Дроздов старался быть в середине, но поближе к первой линии. Ему просто нетерпелось использовать деяние рук своих и мозга своего. Он не боялся смерти, не боялся бога Ваши. Он только мечтал, что забавно, очистить свои земли. «Не этого ли ты хотел, маг Ваши?».

Всюду творилось нечто ужасное. Тела так и лежали на земле, заставляя сердце Дроздова обливаться кровью. Дети, старики, женщины — этим мерзким тварям не было дело от кого чистить магическую землю. Дома были сожжены до основания, да все вокруг было устлано пеплом. Ботинки его армии оставляли глубокие следы на сером покрывале.

— Маги! — заорал дикарь на обзорной вышке, сооруженной из досок забора. — Скорее сюда! Армия короля идет!

Между ними было около трехсот метров, когда высунувшийся в первую линию Дроздов, снял предохранитель со своего автомата. Оружие сильно отдало в плечо, но очередь из патронов ударила кричавшего прямо в грудь. Словно кукла, он, не ожидавший нападения с такого расстояния, свалился вниз, где уже совсем скоро по нему равнодушно прошлись ботинки, как раньше по пеплу.

Не успевшая опомниться, горка захватчиков рассредоточилась по остаткам деревни, но воодушевленная новым оружием армия не видела в этом проблемы. Воины короля кричали, выплескивая боль за народ, так пострадавший от рук дикарей. Они ещё издалека расстреливали противника, не давая даже шанса на сопротивление.

Первый город они освободили настолько быстро, что пьянящее чувство победы перехватывало дух.

Дроздова трясло, он не мог отвести глаз от падающих тел противника. Он опустил свое оружие, глядя на обстановку. Его люди словно и позабыли о магии, они выхватывали из кобуры пистолеты, стреляя в упор. И это не было жестоко, это было больно. На их лицах выступала решительность, доля скорби по своему народу, благодарность королю и вера в то, что это единственный верный путь.

Видя, что этот город освобожден, Дроздов отдал приказ переходить ко второй фазе. Пять сотен воинов оставались здесь, зачищая дома и подвалы, чтобы искоренить до последнего дикаря и освободить всех магов. Сам король с ещё полутора тысячами армии направился дальше. Там их встречали уже с большей готовностью, но выстрел с двухсот метров повалил и первую линию врага и всякую надежду захватчиков.

Понимая, что выхода у них нет, отразить атаку не выйдет, главный дикарь, а понять это можно было по его отъеденным телесам, отдал приказ отступать. Из тысяч немагов, услышать его могли около шести сотен, но и их душили автоматные очереди. Дроздов в этот раз сжимал пистолет, нужды стрелять у него не было вовсе. И когда они прошли черту города, оставшиеся дикари скрылись за живым щитом.

В основном это были девушки, где-то дети. От мужчин, очевидно, избавились сразу же, с ними совладать было сложнее. Прятаться за живыми людьми было очень ожидаемым шагом, Дроздов оказался первым, кто не побоялся стрелять. Остановив автомат на пологий камень, он прицелился и попал точно в голову одному из дикарей. Испуганные маги вздрогнули, но, услышав как противник пал на землю бездыханный, стали вырываться из удерживающих их рук.

С этого момента в силу вступила третья фаза операции. Обойдя людей и сменив фокус, половина воинов стала стрелять убегающим по ногам. Без очереди, в основном из пистолетов, просто, чтобы не позволить им уйти. Отдав приказы касательно выживших магов, Дроздов, с автоматом наперевес, подошел к первой группе, что уже вязала пленников. Он осмотрел их, борясь с низменными желаниями.

По пленным было видно, кто есть кто. Конечно, простые дикари были ему не нужны. Их можно было убить, а можно было оттащить в лес на растерзание зверям и на показ их односектантам. Как вдруг его охватило странное чувство, что следы выстрелов в пору бы замести.

— Вот этих четверых, — он указал на отдававших дикарям приказы, — мы заберем, позже я окажу им медицинскую помощь, чтобы они протянули до столицы. Остальных… убейте магией и достаньте с помощью ножей все пули. Их тела сожгите и поместите в какой-нибудь чан или в любой сосуд. Его оставим у леса.

Так он и покажет свои намерения и не позволит достоверно узнать о их оружии.

— А что делать с остальными телами противника, что в первом городе? — утирая пот со лба, спросил улыбающийся Демьян. Его трясло от нахлынувшей эйфории, видимо, они впервые сумели дать должный отпор.

— Просто сожгите или закопайте, не имеет смысла, — отмахнулся Дроздов осматривая выживших магов.

Они уже выглядели совсем не такими счастливыми, как его солдаты. Раненные, избитые и голодные, они не могли смотреть на остатки своих городов. Кто-то видел тела погибших близких, а кто-то едва терпел боль. Зная, что как король он должен сделать все возможное для этих несчастных, Дроздов повесил автомат на плечо, выходя вперед:

— Я благодарен всем вам за стойкость, что вы проявили. Мне до слез горестно видеть все те ужасы, что причинили вам немаги. Мы отомстим за это. Мы вернем им каждую пролитую слезинку. Но вернуть погибших мы не в силах. Будьте уверены, Даран присмотрит за ними. Мы построим храм, где о почивших будут помнить как о героях. Ничего не будет забыто. Никто не будет забыт.

Аплодисментов не было, только полившиеся слёзы. Большинство просто плакали, не в силах даже говорить. Один пожилой мужчина схватился за голову, сползая по каменному столбу, на который он опирался. Сначала Дроздов решил, что ему плохо, но так старик справлялся с чувствами.

— Все вы вольны выбирать, что делать дальше, — снова заговорил Дроздов, хотя уже заметил, что к нему быстрым шагом направляется Демьян, что до этого с разведчиками осматривал дома. — Вы можете отправиться в столицу, где вам окажут медицинскую помощь и предоставят жилье. В случае, если вы полностью здоровы и не хотите покидать родные места или хотите примкнуть к пограничникам — я не стану насильно тащить вас с собой.

— Мой король, — тихо позвал его весь бледный Демьян. Дроздов уже все понял, когда увидел, что подъезжает повозка с медикаментами. — Там тяжело раненные, вы бы не могли?..

Василий Петрович тяжело вздохнул. Он сам сказал Демьяну и остальному совету, что сумеет оказать некоторую помощь. Но отчего-то на его плечи легла сильная усталость. Когда он следовал в большой дом с раненными, за ним тихо крались и остальные выжившие — кто-то просто поглазеть, а кто-то тоже нуждался в помощи.

Так у Дроздова тоже был отряд — две эльфийки, обученные по его справочнику. Они рыбками бегали все в белом, вешая на пострадавших разноцветные повязки. Черные — тем, кому помощь оказывать поздно, человек погиб. Красные, тем, кто нуждается в помощи как можно скорее. Оранжевые — тяжело раненным, и, наконец, зеленые, тем, кто подождет или вовсе справится с помощью своих товарищей.

Солдаты довольно быстро соорудили каркас, на который эльфийки без посторонней помощи натянули привезенный с собой белый брезент. Дроздов пока подготовил стол и велел ввозить людей в порядке очереди.

Столько, сколько пришлось зашивать в этот день — Дроздов не шил даже на практике. Вариантов не было, шил он теми же нитями, что ткали под руководством Гелии. Конечно, эти делали немного иначе, потом кипятили, но об особых новшествах и речи не шло. Разве что иглы были изогнутыми, на это много времени не требовалось. Мужчина понимал, что выживут не все, кто попал на его импровизированный стол. Он не хирург, вокруг не больница, да и дорога до столицы будет очень сложной. Но он все равно пытался сделать максимум.

Уже на следующий день он наконец мог поесть, принять душ и просто спокойно подышать. За время его труда, Демьян завершил все оставшиеся моменты, и теперь города начали потихоньку чистить сами выжившие и подтянувшиеся с соседних городов любопытные. Армия со скуки тоже таскала бревна, высыпала кучи пепла в граничащий с ними лес. Периодически были слышны одиночные выстрелы: кто-то валил возмущенных вторжением зверей, а кто-то безжалостно убивал разведчиков немагов.

— Вот бы где-то повыше и подальше мог лежать кто-то с пистолетом, — мечтательно протянул Демьян. — Так бы мы ни одну дикую тварь не пропустили. И я не про зверье.