— Это не кощунство, а логика — произнёс он с досадой

— А разве символика Бесчестия не снимает всю значимость плаща, шлема и наплечников? — спросила Шватс, явно заскучав

— Когда я вновь заслужу признание ордена, эти части доспеха будут торжественно заменены на новые. Возможно, с новым званием — ответил Вильгельм, потирая красную линию на шлеме

Как бы Джером не хотел оспорить это утверждение, но сейчас не хотелось затрагивать столь болезненные темы, для Паладина. Орден Голубой Розы умирает и все это чувствовали. Со смертью Дильназ, стали заменяться кадры, сокращаться военные силы, а Паладины стали самыми простыми солдатами. Ничего уже не будет прежде, нам бы сейчас просто выжить, а не менять доспехи. В лучшем случае, они были обречены стать Триариями и Паладинами ордена Белой Совы, что очень даже неплохо. Дождь шел, казалось бы, бесконечно, даже дышать, сквозь эту влагу, было невозможно. Сырость, холод и ужасная видимость — все это очень негативно сказывалось на силах отряда. Хартли, уже не скрывая эмоций, ругался на каждый камень и кочку, отчего Шватс даже стала посмеиваться, хотя и понимала, что вся эта ситуация весьма опасна. Внезапно, словно бешеный, Тимур резко бросил руль в правую сторону настолько сильно, что машину занесло, а часть колес оторвались от земли. И в ту же секунду, в место, где раньше был пикап, разбрасывая комья грязи, травы и воды, вонзился снаряд. Безумно громкий взрыв раздался в тот же момент, отчего Джерома оглушило и слова Хартли, что скорее всего были нецензурными, он не услышал, как и команды Вильгельма. Заметив, что все в транспорте временно потеряли слух, Джером на жестах сказал: "Гони", после чего ботинок Тимура не поднимался от педали газа. Кругом было лишь поле, видимость нулевая, Джонс мог лишь догадываться кто, откуда и чем стреляет, но мощь залпа была чудовищной. Если бы Змей не совершил манёвр, транспорт разорвало бы в клочья. Спустя какое-то время, к Джонсу, наконец, вернулся слух, и в потоке нецензурной лексики Хартли, он услышал: "Танк". Это было последнее, что услышал Джером, когда его взору попался тот самый "Танк". Огромная, металлическая конструкция смотрела прямо на них, обитая шипами, она неспешно двигала стволом, преследуя пикап. Не успел Триарий сделать хоть что-то, как железный монстр изверг из своего чрева мощный залп, от чего часть пикапа, где пустовало сиденье рядом с Хартли, разорвало в клочья, а вместе с ним колесо и землю вокруг него. Дождь оказал фатальное воздействие — в попытках удержаться за корпус машины, перчатки Джонса скользнули по мокрому металлу, а сам Триарий влетел в Аделаиду, после чего, они уже вдвоём рухнули в грязь. Резкая боль молнией прошлась по всему телу, но главный удар пришелся на голову. Глаза окутала пелена, уши заложило, ноги, на скользкой земле, не держали. В попытках покинуть территорию обстрела, Джером увидел как из разорванного трупа их пикапа выбрались два знакомых силуэта, но разглядеть их не удалось, удар был слишком серьезным, сознание покидало тело, что куклой рухнуло на землю. Джонс отключился.

— Очень неплохо, Джонс — одобрительно сказал жилистый старик, почесывая лысую голову

Юноша, отошёл в сторону, дав возможность поверженному сопернику подняться на ноги и отдышаться, чтобы потом продолжать тренировки. В отличие от побеждённого, Джером не чувствовал особой усталости и был готов продолжать прямо сейчас. Вокруг юнца то и дело дрались другие, в спарринге отрабатывая самые разнообразные приёмы. Изнуряющие тренировки не приносили никакого удовольствия, но это ничуть не мешало парню стоять с довольной улыбкой, ведь сегодня был особый день. Вдали, на деревянных трибунах сидел Артур, пристально вглядываясь в сторону будущих солдат. Наконец, спустя неизвестно сколько обещаний он пришёл посмотреть каких вершин добился Джонс. И действительно, его пристальный взгляд сменился довольной ухмылкой, после которой Паладин начал расторопно спускаться с трибун, поправляя свои небрежные усы, которые, в такт с чёрными волосами, растрепались на осеннем ветру:

— Потрясно! — воскликнул наставник, похлопав Джерома по плечу — Такими темпами из тебя выйдет хороший боец

— Только не перехвали его — буркнул старик — ему ещё очень многое нужно познать, чтобы не подохнуть в первой же встрече с каким-нибудь отморозком с ножом

— Да, да, Вонг, вы как всегда правы — протянул Артур подмигивая довольному Джерому

— Не ожидал тебя здесь увидеть — внезапно вмешался ещё один голос

Это был мужчина не старше тридцати. Высокий, подтянутый, он простодушным лицом смотрел на Паладина, что рядом с ним казался шестнадцатилетним парнем. В отличие от других Стражей, человек был одет в комбинезон, практически полностью скрывающий его тело, лишь голова и шея белестным цветом выделялись на уровне темно желтого одеяния. Его мраморно белую кожу повсюду облепляли шрамы, а темные глаза уставились прямиком на Джонса, отчего тот сильно занервничал:

— Здравствуй Джером — поприветствовал его гигант — Я много о тебе слышал от Феникса

— Здравствуйте… — замялся Джонс

— Привет, Ватари, тебя тоже тут не часто встретишь — начал Артур, любезно протягивая руку — Смотри как бы детей не распугал

— Вы мне тут своей болтовней урок сорвете, идите на трибуны — заворчал Вонг, указывая пальцем туда откуда пришел наставник Джерома

— Слушай, раз такое дело — заговорил Паладин — Давай-ка спарринг устроим, покажем детишкам как делают это профи. Можно Вонг?

Ватари одобрительно кивнул, а старик, махнув рукой что-то пробурчал себе под нос, после чего нерасторопно пошел куда-то в сторону. И вот уже два легендарных воина стоят друг напротив друга, готовясь к атаке, а на них, с блеском в глазах смотрят толпы юнцов, что совсем недавно только начали постигать науку ближнего боя. Среди них был и Джонс, совсем не моргая, он с невозможным трепетном смотрел на них, в предвкушении лучшего зрелища за всю свою жизнь…

"Почему я это вспомнил?" — подумал Джером, неохотно открывая глаза. Очнувшись в темной, сырой и вонючей пещере, Джонс из-за всех сил пытался подняться, но тщетно. Он лежал на своем спальном мешке, рядом, в куче были его вещи. Все остальное плыло как в тумане, так что Триарий не смог разглядеть ещё хоть какие-то детали. Бросив последние силы, он смог приподнять тело и опереться на гладкую поверхность пещеры, после чего удалось разглядеть чуть больше. Несмотря на головную боль, рвотные позывы и боли по всему телу, Джером пытался нащупать пистолет за спиной или хотя бы нож. Припоминая, что случилось ранее, он очень хотел верить, что Стражи не попали в плен к каким-нибудь ублюдкам, но все, к счастью оказалось куда лучше. Прищурившись, Джером заметил рядом лежащую Шватс, что мирно спала, укутавшись в собственный плащ. Пещера оказалось маленькая и выход, что Джонс не смог разглядеть, был совсем рядом. Когда ледяное орудие смерти оказалось в руках, юноша, облокотившись на стену смог встать, на дрожащие ноги и сделать ровно один шаг, после чего его тело оказалось на полу. Услышав это, в пещеру вошел знакомый силуэт. Закурив, он тихим голосом заговорил с беспомощно лежащим Джеромом:

— Очнулся наконец, хорошо тебя приложило, память не потерял хоть? — спросил Хартли

— Все хорошо, помоги встать — Ответил Джером, после чего начал подниматься с помощью протянутой руки помощи.

Но даже это ему не сильно помогло, шатаясь из стороны в сторону, он вновь упал, но в этот раз уже на колено, что прокомментировал Змей:

— Ууу, мощно…Поваляйся пока лучше, отдохни — сказал он и направился к выходу из сырой норы

— Все в порядке, где Вильгельм? — спросил Джонс, поднимаясь в полный рост

— С ним все хорошо, мы в безопасности, не суетись дорогуша, сейчас я его позову — сказал это Тимур и исчез из видимости Триария

Джонс, уже более уверенно чувствуя себя на ногах, зашагал в сторону своего снаряжение. Нож ему был больше не нужен и он скрыл его лезвие в ножны, а сам начал спешно собираться, но помутнение в глазах, постоянная головная боль и тошнота, сделали это дело максимально сложным. Когда оставался последний штрих, а именно шлем, юноша краем глаза заметил, как позади показалась огромная тень. Тяжёлой поступью, её владелец вошёл в пещеру, пригибаясь и царапая шлемом потолок. Обернувшись в пол оборота, Джером уперся взглядом в промокшего и грязного Паладина, что стоял, едва помещаясь в этом узком пространстве: