.

*

После ужина мы разошлись по своим комнатам. Я пошла в душ, а, выйдя из ванной в пижаме с изображением Микки Мауса, обнаружила на своей кровати подругу. Она сняла с себя роль веселой болтушки и, подняв на меня грустные глаза, обеспокоенно спросила:

— Ты же поедешь к нему?

— Что?

— Ему сейчас плохо там одному. Он вроде бы взрослый, но такой дурак, — встав с места, Лизи взяла меня за руку и потащила в свою комнату. — Однажды он меня доведет, и я расскажу ему о том, как обстоят дела на самом деле. Но я все жду, когда он сам увидит ее настоящую и поймет…

— Лизи, ты, о чем? — спросила я, когда она закрыла за нами дверь спальни.

— Не забивай голову. — отмахнулась блондинка. — Говоришь, он тебя лапает, но до дела так и не доводит? — отпустив мою руку, она прошла в гардеробную.

— Я совсем не так говорила! — возмутилась я.

— Но суть именно такова, — донесся философский голос. — Ты должна сама взять быка за рога!

Она вышла, держа в руках кусок ткани, черный плащ, новую упаковку чулок и туфли на высокой шпильке.

— Если он и в этот раз не выпустит своего дружка на дело, значит… — многозначительно подняла бровь, — У моего братца проблемы в Трахляндии. Может, он слишком много девиц перетрахал, отчего его боец не выдержал и ушел на преждевременный покой…

— Лизи! — трагичность монолога заставила засмеяться.

— Вот вообще не смешно. Ржет она. Ты первая плакать должна. Одевайся!

*

Я стояла и с ужасом рассматривала в зеркале гардеробной комнаты необычную для меня девушку. Подругу, судя по ее комментариям, все устраивало. Меня — ужасало.

Куском ткани оказалось кружевное боди, плотно облегающее тело и открывающее практически всю спину. К нему прилагались чулки и шпильки. А прикрыть все это мне предлагалось одним единственным черным плащом.

— Я похожа на проститутку, — неуверенно повернулась на Лизи, которая, вероломно воспользовавшись моментом, схватила мое лицо и начала аккуратно красить губы.

— Ты сегодня в собственной постановке играла проститутку, и тебя это не особо смущало. Сама же взяла себе эту роль.

— Это другое, — не соглашалась, содрогаясь теперь еще и ярко-красной помаде

— Только тушь и помада. — деловито заключила мой визажист. — Ты сейчас не роль проститутки исполняешь, а той, кто едет поддержать и, скажем так, успокоить своего расстроенного мужчину.

— Почему они не общаются? — попыталась спросить подругу, но она не ответила, только грустно улыбнулась, обещая однажды все мне рассказать.

*

Такси останавливается возле одиноко стоящего дома, построенного по самым последним тенденциям архитектурной моды. Водитель желает мне приятного вечера. Открываю дверь и чувствую, как ритм сердца отдается во всем теле. Дождь капает на волосы, стоит мне выйти из машины. Прижимаю к груди маленький клатч и быстро шагаю к двери.

*

— Он не любит останавливаться в отелях. Его друг актер часто предлагал ему свой дом, если он приедет в Саннивейл.

— А вдруг он не там?

— Там. — уверенно отвечала подруга. — Я уже успела достать его сообщениями. Во всяком случае сотовый его точно там.

— Лизи!

— Карета ждет, — она открыла передо мной дверь такси и жестом велела садиться. — Я бы попросила Дэна тебя отвезти, но ты начнешь истерить.

*

Когда моя рука поднимается к звонку, я застываю на пару секунд. Делаю глубокий вдох и собираюсь. Представляю, как и всегда, что роль, невидимым туманом, окутывает меня. Начинает с ног и поднимается вверх, полностью покрывая все тело, создает совершенно другую Хлою Райт.

Палец дотрагивается до кнопки, и мне остается только ждать.

Когда внутри тревожно начинает звенеть сомнение в правильности происходящего, дверь открывается.

Райан стоит передо мной босиком. Он в темных джинсах и светлой футболке, волосы взъерошены, в руках стеклянная бутылка с минеральной водой, а во взгляде отстраненность, переходящая в удивление.

— Хлоя? — произносит он одними губами и приоткрывает дверь, показывая, что я могу пройти.

Он пытается улыбнуться, но в его глазах я считываю коктейль из тоски и боли, который сводит меня с ума.

Почему тебе так плохо? Почему?

Не знаю, могу ли я помочь тебе, но, поверь, сделаю все, что ты захочешь, лишь бы тебе стало лучше.

— Я сейчас не самый лучший собеседник. — криво усмехается Райан, когда мы входим в большую комнату.

Она меньше, чем гостиная Стилов, но здесь также, как и в особняке, есть камин. А вместо кресел перед ним расстелен мягкий светлый ковер, на который усаживается Райан.

Сценарист в моей голове спешно обдумывает, какая фраза была бы эффектной.

И, возможно, я звучу, как глупое клише, но это единственное, что приходит мне в голову. Положив сумочку на кресло, начинаю расстегивать плащ и произношу:

— А мы не будем болтать.

Тренч падает рядом с моими ногами и Райан поворачивает на меня голову. Его взгляд меняется. Сразу, в течение доли секунды. Сейчас меня изучает самый красивый хищник, которого я когда-либо видела в жизни. Он опускает бутылку на пол и поднимается. Снимает с себя футболку, и мое сердце уходит в бешенный ритм, а низ живота начинает гореть. Футболка падает, обнажая широкие плечи и потрясающий пресс. В два шага он оказывается рядом. Заключает в крепкие объятия и вторгается в губы бесконечно жадным поцелуем.

Я не знаю, как это описать, но ощущение, словно через прикосновения я остро чувствую, насколько сильно он нуждается во мне сейчас, в эту самую минуту. И это понимание стирает какие-либо остатки стеснения. Отвечаю ему со всей возможной в моей душе страстью.

Мужские руки поднимают меня за бедра и мои ноги обхватывают талию Райана. Он опускается на мягкий ковер вместе со мной.