— Идиоты, — сурово произнёс Скала. — Лучше бы вы убежали.

Усилием воли Скала поднял с земли тысячи крохотных камней, а затем выстрелил ими по патрульным. Волной каменной дроби патрульным оторвало ноги. Патрульные взвыли от боли, кто-то тщетно пытался уползти прочь, но выжить им было не суждено.

Уцелело всего трое патрульных из десятков. Обезображенные трупы остальных были разбросаны по дороге. В завесах пыли слышались стоны раненых. Скале хотелось применить излюбленную тактику нацистских снайперов — ловлю на живца. Бесчеловечно, конечно, но на человечность Скале было чуть больше чем плевать.

Он заприметил одного безногого, который уползал прочь, и зашагал к нему. По дороге ему попалась парочка смельчаков, которые даже на последнем издыхании пытались отстреливаться лёжа на спине. Вот очередь в голову прилетела, но тут, как говорится, око за око — Скала наступил стрелку на череп, и размазал увесистым каменным ботинком. Второй смельчак тоже стрелял, но когда Скала пронзил ему грудь.

— Далеко ты не уползёшь. — Носком ботинка Скала придавил патрульному культю, и тот взревел от боли. — Вызывай подкрепление. Скажи, что тут много раненых, и вам нужна помощь.

Упрашивать не пришлось. Патрульный, сквозь зубы и слёзы, обратился в рацию:

— Диспетчер, это первое патрульное соединение! Помогите! Я ранен, машина выведена из строя! У нас… А-а-а!… У нас большие потери! Сорок триста или двести, определить сложно! Противник очень силён! Стяните сюда всех и убейте эту мразь!

— Диспетчер, первому, — послышалось в рации. — Два ноля. Высылаем помощь. Держитесь, будьте на связи.

— Молодец. — Произнёс Скала, и отрубил патрульному голову. — Хороший русский — мёртвый русский.

Абуксигун сообщил миномётчикам корректировочные данные. Семь грузовиков выкатилось из подворотен, миномётчики содрали с кузовов тент, и давно приготовили миномёты к стрельбе. Крупного калибра у якудз не водилось, но даже таких, простеньких, было достаточно для обстрела с полуторакилометровой дистанции. Миномётов на каждую машину приходилось по два.

Законники стянули все силы на правый берег, так что миномётчиками заниматься стало особо некому. Стрельба и взрыв, который случился после приземления Скалы, были слышны даже на заправке.

— Сейчас начнётся, — почувствовал командир дружины, и крикнул в рацию. — Мечники — поднять щиты! Группы — по машинам!

Синхронно хлопнули миномёты. Яки догадывались, что враг будет прикрываться магическими щитами, так что было принято решение использовать кассетные мины. Болванки раскрылись над территорией заправки, кассеты градом устремились к земле. Они были грамотно взведены, так что рванули ещё до того, как коснулись белёсых щитов, которые развернули дружинники-мечники. Хлопнуло. В воздухе раздулись звездообразные облака чёрного дыма, и если бы Волховский вовремя не развернул над местами прилёта гравитационный барьер, бойцов бы не слабо приложило ударной волной.

Конечно, магические щиты мечников льда могли превратить в снег пули и осколки, однако с фронтом ударной волны такие фокусы не прокатят. Волховский вовремя это понял, сумев рассеять последствия взрывов. Держать настолько крупный барьер долго было очень сложно, ведь раньше прикрывать доводилось только себя. Но тут и боль в голове, и кровь из носа требовалось стерпеть, иначе всем конец.

— Охренеть… — командир дружины изумился находчивости Волховского, но не растерялся, и сорвал с пояса рацию. — Княжич, держитесь! Удержите щит любой ценой!

— Понял! — отозвался княжич. — Живее!

— Оперативные группы правого берега, отследить миномётные расчёты и уничтожить!

— У нас две машины осталось! — отозвались в рации. — Тут такая жопа творится! Законники снялись с позиций и поехали к «Северу»! В две группы можем не сдюжить!

— Я сказал — выполнять! Мины кассетные! Определите траекторию и дистанцию по углу наклона дыма! Он же чёрными звёздочками раскрывается! Вы там совсем тупые, что ли?

— Так ветер же, командир!

Мины прилетали одна за другой. Гравитационный барьер облизывало пламенем, секло осколками, и обволакивало дымом. Вода вздрагивала от ударных волн. При чём, прилёты были совершенно бесшумными, и предугадать их по звуку было невозможно.

— Туда! — Княжич с неимоверным усилием разомкнул ладонь, и указал пальцем в сторону правого берега. — Оттуда лупят!

— Что? Как вы…

— Жопой, с-сука! — вспылил княжич. — Я каждой косточкой взрывы чувствую! Мне ощущения через барьер передаются! Я знаю, откуда прилетают мины! Чётко по углу моей руки смотрите!

— Понял… Оперативные группы, ловите градусы, за исходную точку берите координаты заправки!

Командир сообщил в рацию нужные данные.

— Принято! Приступаем к зачистке!

Волховский уже собрался ставить на себе крест. Пальцы немели, размыкались, и меч получалось держать едва-едва. Барьер принял ещё несколько прилётов, вспыхнуло созвездие взрывов, за которым неба было не видать. Вспомнилось из прошлой жизни, что обычно в таких ситуациях герои аниме обретали внезапную силу, скрытую и смертоносную. Она решала все проблемы, хотя бы временно обеспечивая преимущество над врагом. Но, увы, концепции японских мультипликаторов в реальной жизни не работали.

Оставалось только держаться.

У Волховского возник соблазн сузить периметр защиты до себя одного. В таком случае можно было находиться под обстрелом сколько угодно. Однако он бы не смог простить себе подлость такого поступка. Всё же, люди на него надеялись, сейчас в его слабеющих руках была их жизнь. Да и не хотелось славы труса. Разве человек с добрым именем и фамилией пожертвовал бы собственными подчинёнными ради спасения собственной шкуры?

Отнюдь.

Волховским двигало желание прославиться, сделав мир лучше. В науке или в бою — неважно, как оказалось. Если получится выстоять, то дружинники вернутся домой, к семьям, а значит, во Вселенной станет чуточку теплее. В противном случае ни идея улучшить мир, ни идея прославить семью ничего не стоили.

Варианта было два — либо держать людей под барьером, либо приказать им покинуть зону обстрела, но тогда миномётчики скорректируют огонь по путям отхода, что неминуемо приведёт к жертвам среди гражданского населения. Классический выбор между двумя стульями с широко известными предметами, который в здравом уме делать не захочется никому, но тут ситуация к нему принуждала.

«Похоже, придётся сесть на точёные пики», — подумал Волховский, и нашёл в себе силы усмехнуться.

Правда секундой позже стало не до усмешек. Очередными прилётами долбануло будто кувалдой по голове. Волховский сморщился от боли, почувствовал слабость в ногах, и рухнул на одно колено. Меч накренился, магическая стойка утратила стабильность, барьер стал дырявым будто решето. Большая часть новых прилётов пришлась на защиту, но одна пачка кассет проскочила, россыпью рухнула на два бронированных фургона.

Яркие взрывы, асфальт, разбитый в дребезги, пыль, и крики тех, кто не успел укрыться в хорошо защищённом кузове. Кого-то контузило, кого-то посекло мелкими осколками в плохо защищённые участки тела, кого-то, кто пренебрёг противоосколочными очками, убило мгновенно. Хватало крохотного кусочка железа в глаз, размером с ноготь мизинца, и всё — смерть. К счастью, прилёт был на приличном расстоянии от заправки, потому дистанции для детонации паров бензина в воздухе не хватило.

Прожужжало в воздухе, совсем рядом с Волховским словно шмель пролетел. В плече стало больно, мокро, но накачанный адреналином организм свёл болевые ощущения практически на нет. Признаться, в бою с каменной шестёркой было намного легче. Там р-раз — и всё. А тут до противника хрен дотянешься. В данный момент княжич не умел кастовать гравитационный удар на большие дистанции. Ещё в плечо прилетело, и не сказать сразу, насколько дело плохо. Глубокую артерию перебьёт, и амба. Великое шествие к мировой славе закончится.

Соблазн защитить себя стал сильнее. Нехорошо давать подчинённым гибнуть, но чёрт, так не хотелось умирать. Потребовалось приложить неимоверное волевое усилие, чтобы подавить в себе трусость. Если бы не курс психологической подготовки Волховского-старшего, то княжич давно бы дал дёру. Именно так он поступал в прошлой жизни. Но не теперь. Теперь стоять. Стоять насмерть.