— Сможешь уделать Фаридену и Лорги. Значит, теперь интересуешься запретным?

Он отрицательно замахал руками, но заметив огонек в моих глазах, осторожно кивнул.

Похоже, Лорги был прав. Стоит талантливому высшему обратить взор в сторону темной магии, как его начинает обуревать искушение.

Зейге, тем временем, воодушевившись моим интересом, принялся рассказывать.

Он тоже заметил сияние Гэлдафен. Связал с неожиданной поездкой Ридгора и понял, что путешествие резко перестало быть увеселительным мероприятием.

Как только высший улучил мгновение, то открыл портал. Выбрал деревеньку, ближайшую к границам Гэлдафэн. Зейге ожидал, что именно здесь появятся чудовища темного мага.

А стоило мне пересказать разговор с местными, как Зейге согласился, что подобное зарево намекает на грандиозную силу. Но, когда я рассказала про то, что Ридгор от слухов отмахнулся, Зейге ответил:

— Думаю, повелитель-дракон ожидал стаю дегуров, подобравшихся слишком близко к поселению. Или диких драконов, что не способны обратиться человеком. С людьми они, откровенно говоря, не ладят, — пояснил он.

Я молчала.

— Даже я, — он приосанился, — понял, что происходит на самом деле, только когда увидел сияние над Гэлдафен. Ридгор еще не знает, как здесь опасно. И что в дело замешана темная магия.

Нет, в этом Зейге ошибался. Я покачала головой и заметила:

— Я думаю, он всё знал. Ридгор заглядывал в лабиринты библиотеки и взял тоненькую брошюрку про чудовищ, — я описала обложку книги с насекомыми.

— Значит, он не только понял про темную магию, но и догадался, что именно здесь объявилось? — Зейге скептически изогнул брови. — Нет. Это просто невозможно, Эви. У Йофрида в запасе бездна вариантов. Я и сейчас не уверен, какое из чудовищ он выпустил.

Не смог объяснить Зейге и то, почему Ридгор не воспользовался порталом. Зачем повелитель-дракон потащил меня в путешествие через лес, да еще и с ночевкой в пещере. Точнее, Зейге явно не захотел рассказывать. Высший маг только странно моргнул, тут же отвел взгляд и заявил, что не разбирается в мотивах драконов.

Что-то Зейге скрывал, и я не могла понять почему. О своих увлечениях запрещенной магией он легко проболтался, а стоило спросить про Ридгора, — высший, как воды в рот набрал.

Мы продолжали болтать, а Зейге, после расспросов о Ридгоре тут же принялся ухаживать за мной. Сначала незаметно, а потом всё активнее и активнее: то в опустевший кубок ананасового сока подольет, то закажет сочных кусочков свинины для меня.

Несколько раз высший спросил: удобно ли я устроилась, не дует ли, не жарко ли, не светит ли в лицо солнце? Предложил сдвинуть столик, стульчик, да хоть саму таверну передвинуть. И всё это сопровождало безнадежное отчаяние во взгляде.

В конце концов я не выдержала и прямо спросила, что происходит? Зейге стушевался и, пытаясь увильнуть, принялся рассказывать про свои темно-магические открытия.

Я внимательно вглядывалась в лицо высшего мага, пытаясь определить, что же такое он знает, но предпочитает от меня скрывать? Но, в конце концов, я заинтересовалась находками Зейге.

Ведь сделал он их в том же пыльном коридоре, где я спрятала свиток Арборона. А я уже тогда заметила там много интересных книг.

***

Высший знал, что давным-давно, в недрах библиотеки нашли свитки темной магии. Уничтожить их не смогли, а передавать в другие гильдии Лорги отказался. Вдруг не столь чистые в помыслах мастера других гильдий используют запретные знания?

Так что свитки спрятали в закрытых залах библиотеки гильдии Лорги. Их, конечно, заперли охранными заклинаниями.

А вот как, когда и почему те перестали работать, Зейге не знал. Только руками развел. Предположил лишь, что защиту уничтожил Арборон или Бардрагон — в истории уже были случаи, когда принцы не желали зябнуть в беззвестности и упускать своих адептов.

— Но это лишь теория, — пожал плечами Зейге. — Заклинания могли разрушиться от времени. Или их снял талантливый высший уже давно.

Я подозрительно изогнула бровь. Зейге сделал вид, что не заметил и сказал, что забытые свитки он выкопал и тщательно изучил.

Узнал он не намного больше, чем я. Все, что отыскал — художественная повесть о том, как древний механизм — металлическую сферу — открывали в миры принцев. В надежде, что Арборон или Бардрагон создадут врата в дальние миры. Заканчивалась история тем, что в мирах принцев огромный дракон всех древних драконов поглотил.

— Метафорически? — спросила я с надеждой. Звучало жутковато.

Зейге пожал плечами.

После коротенькой истории шла целая научная статья, посвященная опасностям общения с принцами. Как сфера выглядит, где находится и вообще что-то существенное, Зейге не выяснил, но сдаваться не собирался. И действовал, как сам выразился: “С упертостью голодного дегура, который учуял сладкий виноград”.

Что угрожает тем, кто обратится к чарам сферы, Зейге рассказывать не стал. Высший снова принялся всячески юлить, уклоняясь от моих попыток расспросить. Твердил что-то об опустошении и тьме в сердце.

Что это значит, я так и не поняла. Станешь темным магом? Так вон, в Гэлдафен живет один и не жалуется на свою темно-магическую сущность. Очевидно, его всё устраивает. А Ридгор носит артефакты Арборона.

— Чем принцы вообще отличаются друг от друга? — спросила я, надеясь вырвать у Зейге хоть какую-то информацию.

— Они зеркальные противоположности друг друга, — сказал Зейге и замолчал.

— Созидание и разрушение? — попыталась я блеснуть знаниями и догадливостью.

Но Зейге удивленно покачал головой:

— Они оба разрушение и оба созидание. Только Бардрагон — холод, пустота и тьма. Арборон — пламя, свет и наполненность. Если один станет сильнее, то баланс нарушится, и мир будет уничтожен. Это значит, что если победит Бардрагон, то мир погрузится в пустоту. Если Арборон — сожжен.

— Неутешительно, — я вздохнула.

— Это и есть баланс, — улыбнулся Зейге. — Бардрагон заполняет мир тьмой и холодом. Но Арборон сразит холод жаром, тьму — светом, а пустоту — любовью.

— Тогда Арборон явно лучше, — сказала я, начиная запутываться в мифологии драконьего мира.

— Нет. Я же говорю, — терпеливо принялся объяснять Зейге, — если принц победит и останется один, его сила уничтожит всех нас. А когда эти двое сражаются, то тратят магию друг на друга, и их сила не переливается через края. А до нас доходят лишь капли магии, которые мы используем.

— Но что в них плохого? Пока они в балансе, мир в безопасности. Так почему Лорги запрещает их в гильдии? Они же какой-то невероятной магией обладают. Заодно с адептами поделятся. А те уже мне врата откроют, — последнее я пробурчала как можно тише.

Зейге удивленно воззрился на меня:

— Ты, как ребенок, — хихикнул высший, — все знают, что Арборон и Бардрагон поддерживают магический баланс не из любви к жителям этого мира. Это просто их природа. Принцы не ведают чувств. Даже своих адептов Арборон и Бардрагон уничтожают на раз-два. Скажем, для них сама идея жизни и смерти не понятна.

И тут я подумала, Арборон и Бардрагон, как космос и звезды — бесконечная пустота и уничтожительная энергия. Вместе они дают жизнь на земле. Но к ним лучше не приближаться, сотрут в порошок и не заметят.

— Говорят, Арборон покровительствовал черным драконам, — вдруг сказал Зейге, — но после потери какой-то реликвии, принц династию больше не замечал. Именно Ридгор, первый за несколько поколений, решил вернуть величие рода.

Ух ты, какой мужчина. А я то считала, он только с огоньками танцует. И к невинным иномирянкам пристает. В пещеру затаскивает. И в таверне бросает. А у него оказывается грандиозные планы.

Раздражение на Ридгора таяло. Всё же меня к нему тянуло.

Шум общего зала вообще казался чем-то далеким, а теплый свет очага — ненастоящим. “Что я здесь делаю, если мой Ридгор там, в холодном лесу?” — подумала я. Как сомнамбула встала и отправилась к выходу.