Волховский понимал, что наёмники никого не собирались щадить. Понимал, что Молчанова и Попов погибнут, если не вмешаться. Так что выхода не осталось.

— Я вас предупредил. — Волховский хмуро взглянул на Скалу, и обрушил на наёмников гравитационный удар.

Скала подобное развитие событий предполагал, скастовал «Каменный щит» и «Каменную кожу», а затем долбанул «Каменным кулаком» по себе. Скалу будто пушечное ядро вышвырнуло из зоны удара, но его соратники до такой тактики не додумались. Нет, они конечно скастовали «Каменный щит» с «Каменной кожей», но выбить себя из-под атаки забыли.

Волховский никакого удовлетворения не испытал, когда двух наёмников размазало по асфальту вместе с каменными щитами. Ему пришлось их убить. Он был вынужден. Но хорошо, что Молчанова с Поповым оказались в безопасности.

Или нет?

Волховский оглянулся в страхе. Он думал, что Молчанову могли достать с другой стороны, но поразился, когда увидел её. Она вонзила шпагу в спину наёмнику, и тот так стиснул зубы от боли, что они лопнули. Наёмник рухнул на колени, и Молчанова с ударом разворота отсекла ему голову. Платье, лицо Молчановой были окровавлены, волосы её секлись от крови, а за ней валялись трупы, изрубленные в капусту. Казалось, она расчленила их с особым удовольствием и тщательностью.

На секунду Волховский заметил, что зрачки Молчановой были странного цвета, фиолетового, но цвет тут же исчез.

— Лиза? — Попов не поверил глазам.

«Одиннадцать», — с удовлетворением подумала Молчанова, когда опустила шпагу к ноге.

Прошло три дня.

Волховский немного устал от вида собственных фотографий под новостными заголовками в социальных сетях. Нет, ему конечно хотелось славы, но не такой бестолковой. Какова цена известности, которая досталась тебе только потому, что ты княжеский сын? К тому же, мелькать в откровенно бредовых статьях совсем не хотелось. Например, в плане клеветы отличились деятели из жёлтой прессы, которые написали: «княжича атаковали из-за подозрений об инопланетном происхождении, и поверьте, есть основания полагать, что он действительно явился из другого мира. Просвещённым известно, что длинные белые волосы носили только…»

— Просвещённым? — Волховский сморщился от недоумения. — Разве идиотов можно назвать просвещёнными? Какая же это бессмыслица. Представляешь, отец? Я — инопланетянин.

— Расслабься. — Князь добродушно ухмыльнулся. — Меня в момент избрания называли и не так. Это же жёлтая пресса.

— Кто-то серьёзно в верит в конспирологические теории?

— Конспирология неистребима. — Князь пожал плечами. — И глупость — тоже.

Да уж.

Как оказалось, население этого мира умственными способностями не сильно отличалось от населения старой Земли, которое полагало, что вечная молодость знаменитостей вовсе не результат пластических операций, а результат употребления детской крови. Чёрт с ним. Не стоило думать о глупостях.

Погода сегодня выдалась пасмурная, но дождя ожидать не следовало, потому день для уличной тренировки вполне подходил. Князь и княжич расселись в креслах перед полигоном, однако приступать к занятиям не спешили, потому что Молчанова с Поповым ещё не явились. Да, Попов всё же добился своего, и напросился на парочку занятий по фехтованию, а на присутствии Молчановой сам Волховский настоял.

Странно, но ему не хотелось её игнорировать. Как никак, она спасла ему жизнь. Конечно, была вероятность, что он отобьётся сам, однако кто знает, чем бы всё обернулось, не будь Молчановой поблизости. Однако лёгкая привязанность являлась не единственной причиной. Из головы не выходил загадочный фиолетовый свет у неё в глазах.

Он примерно помнил выдержку из дневника снайпера в учебнике по военной истории: "ночной бой под Детройтом был изнуряющим. До него пришлось пережить несколько дней воздушного и наземного марша, затем пешего. К моменту столкновения с американскими демонами мы были уставшими как черти, но нам повезло, что наступление возглавлял господин Таока и рота одарённых Кенши. Американцы тоже были порядком истощены. Мы думали, что люди в их рядах в принципе стали редкостью, однако жизнь — штука удивительная. Американские солдаты в бою присутствовали. Причём так, что впечатления остались навсегда.

Пока Таока с одарёнными разделывал демонов в фарш, наша мотострелковая бригада готовилась к позиционной перестрелке. Мы ждали вражеской артподготовки, готовились сдерживать бронетехнику, но ни одна пушка не выстрелила. Американские солдаты просто покинули укрепрайон, и со зверским отчаянием кинулись к нашим позициям без оружия.

По ним стали палить из всех стволов. Я лично произвёл четыре выстрела из снайперской винтовки, отнял у вражины ногу, разворотил ему грудь вместе с броником, но он встал как ни в чём не бывало. Нога приросла обратно к порванному колену, разрывы на груди затянулись, и он… Увидел меня. Наши взгляды ощутимо пересеклись, хотя, на минуточку, я мог разглядеть его только через линзу ночного оптического прицела на расстоянии трёхсот метров.

Мы с корректировщиком были в хорошо замаскированной лежанке, я пользовался пламегасителем, потому враг, будучи обычным человеком, просто не мог нас заметить. Однако, когда в его глазах появился фиолетовый свет, стало ясно — это не человек. Пришить его удалось двумя выстрелами в голову, но к концу боя пацанов из моей роты разорвали голыми руками, всех. В живых остался только я с корректировщиком.".

И вот этот свет Волховского напрягал. Он думал рассказать об этом отцу, однако понимал, что тот мог убить Молчанову на месте. Возможно, свет был лишь миражом. Был оптической иллюзией. Наваждением, порождённым стрессовой ситуацией. Стоило разобраться самому, прежде чем подключать князя.

— Ты уверен, что готов приступить к тренировкам? — князь вырвал княжича из размышлений. — Может, тебе не стоит так рано отказываться от отдыха?

— А ты долго страдал, когда убил первого человека?

— Ни минуты. — Князь пожал плечами. — Есть простой закон. Либо ты убьёшь, либо убьют тебя. Но между нами есть существенная разница. Я хотел отрубить поганцу голову и сделал это с удовольствием, а ты был вынужден применить силу.

— Это неважно. Я готов тренироваться.

— Похвально, — одобрил князь. — Я рад, что ты стойко перенёс это испытание. Однако насчёт Попова хотел поговорить.

— Мы ведь это уже обсуждали, — вздохнул княжич.

— Пойми, бывают люди, которые просто не созданы для боя, — князь сына проигнорировал. — Я не вижу смысла тратить на Попова время. Из него бы вышел хороший целитель, но не боец. Рано или поздно тебе придётся ему об этом сказать. Сколько бы он не тренировался, природа наделила его другими талантами. А вот из Молчановой, как раз, может выйти толк. Если верить тому, что ты о ней рассказал, конечно.

— Предпочту закрыть тему, — ответил княжич. — Ты либо можешь помочь, либо нет.

— Мне без разницы, кого ты будешь использовать в качестве груши для битья. — Князь развёл руками. — Так даже лучше. И твои контакты с Молчановой меня радуют. Неужели ты озаботился чем-то, кроме своей идеи?

— Это ничего не значит. — Княжич усмехнулся. — Всё же, мы с ней едва не были убиты. И она заинтересовала меня исключительно в качестве друга, но не жены.

Внезапно князь рассмеялся, а когда успокоился, произнёс:

— Неужели ты подозреваешь злобных Молчановых в попытке навязать нам политический брак? Только в этом причина твоего безразличия к ней?

— Разве это не так? — Княжич изогнул бровь.

— Может и так, — ответил князь. — Аркаша Молчанов всегда был тихушником. Он вполне может подсылать к тебе дочь из корыстных соображений. Однако я не вижу в этом ничего дурного. Мы живём в капиталистическом государстве. Люди заключают сделки, помогают друг другу заработать, и всё. Так что если какие-то там подозрения мешают пылкой подростковой любви — просто забудь, и подчинись природе. Не забывай, что для нашей семьи закон не писан. Никто, даже Царь-Император, не сможет у нас ничего отнять, пока мы того не захотим. Мы имеем силу, чтобы жить так, как хочется. Вот и пользуйся.