Ладно, хватит уже улыбаться и мечтать, надо вставать.

Дотянувшись до телефона, смотрю на время. Десять утра, ничего себе, Хлоя. Да ты сегодня соня.

В мессенджере меня ждет сообщение от Лизи.

Л: Как проснешься, спускайся, Хлоя-моня, завтрак ждет J

Спрыгнув с кровати, иду в ванную комнату. Провожу там ровно пятнадцать минут, приняв быстрый душ. Затем надеваю серые домашние шорты, широкую голубую футболку, левое плечо которой постоянно спадает, но такая приятная на ощупь ткань затмевает любые мелочи.

Насколько помню, у Клода сегодня выходной, и из прислуги дома только Джули, так что можно обойтись без лифчика.

Обожаю ходить без лифчика.

Обожаю!

Обмотав волосы полотенцем, вдеваю ноги в шлепки и выхожу из комнаты.

Элизабет, как самоотверженная сестра, не готовит мне завтрак.

Она тихо напевает какую-то песню и разогревает заготовки, оставленные предусмотрительным Клодом. Из предложенного списка я отдаю предпочтение панкейкам с ягодами и не ошибаюсь. Они великолепны.

Передо мной также расставляют несколько баночек с различными видами джемов и снабжают большим стаканом апельсинового сока. Себе она берет любимую с детства арахисовую пасту, тосты и чашечку кофе.

Мы сидим на террасе около бассейна и болтаем обо всем подряд. Точнее, она проводит искусный допрос, незаметно вытягивая из меня все возможные детали рабочих будней. Забывшись, я чуть было не описываю ей недавний случай с Мирабеллой. Но мой вовремя закрытый рот, кажется, не вводит сестру в заблуждение.

— Значит, приходила просто поблагодарить? — ехидничает мелкая.

— Да, — делаю глоток апельсинового сока и с усмешкой смотрю на нее. — Ты вытряхнула из меня всю душу. Может, и ты расскажешь немного о себе? Например, с каких это пор ты дружишь с девочками? Или эта эксклюзивная?

Элизабет снимает, наконец, свои огромные черные солнцезащитные очки и впивается в меня внимательным взглядом.

— Со средней школы. И да, она — эксклюзив. Поэтому сразу предупреждаю. Я тебя очень-очень-очень люблю, ты можешь оттрахать в округе все, что движется, но от Хлои держись подальше. Тронешь ее, я тебе яйца отрежу.

— Мелочь, ты обнаглела? — громко смеясь, спрашиваю я.

— Даже ножнички специально золотые купила, — ангельски улыбается в ответ сестра, — Чтобы тебе было не обидно.

— Считаешь меня подонком?

— Нет. Ты лучший, — искренне произносит Элизабет. — Но ты не готов к чему-то по-настоящему серьезному, а она не из тех, кто заслуживает, чтобы им причиняли боль. Вы творческие личности все такие ранимые. — все то время пока говорит, периодически нервно поглядывает на свой телефон.

— Тебя что-то тревожит?

— Да. Я ей никогда про тебя не рассказывала. Не знаю, как она отреагирует.

— Будет в восторге. Она же сама вчера сказала, что я ей нравлюсь.

Но Элизабет криво усмехается.

— Ты не знаешь Хлою Райт.

*

Вчера, после того, как девчонка отключилась, меня попросили отнести ее наверх. Оказывается, у нее странная реакция на обезболивающие таблетки, и она приняла меня за очередную побочную реакцию, за галлюцинацию. Вспоминаю, как она улыбалась и тянулась ко мне. Нежная, трогательная и одновременно такая соблазнительная. Яркие губы без какой-либо помады, зеленые глаза и волнистые волосы, раскиданные по голым плечам.

Во время съемок я не раз поднимал актрис на руки, повторяя действие несколько дублей подряд и не испытывая при этом ровным счетом ничего необычного. Оттого вчерашний мгновенный отклик моего тела на совершенно незнакомую девушку стал для меня полной неожиданностью.

Желание ударило в голову и, не заставив себя ждать, переместилось вниз, в область брюк. Хорошо, что в доме царил полумрак и сестра не могла увидеть мои не поддающиеся контролю реакции.

Элизабет шла впереди и показывала дорогу. Пользуясь ее неведением, я вдыхал сладкий аромат обнаженных плеч, на которых неистово хотелось запечатлеть свои губы.

Сейчас, за завтраком, стоит только вспомнить вчерашний вечер, как тело снова немедленно откликается. Ловлю себя на том, что время от времени кидаю взгляд на дверь.

Да сколько можно спать?

Нет, это уже перебор. Чтобы я ждал какую-то студенточку, подругу сестры? Подругу… это еще более странный момент.

Что такого мелкая должна была увидеть в этой Хлое, чтобы начать с ней дружить? Она же женщин на дух не переносит, даже с матерью всегда держится довольно прохладно. А тут эксклюзив?

У Элизабет несомненно имеется веская причина. Определенно.

Но какая? Надо будет как следует присмотреться к этой Райт.

Обнаруживаю вполне исчерпывающий повод изучить девчонку получше и поглубже.

Глубже. Картина того, как проникаю в нее, пока она сжимает в руках простыни, всплывает на лице довольной улыбкой.

— Ты подозрительно улыбаешься. — подлавливает меня сестра.

— Ничего подозрительного, мелочь. Просто собираюсь как следует узнать твою ненаглядную подругу. — отправляю в рот клубнику.

— Райан… — предупреждающе произносит Элизабет, напоминая волчицу, охраняющую детеныша.

От столкновения нас спасает высветившийся на телефоне звонок.

Хелен.

Еще вчера я послал ей сообщение о разрыве с Зоуи и ожидал бурной и злорадной реакции. Но она молчала.

Беру в руки телефон. Улыбаюсь сестре:

— Я отойду, мой милый цербер, а ты пока успокойся.

Прохожу ко второй террасе, расположенной с правой стороны дома. Провожу большим пальцем по зеленой кнопке и слышу в трубке радостный голос Хелен.

— Ты осчастливил меня сегодня, мой мальчик! И если бы эта тупая батарейка вчера не села, я бы узнала эту чудесную новость еще раньше.

— Ха-ха, — смеюсь в трубку. — Признаться, я был удивлен твоим молчанием.

— Молчанием? Да я с самого утра пою, стоя в пробке. С тебя самая дорогая бутылка шампанского! Все детали расскажешь мне лично! — Хелен любит смаковать подробности в приватной беседе. — Ты только скажи откровенно, как все прошло? Она адекватно себя повела? Не думаешь, что могут возникнуть проблемы? Ты те фото, на которых ты в блестящих плавках, удалил с ее розового телефона?

— Вполне спокойно. Она немного переживала, как бы это не сказалось на наших ролях, но…

— Ха! Еще бы она не переживала! Восемьдесят процентов упоминаний ее личности в прессе — это статьи о вашем романе. Может, она еще не поняла всех возможных для нее последствий, но Шейла сразу все учует, как верная гончая. Она не из тех, кто играет грязно, но Томпсон ее ведущая рабочая лошадка. Посредственная, конечно, но Шейла сама сделала на нее основную ставку. Вот я бы на ее месте задвинула Томпсон в сторонку и переключилась на Мэри Остин. Внешность немного хуже, но таланта, если его отточить, больше, чем в Зоуи. Ладно, встречусь с Шейлой под каким-нибудь предлогом, прощупаю почву. Дам понять, что мы не будем кидаться говном, если они первые не станут его разбрасывать.

— Хелен, — улыбаюсь.

Мой агент любит все держать под контролем. А Шейла — это агент Зоуи, с которой они с Хелен знакомы очень давно.

— У них ничего на меня нет. Я никогда не позволял себе лишнего, пока встречался с Зоуи, ты же знаешь.

— Да, но ты же трахал не только ее?

— Это было ее предложение.

— Ты так и скажешь, когда выйдут газеты с информацией о том, что ты не мог держать своего дружка в штанах, а бедняжка Томпсон страдала и терпела столько времени? Будешь журналистам с пеной у рта доказывать, как она сама предложила свободные отношения? Она, конечно, паршивая актриса, но плачет в своих сериальчиках хорошо. Кажется, стик для слез всегда при ней.

— Она не станет.

— Мы не знаем. Я встречусь с Шейлой и сообщу, станут или нет. Ты уже уехал к сестре?

— Да, меня как раз кормили завтраком и допрашивали, — в этот момент я вижу, ту, которую жду с самого утра. Наконец, она выходит на террасу.

Какие же у нее потрясающие длинные ноги.

— Вот и отлично, побудь с семьей! И будь аккуратен.