Прошел он, значит, через всю комнату, по открывал шкафы, проверил каждый закуток, ну и на измене выбегал А тот его как схватил за ногу, да так, что Дроздов плашмя на пол рухнул. Разбил подбородок, язык прикусил. А пациент сидит под кроватью и хохочет!

Как же Василию Петровичу хотелось тогда прибить просто больного. Он почти был готов на него с кулаками бросаться, может оно и к теме было бы, но тогда он видел себя крайне профессиональным, сдержанным и милосердным. Даже ребенком, Васенька видел себя во врачевании, в помощи другим, но потом… все стало куда сложнее.

— Куда идешь? — спросил его тоненький девичий голосок, и перед Васей престали две чопорно одетые девочки, с такими же золотистыми волосами, что и у него.

— К себе, — растеряно бросил он, рассматривая, очевидно, своих названных сестер.

— Можно мы пойдем с тобой? — спросила младшенькая, держа подмышкой смешного плюшевого зайца. На ней было объемное, полное рюш и бантов, желтое платье. — Нам скучно.

Решив, что налаживать связи можно и с низов, мужчина улыбнулся и кивнул:

— Почему нет? Мы давно с вами не гуляли вот так.

— Да мы никогда так не гуляли, — беззлобно пожала плечами старшая, кажется, Лилия. Она была ровно в таком же платье, что и младшая, только голубом. — Ты же нас всех за людей не считаешь.

— Я? — удивился король, вздернув брови. — С чего бы вдруг?

— Ты же наследник, — явно подтрунивая протянула младшенькая Нерель. — Важный самый. Лилия хоть наместница, а я вообще... просто я.

— Так… а зачем со мной напросились? — задал логичный вопрос Дроздов.

— Мы услышали, что ты повздорил с учителем, — хихикнула Лилия, морща аккуратненький маленький носик. — Чуть не утонув, ты поменял взгляды на жизнь?

Василий Петрович кивнул. Эта Лилия… взгляд уж больно осознанный для девочки её возраста.

— Решил вот поменять все, — он протянул ей ладонь. — Новый Лукас, приятно познакомиться.

— А ты не думай, что мы так просто тебя простим! — хихикнула Нерель, но с удовольствием потрясла ладонь брата. — Ой, как-то… у тебя тут все изменилось…

Дроздов-то уже и позабыл, что натаскал к себе в комнату половину библиотеки и ещё кучу бумаг из классов. Теперь весь пол, стол и кровать были буквально усеяны свитками и картами, фолиантами и брошюрами. Он спешно ринулся все разгребать, а девчонки пока уселись в кресла, болтая ногами.

— Ланса! — позвала Лилия, очевидно, всю жизнь живя в этом месте, ориентируясь лучше Василия. — Принеси нам чаю!

Даже когда нянечка плюхнула на небольшой столик поднос с чашечками, заварником и тремя десертами, Лукас все ещё разгребал завалы бумаг. Спрятав их в тумбочку, шкаф и под кровать, он наконец упал на пол возле столика с подносом, сам разливая горячий напиток.

Нерель рассмеялась:

— Братик сошел с ума!

Ланса спешно поклонилась, обращаясь к принцессам:

— Его величество в последнее время предпочитает делать все своими руками. Прошу прощения, я лишь выполняю приказ.

— Не стоит, — бросил Лукас, махнув кончиками пальцев нянечке. — Ты свободна, мы разберемся.

Пока сестры щебетали разные сплетни и обсуждали Лукаса в его же присутствии, мужчина всерьез раздумывал над тем, как завладеть вниманием девочек. Да так, чтобы его заскоки ему прощались. С детьми он особенно не работал, своих настоящих сестер и братьев он ненавидел всей душой, так что никогда не пытался им понравиться.

Здесь следовало действовать хитро, играть на их ограниченности этим миром. Хотя, у них ведь есть магия, а он, к сожалению, сейчас ей был обделен.

Но! Он ведь все-таки человек науки! Самое интеллектуальное, что пришло Дроздову в голову, это настоящее чудо даже по меркам мира меча и магии.

Давая девочкам свободно болтать, иногда даже участвуя в диалоге, парень принялся рыться в своих запасах, доставая по очереди нужные материалы. Он вынул тоненькие деревянные палочки, нечто похожее на проволоку, листы плотной бумаги, остатки чего-то клейкого и тянущуюся материю, похожую больше на жвачку, чем на резинку.

— Что это ты делаешь? — удивилась Лилия, глядя на странный набор перед братом.

— Кое-что для вас, — усмехнулся парень, но тут же отполз на столик с подносом, чтобы девочкам не было видно, что он там делает. — Чур, не подсматривать!

Те рассмеялись и лишь продолжили рассказывать что-то о балах и маскарадах. Для такой информации мозг попаданца ещё не был готов, так что Дроздов пока чисто вспоминал, что и в какой последовательности делать.

Он помогал себе огромными кусачками, радуясь, что они легко справляются с податливым металлом. Две проволоки он сгибал и скручивал, делая петельки, загибая их и скрепляя, откусывая лишнее. Затем продел резинку, закрепил, вырезал из бумаги крылышки, клеем прикрепив их к проволоке.

Налюбовавшись получившейся бабочкой, он сделал и вторую, после чего привлек к себе внимание сестер, закручивая и натягивая резинку за задние «усики». Он придерживал передние, чтобы поделка не раскрутилась, вкладывая её в ладошку младшей и накрывая второй ладошкой сверху. Тоже он проделал и с Лилией. Сестры смотрели на него с недоверием, но в этот же момент им было очень любопытно, что же произойдет.

— Так, теперь можете раскрыть ладони, — сказал он, готовый с гордостью смотреть на деяние рук своих. — Ну же, не бойтесь!

Почти одновременно девочки подняли верхнюю ладонь, и их бабочки мгновенно вспорхнули вверх. Завороженные сестры смотрели на бумажных насекомых, словно на настоящие чудеса, восторженно прыгая и умоляя брата заколдовать бабочек ещё раз. Устав им показывать, парень наконец раскрыл свой секрет, подарив каждой по поделке.

Петровичу показалось, что девочки слегка изменили к нему свое отношение. Не полностью, они все ещё были полны каких-то обид и подозрений, но ему все равно было довольно любопытно за ними наблюдать. Это его маленький эксперимент

Да вообще все это выглядело как какой-то опыт. Дроздов бесконечное множество раз слышал, что есть доктора, занимающиеся преступными делами. Нет, он сам не святой, но ему хотя бы искренне нравилось лечить людей. Он привязывался к больным, сочувствовал им и пытался помочь как мог.

Не всем, конечно, он ведь тоже человек.

Но были и те, кто занимались как раз вот такими опытами. Был случай, когда один психотерапевт «подешевле» подгонял нужные препараты своим больным. Вот только позднее, со скандалом выяснилось, что от препаратов там было лишь название. Он считал, что эффекта плацебо достаточно! Все дорогостоящие таблетки были просто пустышками!

Ох, извините, некоторые содержали витамины. Но это уже для уж очень богатых.

— Мы к тебе ещё придем, — помахала Нерель, прижимая к груди бабочку. — Не становить пока опять злюкой, ладно?

«Ох, как ты заблуждаешься, маленькая ты глупышка», — безо всякой злобы подумал Дроздов. Что-то внутри кольнуло, от осознания, что он ещё не знает, в чье же тело ему посчастливилось попасть.

Если так говорят, неужели настоящий Лукас был ещё хуже?

Отмахнувшись от навязчивых мыслей, парень завалился на кровать, подложив руки под голову. Всё-таки непонятно, где он и зачем. Непохоже это все на трип. Он ведь наркоман опытный, да и как врач прекрасно знал, если мозг создает нечто настолько невероятное — это поразительный мозг.

И его таким не был.

Даже с шизофренией он бы погряз в ужасе, в страхе, в самых страшных своих кошмарах. Болезнь всегда стремиться к саморазрушению, быть не может, что в этом потрясающем мире есть что-то разрушительное!

В дверь не стучали.

Она просто отскочила к противоположной стене, а внутрь ступил тяжелый ботинок. Василий Петрович приподнялся на локте, удивленно глядя на вошедшего мужчину, что вальяжно ступал, все приближаясь. За его спиной мелькнула Ланса, бросив тихо пару слов и сбежав:

— К вам пожаловал ваш советник…

Советник, значит? Дроздова это не удивило, он помнил, что дети не могут править одни, за ним всегда кто-то стоит. Правда, помнил он это из истории или книг, что писала одна из его сестер — определить не получалось.