— Это сад покойного Молчанова, а не Лизы.

— И как это подтвердить?

— Пожалуй, ты слишком разочарован в том, что не нужен ей. Именно в этом причина твоих инсинуаций против неё.

— Серьёзно? — Попов вскинул от удивления брови. — С каких пор ты думаешь хреном, а не головой? В бою об камень приложился? Очнись, она тебя охмурила!

— Сомневаюсь.

Попов хотел продолжить упорствовать, но потом просто вздохнул, встал, поднял пиджак с подлокотника, и направился к выходу. Бросил напоследок:

— Делай что хочешь, а я устал тебя убеждать. Но знай, что если ты подпустишь её к себе, то закончишь дерьмово.

— Не забудь закрыть дверь.

Врачи позволили заканчивать лечение дома. Приехал князь, привёз княжичу новые вещи. Они были рады друг друга видеть, но князь обниматься не полез. По себе знал, что будет больно.

Домой добрались вместе на лимузине, и там, после ужина, княжич решил уединиться в своей лаборатории. От общества людей стало тошно. Он рассматривал оборудование, вспоминал, как достиг первого успеха в экспериментах, но вообще не ощутил прежней тяги к научной работе. Дело было вовсе не в удручающем физическом состоянии, просто что-то изменилось в душе. Перед мысленным взором были руины, и мёртвые люди, погребённые под обломками зданий.

— Впервые вижу тебя настолько расстроенным. — На пороге лаборатории возник князь. — Даже после первого покушения с тобой подобного не было.

— Тогда я ещё не в полной мере осознавал, что из-за меня погибли люди. Дружинники, законники, а теперь и мирное население. — Княжич вдруг утратил былое спокойствие, и стукнул кулаком по столу. — Если бы я больше времени уделял тренировкам, если бы не тратил время на исследования, то получилось бы быстрее одолеть Скалу.

Князь задумался ненадолго, а затем пододвинул стул к столу, и присел рядом. Только сейчас княжич заметил, что катана-умбра была на поясе у Волховского-старшего.

— Ты не можешь предвидеть всего, — произнёс князь. — Если бы ты тренировался чаще, то ситуация могла сложиться так, что тебя вообще не оказалось бы на станции. Может быть, при первом столкновении с человеком в маске Кабуки, ты бы почувствовал себя уверенней. Бросился бы в бой, и умер. А не будь тебя на станции, если бы некому было сдерживать Скалу, что бы тогда случилось?

— Жертв было бы больше, — сообразил Волховский. — Намного.

— Не бывает исключительно плохих, и исключительно хороших событий, — мудро произнёс князь. — Хорошее событие может привести к плохому, а плохое — к хорошему. Вот, вроде бы, погибли люди, но взамен ты получил большую силу, которая в дальнейшем может победить более могущественных врагов, чем Скала. Тогда у тебя будет шанс отреагировать своевременно, чтобы предотвратить катастрофу. Но даже так — ты спас много жизней.

— Я знаю, — вздохнул княжич. — Но легче от этого не становится.

— Я тоже совершал ошибки, о которых жалею. Но слезами делу не поможешь, сын. Остаётся только стиснуть зубы, — князь снял с пояса катану-умбра, и протянул её княжичу, — и идти дальше. Не сокрушайся, и тем более забудь о жалости к себе. Извлеки из ситуации урок, а потом, при случае, воспользуйся обретённым опытом. Чем чаще ты ошибаешься, тем сильнее и мудрее становишься. Из комнатного боксёра не выйдет хорошего бойца, пока он не переживёт сотни драк. Из обывателя не получится спасатель или целитель, пока он не столкнётся со смертью, и не осознает ценность жизни. Мир работает только так, и никак иначе. Мы — это шрамы нашего прошлого. И в этом нет ничего дурного. Так рождаются личности. Так рождаются герои, вроде тебя.

Да уж. В прошлой жизни подобных слов Волховскому не говорили, и на душе стало легче. По крайней мере исчезло чувство собственной никчёмности. Княжич взял катану, и поместил её на пояс, на привычное место.

— Я хочу поступить в школу ЦСБ, — уверенно произнёс княжич. — Пожалуй, настала пора забыть о научной работе. Всё, чем я занимался до боя со Скалой, было бессмысленной тратой времени.

— И зачем? — поинтересовался князь.

— Сотрудники ЦСБ предотвращают катастрофы. Если бы японские сепаратисты завладели клинками-умбра, всё бы кончилось очередной кровопролитной войной и миллионами жертв. Ты это предотвратил. Мне не место среди воротил бизнеса, однако я чувствую готовность спасать жизни, уничтожая врагов государства и безумных радикалов, вроде Скалы.

— В таком случае, я готов организовать твой перевод из института в школу ЦСБ. — Кивнул князь. — Вот теперь в твоих мотивах чувствуется твёрдость. В принципе, уровень физической подготовки и боевой опыт позволяют тебе обучаться там.

Утром князь распорядился подать простой завтрак — десертный. Волховский-младший совсем не привык есть сладости, и удивился, когда слуга поставил перед ним тарелку с простым медовиком и кружкой чая. Казалось бы простое, но невероятно вкусное сочетание. Медовик был мягким, таял во рту, был гармонично насыщен молочным и медовым привкусами, что хотелось подольше пережёвывать, а не сразу же глотать.

Молчанова ела аккуратно, изысканными движениями, чтобы не обронить и крошки. Она, в отличие от Волховского, сначала разжёвывала кусочек пирожного, а затем запивала. Так послевкусия смешивались, и дарили настолько яркие ощущения, что невозможно было не прикрыть глаза от удовольствия.

Князь с интересом наблюдал за трапезой.

— Вкусно, — оценила Молчанова. — Не думала, что обычные десерты могут подарить такие ощущения.

— Потому что продукт натуральный. Очень важно контролировать качество сырья, — произнёс князь. — Этот медовик сделан исключительно из ингредиентов природного происхождения. Никакой суррогатной химии. Иногда я заказываю медовики у своего старого друга, который держит скромное кондитерское производство. Крупные и старые фабрики озабочены тем, чтобы заработать, и культивируют вкус с помощью не совсем полезных, но дешёвых химических добавок.

— И какой товарооборот у производства этого друга? — поинтересовался Волховский. — Сотня? Две сотни миллионов в месяц?

— Около четырёхсот тысяч, — усмехнулся князь. — Это небольшая домашняя пекарня, и, как бы приторно это ни звучало, мой друг сам выпекает десерты по рецепту матери. Зато там аншлаг. Люди идут туда не между делом по пути на работу и потому что под руку подвернулось, а целенаправленно, чтобы вкусно поесть. Как ни крути, а лучшие продукты изготавливают скромные частники, у которых нет средств на основание сети кафе или фабрики.

— Задумал вложиться? — смекнул княжич.

— Почему бы и нет? — Князь пожал плечами. — Мне хочется дать хорошему кондитеру шанс выйти на большой рынок, это в моей власти. К тому же, его пекарня имеет потенциал к развитию в международную сеть кафе, правда на точку безубыточности придётся выходить около трёх лет, но это совсем недолго.

— А как же «Волхнефть»?

— Её хочет выкупить «Мирнефтьпром». Они предложили сумму, которой хватит на открытие кафетериев по всей стране. Я продам им землю. В ребрендинг и восстановление станций они вложатся сами.

— Мне кажется, восстановить старый бизнес — выгоднее, — рассудил княжич.

— Выгоднее, — согласился князь. — Но я устал от нефтянки. К тому же, мне хочется дать шанс простому человеку стать не простым.

— И кому ты доверишь управление?

— Должность генерального директора я предложил господину Таоке, — ответил князь. — Во-первых, он помог мне вычислить боссов якудзы. Ему известно, как и где они отдыхают, когда и где находятся. Во-вторых, он отличный управленец, который смог предвидеть кризис организации в зачаточном состоянии, пытался его предотвратить. Лучшей кандидатуры я не вижу. Однако, пока что рано выделять деньги. Сначала нужно найти зачинщика войны, и показательно казнить, чтобы у других не было мысли восставать против нашей семьи.

— Не представляю, как это сделать, — задумчиво прокомментировал княжич. — Человек в маске — призрак.

— Каждая живая тварь на планете оставляет след, это аксиома, — ответил князь. — И в связи с ней, Лиза, у меня возник к тебе вопрос.