— Держи, — протянула я его спасение.

— Спасибо огромное! – он выпил лекарство и посмотрел на меня, — Не забыла, что завтра мы летим в Лондон?

Я улыбнулась ему.

— Нет, конечно.

Весь сегодняшний день мы провели в сборах, он уехал к себе, а я упаковывала чемодан в своей комнате. Чуть позже вернулся Эрик, тоже довольный проведенным с Натали временем. И спросил, не против ли я, если сегодня он снова побудет у Натали, она улетает немного позже Джека, и они хотят больше времени провести вместе.

— Конечно, не против, — улыбнулась я брату.

Он обнял меня и пожелал удачной дороги, а уже вечером Джек пришел к нам в дом со своим чемоданом.

После вкусного обеда мы с Джеком поднялись ко мне в комнату.

— Как планируешь провести остаток дня? — спросила я его.

Он пожал плечами.

— Отлет завтра рано утром. Хочешь, помогу собрать вещи?

Я засмеялась и открыла шкаф, вытащила большую дорожную сумку и поставила на пол. В средний большой отдел я складывала блузки, рубашки, юбки, брюки (в общем, шмотки), мне помогал Джек, аккуратно складывая стопочками все, что я выбрасывала с полок. Этот процесс оказался очень даже веселым. Все платья Джек сам сложил, так как я заявила, что брать их не хочу. Что ж, пусть он их и везет. Он сложил все в большой рюкзак, отчего я еще больше расхохоталась. Потом сложила в первый боковой отдел шампуни, гели для душа и все прочее, и во второй боковой отдел сложила всю косметику, бижутерию, лаки для волос, ногтей, — это позабавило Джека, и он сказал, что мне все это не нужно. Тем не менее, я все сложила, и выкладывать не собиралась. И в передний отдел сумки, почти в такой же большой, как средний, я сложила любимые книги, чистые тетради, блокноты и ручки. Джек встал у двери и со вздохом взглянул на сумку.

— Ты хоть это все утащишь? — усмехнулся он.

К счастью, сумка была с ручкой и на колесах.

— Утащу, — заверила я, сев на кровать, — Не хочешь сходить в «Скорпион»?

Джек лишь покачал головой.

— Я хочу выспаться, — он встал боком ко мне, откинув голову на косяк двери.

И теперь я и впрямь заметила эту усталость в его глазах. Да, ему нужно отдохнуть. Я встала и прошла мимо него, спустившись в гостиную. Там я раздвинула диван, постелила простынь и положила одеяло с подушкой. Когда вернулась обратно в комнату... я заулыбалась — Джек спал, сидя в компьютерном кресле. Я тихонько подошла, прикоснувшись к его плечу. Он вздрогнул.

— Прости, — прошептала я, — Идем в гостиную.

Он тоже улыбнулся и встал.

— Хочешь уморить меня фильмами?

— Хорошая идея, — усмехнулась я, когда мы спускались, — Но, нет. Я буду смотреть фильмы, а ты будешь спать.

Я села на диван, вытянув ноги, положила себе на колени подушку. Джек с улыбкой наблюдал за мной. Потом лег головой на подушку и посмотрел на меня снизу вверх, как я сегодня на него смотрела, когда он разбудил меня. Эта сонная улыбка была прекрасной, такой нежной и искренней. Я улыбалась в ответ, потом включила последнюю часть фильма «Сумерки», а Джек повернулся на бок и засопел, точно младенец. Я не обращала внимания на кино, я любовалась спящим Джеком, гладила его волосы, перебирая их пальцами, и не могла оторвать от него взгляда ни на секунду. Было здорово понимать, что этот прекрасный человек — твой лучший друг. Я перестала улыбаться, когда поняла, что все вокруг меня знают, что со мной происходит, что со мной творятся странные вещи, а мой лучший друг — нет. Почему я так поступаю? Я просто хочу сберечь его, ведь как только он об этом узнает, он с ума начнет сходить, докапываясь до всех из-за того, что хочет узнать для меня хоть что-то, а это лишняя трата времени и нервов, а мне не хотелось, чтобы из-за меня у него были какие-то проблемы. Поэтому лучше промолчать. Обо всем. Так же я боялась, что он может не понять, счесть меня за сумасшедшую, просто не поверит мне, и что тогда? Я не хочу терять друга, тем более такого, как Джек. Он мне очень дорог, и пусть все будет, как было, завтра утром меня здесь не будет, все, что было в Нью-Йорке, я забуду, как страшный сон.

Вскоре я тоже уснула, а когда открыла глаза, Джек уже проснулся и приготовил для нас тосты с арахисовой пастой и сок.

Я потянулась, ощущая всем телом, что спать сидя – это чудовищная затея.

— Надо было разбудить, — сонным от хрипа голосом сказала я, потирая глаза, и улыбнулась, — Доброе утро.

— Доброе утро, — он поставил мой завтрак на журнальный стол, — Ты крепко спала, не хотел будить раньше времени.

На нем были черная футболка с принтом белого льва и спортивные серые трико – прелесть.

После завтрака мы тут же выдвинулись на улицу, такси уже дожидалось у моего дома, Джек об этом позаботился, когда я переодевалась и бегала по дому, складывая остатки принадлежностей. Мы сели в машину, и, не оглядываясь, я распрощалась со своей Нью-Йоркской жизнью, оставив в прошлом все страхи и события, которые преследовали меня до тех пор, пока Джек не появился. Меня все еще терзало то, что он не знает правды обо мне. Как я могу так с ним? Как могу скрывать от него что-то? Нет, я не должна рассказывать, и это по-прежнему мучило меня. Мы с ним сидели на задних пассажирских сиденьях, и Джек, видимо, наблюдал за мной, заметив перемену в моем настроении.

— Тебя что-то тревожит? — обеспокоенно спросил он. «Да»— хотела ответить я, но вместо этого только мило ему улыбнулась и покачала головой, делая вид, что все хорошо, — Это из-за того, что случилось на кухне в тот день? Ты прости... Это, правда, случайность...

— Нет, все прекрасно, просто я немного боюсь перемен в своей жизни, грустно расставаться с тем, что так много лет тебя окружало.

Боже! Я никогда не думала, что буду врать ему. В этих словах не было ни капли правды — я не боялась перемен, я их жаждала, и я очень, очень хотела расстаться с этим городом, с тем, что ежедневно находилось вокруг меня все мои семнадцать лет, а мне приходиться врать Джеку, врать своему лучшему другу. Он неправильно истолковал мою огорченную мину и мягко прикоснулся к руке, понимающе взглянув на меня.

— Знаю, — тихо проговорил он, — Но тебе нечего бояться, я буду с тобой.

Я горестно улыбнулась, чувствуя, как в горле встал ком, мне хотелось рассказать ему все, но я не могла! Сейчас мне больше всего хотелось излить душу самому близкому человеку в своей жизни, и мне предоставляется такой шанс. Мой лучший друг готов меня выслушать, готов все принять, он со мной открыт, а я? Я лишь сижу перед ним, скрывая все, что со мной происходит, и лгу, лгу человеку, который так мне дорог! У меня сжалось сердце. Я легла головой на плечо Джека, чтоб он не смог видеть меня, и мое лицо затопили эмоции, так хотелось расплакаться, но нельзя. Всю дорогу до аэропорта мы молчали. Таксист, пожилой мужчина лет пятидесяти, изредка посматривал на меня, его льдисто голубые глаза выражали то ли сочувствие, то ли печаль, когда он встречался со мной взглядом в зеркале заднего вида. Я закрыла глаза, стараясь не думать, что на меня смотрят. В конце концов, мы вышли из машины, подъехав к аэропорту. Джек улыбнулся мне и подмигнул, я взяла его за руку, крепко сжав, и выдохнула. Все это время ни я, ни Джек не произнесли ни единого слова, просто смотрели друг на друга, иногда улыбались, иногда он подбадривающе подталкивал меня, играя глазами. Пройдя регистрацию, мы взяли свой багаж и вручили его носильщикам, которые погрузили его в наш самолет, на борт которого тем временем мы поднимались. Джек взял билеты первого класса, поэтому все удобства были нам обеспечены, но мне не нужно было ничего. Как только мы сели в большие удобные белые кресла с голубыми лентами, я тут же откинулась и закрыла глаза, молча дожидаясь взлета. Я почувствовала прикосновение к своей руке, и тепло растеклось по телу, смешиваясь с чувством вины, я испытывала отвращение к себе за то, что вынуждена была так поступать, за то, что я лгала. Я понимала, что недостойна быть другом Джека, я не достойна даже просто находиться рядом с ним, потому что он выше, он мне не врет, не обманывает, он заботиться и понимает, и я очень ценю это, но не могу сказать всего. Во мне вскипала ненависть к самой себе, обида на себя, и жгучая злость. Я так же ненавидела, что это все происходит именно со мной, ненавидела, что не могу ничего рассказать, обижалась, что переживаю это в одиночку, что злюсь на саму себя за это. Я могла бы разделить это все с Джеком, и мне было бы легче, но я бы снова злилась на себя за то, что причинила ему много проблем из-за этого, что он тоже мучается, пытаясь понять, в чем дело, а он мне дорог. Я долго сидела и думала, Джек, видимо, решил, что я уснула, и сидел неподвижно, боясь разбудить. Меня очень тронула его забота, и я решила не выказывать того, что я не сплю, а когда я все же шевелилась, он начинал тихонько покачивать меня, как бы снова усыпляя. Я улыбнулась. Так спокойно и уютно я никогда и ни с кем себя не чувствовала, и снова меня кольнула боль от того, что приходиться скрывать. Ненавижу себя за это, ненавижу! Я закрыла глаза, турбины зашумели, самолет набрал скорость на взлетной площадке и мы взлетели в воздух, поднимаясь все выше, к облакам.