Ведь в дальних глубинах холодной души я хотела этой встречи. Совсем чуть-чуть, но хотела. И хоть я была солидарна с мнением Лидии, что встречи с ребенком могли ему навредить, но продолжала хотеть этого. При этом я ни за что не посмела бы этого сделать.

— Где он? — прорычала я, увидев Марину.

— В комнате отдыха, — пробормотала она. — Он там….

— Неважно.

Рубин последовала за мной. Я не видела ее, но слышала цокот ее туфель. Я стремительно направлялась в сторону комнаты отдыха, но, когда открывала матовые двери, не ожидала увидеть еще и его.

Глеб сидел вместе с мальчиком на диване. До того как я ворвалась, они пили чай и ели бутерброды, но сейчас они оба молча уставились на меня.

Мальчик оказался достаточно высоким для двенадцатилетнего возраста. У него яркие зеленые глаза, коротко постриженные русые волосы, чуть заостренный нос. С его лица не успела сойти детская припухлость, а на щеках мелькали несколько сочных веснушек.

Как у меня когда-то в детстве.

Внешне он моя копия. Моя мужская версия. И он смотрел на меня моим настороженным пронзительным взглядом, от которого у многих бегали мурашки.

— Ксюша, — встал Глеб и преградил мне путь к мальчику. — Я многого не знаю о твоей прошлой жизни. Хотя возможно тебе стоит мне рассказать. Ему на вид лет тринадцать и по внешности видно, что он твой. Поэтому ответь мне….

Глеб двусмысленно замолчал, словно ожидал от меня особого признания. Очень-очень особого. И оно касалось меня, мальчика и Глеба. Словно он решил….

— Проваливай отсюда, Глеб, — рявкнула я, от чего все в комнате вздрогнули. — Он тебя вообще не касается. Я его не рожала, ясно. Все свои предположения и фантазии засунь себе за шиворот. А теперь иди работай, и не общайся с чужими детьми, которые к тебе не имеют никакого отношения.

Глеб сначала недоверчиво всматривался в меня, словно искал ложь в моих словах. Но он поверил мне, и затем в его глазах промелькнула яростная буря. Видимо он уже уверился в мысль, что Лев наш с ним сын. Его ноздри раздулись от гнева, челюсти напряглись, но он сдержался и молча обошел меня, со всей силы хлопнув дверью.

— Ого, — сболтнула Марина из угла.

Я хмуро уставилась на нее, от чего она съежилась. Затем я подошла к парню и схватила его за руку.

— Увези его домой, — приказала Марине, поднимая мальчишку на ноги.

— Но я не хочу домой, — заупрямился мальчик, вырываясь из моей хватки.

Я чуть склонилась перед ним, чтобы посмотреть ему прямо в глаза, и тихо спросила.

— Ты видимо хочешь, чтобы мне предъявили иск?

— Нет, — замотал головой он.

— Или чтобы поползли слухи обо мне?

— Нет.

— Тогда чего ты хочешь? — угрожающе прошипела я.

— Поговорить, — обречено ответил Лев и опустил голову.

Я выпрямилась и устало посмотрела на понурый вид мальчика. Но не в моих силах помочь ему. Я ему никто, он должен это понять.

— Марина, — резко повернулась к ней и процедила. — Отвези пацана домой. Его наверное уже ищут домашние.

— Вы даже выслушать меня не хотите? — взвился Лев от моего приказа.

Его взгляд заволокло слезой, которую он быстро смахнул. Он сжал кулачки, но попытался скрыть их за широкими штанинами школьной формы.

— Да пойми, Лев, — воскликнула я. — Ты сын Лидии. Я не посмею за ее спиной разговаривать с тобой. С ребенком, которого она так хотела. Я обещала ей это.

Лицо мальчика погрустнело. Он вздрогнул при моих последних словах, но в ответ сделал только один жалкий кивок. Он поднял пыльный рюкзак и закинул себе за спину, направляясь к Марине. Уже в дверях Лев остановился и не глядя на меня сказал:

— Ваше обещание больше не действительно. Мама умерла два года тому назад.

После чего он ушел. Марина с беспокойством взглянула на меня, но я махнула ей в сторону двери. Пусть сначала отвезет его. Не хватало, чтобы он нашел себе еще больше приключений за этот день.

Я зашла в кабинет и заперлась, приказав Жене никого ко мне не пускать. Там я налила в бокал коньяка на добрых два пальца и сразу опрокинула его в себя. Не медля, я включила компьютер и вбила в поиск: «Лидия Бойм».

«День памяти Лидии Бойм.

Известныйв узких кругах мастер перевоплощений, которыйбросил свою карьерубольше пяти леттомуназад. В те годы люди думали, что причинаотказа от поприща— в семье, но правда стала известнаспустя несколько дней после ее смерти.

Пять лет тому назад Лидия Бойм перенесла инфаркт миокарда. Из-занегоей пришлосьотказатьсяотстрессовойработы и посветитьсебя семье. Но пару дней тому назад Лидию Бойм госпитализировали из-за повторного инфаркта. За ее жизньхирургиборолись несколько часов, но, к сожалению, она умерла из-за остановкисердца.

Высказываем всей редакцией «Голос моды и стиля» соболезнования семье и близким. Она осталась в наших сердцах, как лучший мастер перевоплощений.

Василиса Мелкина».

Только один модный журнал более и менее подробно опубликовал на сайте заметку о смерти Лидии. Другие издания публиковали только слова соболезнования или информацию о самой Бойм. Но все они датировались двухлетней давности.

— Почему надо было ехать именно на юг? — снова проворчала Марина, готовя место для переодевания. — Почему нельзя было выбрать тематику города?

Тихо хмыкнув, я пересматривала очередность локаций, чтобы учесть световые лучи во время съемки. Мне несложно понять Марину, так как отправляться в «поле» в другой город — сложно. Особенно когда график ограничен одним — максимум двумя днями.

Мы все понимали, что эти два дня для всей команды станут нерворубочными.

Ведь сегодня всей команде пришлось подниматься очень рано, почти ночью, чтобы успеть заехать в агентство перед утренним рейсом. Они забирали уже упакованные фотооборудование, костюмы и остальные мелочи и только после поехали в аэропорт Москвы. Перед посадкой Марина вытребовала у агентов регистрации, чтобы их персонал тщательно следил за багажом. Чтобы ни в коем случае ничего не сломалось. Ведь у нас в графике предоставлялось всего два дня для съемки пробной афиши конкурса.

В итоге мы приземлились в аэропорту южного прибрежного города всего пару часов назад, забросили личные вещи в гостиницу и сразу отправились на берег — наша первая локация.

Изначально мы с Денисом долго обсуждали мою идею, так как сомневались есть ли в этом необходимость. Но вчера Вениамин Лессовский убедил меня, что концепция конкурса и афиши тонко связаны и превосходны в своем изяществе.

Он имел в виду то, что когда-то Денис Яров стал моим первым фотографом, с которым я работала индивидуально, еще в начале наших с ним карьер. До этого меня, конечно, снимали в школе моделей, но я тогда не выступала под псевдонимом Малахит и не продвигала собственные идеи. Тогда я только набиралась опыта и тренировалась. Да и было мне меньше шестнадцати.

Но здесь в городе на берегу Черного моря я сама нашла команду, с которой победила в первом самостоятельном конкурсе. С Денисом в качестве фотографа, и с подругой Ариной, ставшей моим стилист-визажистом. Именно тот конкурс открыл мне дорогу в Москву.

Сейчас я хотела предоставить похожую возможность другим. Но не только моделям, а также фотографам и модельерам.

Поэтому я захотела вернуться в то место, с которого когда-то начинала. К тому же не я одна.

Когда начали съемку, солнце уже нещадно палило. Картинка от этого не портилась, только ассистентам приходилось бегать за водой вдвое чаще.

Мы планировали показать на афише пять девушек, но так же мы собирались выделить одну начинающую модель. Она должна выступить прообразом успеха новичка, который только начал путь к Олимпу. Этаким символом мечты, ради которого участники пришли на конкурс.

Начинающую модель звали Бабушкина Варвара. Я ее нашла чуть больше восьми месяцев назад. В тот период неожиданная смерть Ануш подкосила меня. В те дни я мало спала и из-за этого часто поздней ночью выходила погулять.