— Что? — спросила я.

Он лишь покачал головой:

— Ничего.

Он может врать сколько угодно, но я-то его знаю. Я взяла его за руки.

— Что случилось?

Он помедлил.

— Карли, пойми... то, что произошло тогда на кухне, это лишь мелочь. Честно, я не хотел... Ты мне хороший друг и я не хочу тебя терять из-за этой глупости.

— Все хорошо, я не злюсь на тебя. С кем не бывает?

Я улыбнулась как можно убедительнее, но все же понимала, что этот поцелуй сделал меня по-настоящему живой.

— Тогда почему ты так себя ведешь?

— Со мной все хорошо, — улыбнулась я, — А вот что с тобой?

— Ну, у меня такое чувство, будто ты... что-то скрываешь от меня. Я видел, какая ты была там, в машине... и в самолете тоже, — у меня сердце защемило, что ему сказать? Как объяснить? — Мне кажется, что ты мне лжешь, но я не могу понять, в чем дело.

Я попыталась сохранять невозмутимый вид, чтобы не выдавать себя.

— Я не знаю, о чем ты...

— Не морочь мне голову, Карли, — перебил он, склонив голову на бок, не отрывая пристального взгляда. Мне хотелось уменьшиться, сделаться невидимой, — Я знаю тебя, как никто другой, и мне ли не видеть, что ты что-то таишь от меня. Не хочешь рассказать?

— Я... — мне снова захотелось соврать, но толку-то? Он был прав: никто не понимает меня лучше, чем он, — Я пока не могу, это слишком... слишком мое, слишком личное. Может, позже, но не сейчас.

Он кивнул, соглашаясь. Но видно было, что он уже готов меня выслушать, готов понять меня и поддержать, принять все, что я скажу. Еще было видно, что его расстроила моя скрытность. Меня снова накатило чувство — я не достойна такого друга, как Джек.

На следующее утро я проснулась вместе с восходом солнца и вышла на балкон. Половина ярко-оранжевого солнца засветилось на горизонте, где небо было чистым и ясным, а остальной небосвод был затянут серыми облаками, плывущими будто неоткуда. Лес осветился красно-оранжевой пеленой восхода, ветер раздувал растрепанные ото сна локоны и длинную в пол шелковую, непрозрачную белую сорочку с рукавами, которые надувались от ветра, прохладный воздух помог окончательно проснуться. На дворе Универа было безлюдно, до подъема еще часа четыре, наверное. И все же этот уголок земли был прекрасен, он был един с миром природы вокруг, как будто его никто и не отстраивал, а он появился здесь сам, как само собой разумеющееся. Я пошла назад, в комнату, включила ноутбук и зашла в «VKontakte.com», чтоб проверить почту, но никто, кроме мамы не написал. Я улыбнулась, подумав о ней. У нее отпуск как раз в том месяце, когда у меня рождественские каникулы, и это меня порадовало. Немного переписываясь с ней, я пошла в ванную, провалявшись там почти час. Когда вышла, включила музыку и под нее сушила себе волосы. Сегодня у меня собеседование, поэтому я начала собираться уже сейчас — подобрала одежду (бежевую рубашку с короткими рукавами и черные классические брюки), обувь (туфли на высоком каблуке) и косметику. Волосы убрала в «конский» хвост. Накрасилась так, будто косметики на лице и вовсе нет, тем не менее, добилась успеха в выделении цвета глаз с помощью темно-зеленых сережек и такого же ожерелья из изумрудных камней, которое подарила мне мама. Очень даже подходит для собеседования, — решила я, посмотрев на себя в зеркало. Я посмотрела на часы — работники должны уже подняться, значит, я могу позавтракать. Я спустилась вниз по лестнице, только-только к своему столу подошла Сара.

— Доброе утро, Сара, — поздоровалась я и улыбнулась.

Она подняла голову, откидывая с лица прядь густых волос, и улыбнулась в ответ.

— Доброе утро, — сказала она. Голос у девушки был приятный, точно перезвон колокольчиков, — Ты рано проснулась.

Я кивнула.

— Люблю смотреть на восход, — проговорила я, подходя к ее столу.

— Ого! — удивилась она, — У нас летом восход в пять утра.

— Оно того стоит, — заверила я, — Ты здесь постоянно работаешь?

Девушка сморщилась.

— Только на летний период, не хочу ехать домой. А ты где-нибудь устроилась?

— Как раз сегодня собеседование. Мистер Дэнис предложил мне работу корреспондента, и я согласилась.

— Повезло, — выдохнула Сара, — Я пыталась туда устроиться, но совершенно не умею писать статьи, нескладно получается.

— Сара, ты завтракала?

Она покачала головой.

— Только собиралась.

— Идем со мной, — предложила я, — Поболтаем немного.

Она просияла.

— Конечно!

Я улыбнулась ей. Это было замечательно. Мы вышли из общежития, и пошли по тротуару к столовой, погода заметно изменилась — на небе не было ни тучки, ни даже облачка. Солнце сияло во всей красе, и теперь погода напоминала обычный Нью-Йоркский день, было очень тепло, почти жарко.

— Как давно ты знаешь Джексона? — спросила она, когда мы прошли полпути.

— Всю свою жизнь, — усмехнулась я, а глаза Сары выражали удивление, я продолжила, — Мы росли вместе, наши родители коллеги по работе, мы учились в одной школе, в Нью-Йорке, пока Джек не переехал сюда. Мы лучшие друзья.

— Джек? — переспросила она, — Ты его так называешь?

Я пожала плечами.

— Ну, да. Я всегда его так называю. Да и в Уэст-Истманской школе его все так звали, даже учителя и родители.

— Мы всегда называем его Джексон. А ты накоротке с самым сногсшибательным парнем в нашем Универе! — по ее взгляду казалось, будто перед ней не я, а какая-нибудь знаменитость, — Так вы лучшие друзья? Наверное, здорово иметь такого друга, как он, Джексон такой милый! Но знаешь, вы выглядите больше, чем друзья.

— Так и есть, — улыбнулась я, — Я же сказала — мы лучшие друзья.

Она покачала головой и вздохнула.

— Он такой!.. Даже не знаю, — да, похоже, девушка влюблена в него по уши, — Невозможно не влюбиться! Джексон замечательный!

— На каком курсе ты учишься? — спросила я, открывая двери в столовую.

— На третий перешла. Факультет Живописи и истории Древней Греции. А ты?

— Меня тоже зачислили на третий курс, факультет МХК*.

— Это сложный факультет, — предупредила Сара, — Еще не поздно передумать.

Я улыбнулась ей, ставя на поднос йогурт с киви и одно яблоко, девушка положила себе булочки и сок.

— Это моя любимая тема, то, к чему меня тянет, так что я думаю, что справлюсь.

Девушка пожала плечами, и мы сели за столик.

— Как знаешь. У нас наверняка будут общие предметы.

Я с улыбкой кивнула.

— Буду надеяться.

Когда я позже отправилась на собеседование, решила прийти на десять минут раньше — я всегда так делаю, не хочу быть непунктуальной и опаздывать куда-либо, лучше прийти пораньше и подождать. Через некоторое время пришел мистер Дэнис, и мы все обсудили, теперь я официально работала корреспондентом Британской газеты — «Tims» и журналист и фотограф Академической газеты «Parus». Мне выдали персональный профессиональный фотоаппарат, который я теперь всегда буду носить с собой. После окончания собеседования я направилась к корпусу Джека.

— Здравствуй, Тони, — поприветствовала я парня.

Он сидел за столом и что-то читал. Услышав голос, он вскинул голову и улыбнулся. Он был очень хорош собой — спортивное телосложение, светло-рыжие волосы взъерошены, и было видно, что им нарочно придали такой вид. Глаза его были темно-синими, какие обычно бывают у только что родившихся детей, но в глазах Тони было много смысла, много разума.

— Привет, э-э-э... Карли, верно?

Я улыбнулась.

— Да, верно. Можешь позвать Джека?

— Он еще спит, — усмехнулся Тони. Я погрустнела, но парень продолжил, — Но я могу позволить тебе пойти туда и разбудить его.

Я просияла.

— Спасибо, Тони!

Я, было, побежала, но он меня окликнул, я обернулась.

— Непривычно слышать, — улыбнулся он, — Все вокруг зовут меня Клэйд.

— Почему Клэйд?

— Это моя фамилия, — улыбнулся парень.

Я улыбнулась сама себе, еще один друг, круто! Я поднялась вверх по лестнице, помня, что говорил мне Джек — окна выходят в лес, их никто не видит. Значит, нас не увидят, и мне не влетит за то, что я нахожусь в комнате у парня. Я вбежала в комнату — никого. Открытая дверь балкона, ветер, развевающий легкие шторы, точно такая же обстановка, как и у меня. Я посмотрела на себя в зеркало...