— Не надо Джером — дрожащим голосом, сказала она — Это уже не поможет

— У нас достаточно медикаментов чтобы… — начал Джером

— Хватит…Мы оба знаем что это пустая трата лекарств — после этих слов по глазам девушки полились струи слез, что позднее обретали алый оттенок

— Джонс, не слушай её, нужно скорее обработать раны и остановить кровь — судорожно сказала Шватс

— Ада, я врач…Мне лучше знать, не надо — сквозь слезы продолжала Лефлейн

— Не медли Джонс, сделай же что-нибудь или отдай мне! — настаивала Аделаида, но ее тон резко изменился, когда дрожащая, ободранная рука потянулась к ней

Джером всё понимал, не впервой. Он видел как девушку покидает жизнь, видел как с каждой каплей крови, её дыхание замедляется. Всё что ему оставалось, это позволить ей говорить и держать его за руку, наивно полагая что это ослабит мучения:

— Вы знаете… — начала Аня — мне было очень приятно с вами познакомиться, хотя бы чуть-чуть узнать вас. Нет, я знала Аду давно, ещё с того задания по зачистке, помнишь? — она улыбнулась и ее голова, повернулась на Шватс, что сжимала руку девушки

— Да — ответила Шватс

— Было забавно…Жаль что я не смогу узнать вас лучше…Жаль что всё так закончится…В этом мире столько зла, боли, одиночества, страха и отчаяния…Поэтому улыбайтесь чаще…Мама говорила что как бы плохо и тяжело не было, нужно улыбаться…Спасая жизнь человека, ты должна спасать и душу…Они будут плакать…Мои родители…

— Не сдавайся, Аня, мы сможем, просто помоги нам, позволь помочь — вновь настаивала Аделаида

— Джером Джонс… — голова Лефлейн повернулась к юноше, а блестящие глаза взирали казалось бы в саму душу, заставляя её кипеть — у тебя такое классное прозвище, Везунчик, жалко что мы так мало поговорили и совсем друг друга не знаем, но…окажи девушке услугу…Мне так…Больно…Очень больно…Я вижу ты сильный, Джером. Ты видел смерть, ты много что видел, так что тебе не привыкать…Я тоже знаю что такое смерть…Я видела как умирают, я чувствовала боль утраты…И каждый раз мне было больно…Каждый раз я запоминала их взгляды, они и сейчас передо мной…Помоги мне…Избавь от мучений…

— Нет! — крикнула Шватс — Нет, нет, нет, Аня, мы поможем! Джонс не трогай её — она выхватила бинты и спирт, принимаясь, снимать перчатку, по которой уже текла кровь, с раннего плеча

— Ада, спасибо за заботу…Но так будет лучше…Мне правда будет так лучше…Пожалуйста…Мне было с вами весело…Как жаль, что недолго…

Минута длинною в час. Джером просто смотрел на умирающую девушку, будто бы пытаясь увидеть что-то в её темнеющих глазах, но кроме боли там теперь уже ничего не было. Вильгельм и Хартли стояли позади, Аделаида в панике пыталась образумить Аню, а Джонс просто смотрел на все это. То, что он испытывал, сейчас нельзя было описать конкретным словом. Все замерло и затихло. Взгляд Аделаиды, жаждущий поддержки и помощи, лицо Ани, молящей о спасении, сейчас, они обе смотрели на юношу, дожидаясь хотя бы чего-то. И оно произошло. Один выстрел, ровно в голову. Шватс даже не успела среагировать. Когда же она поняла, что произошло, то неуклюжим движением руки, нанесла Джерому удар по голове, отчего тот свалился на пол кузова. Если бы не вовремя подоспевший Хартли, то Аделаида нанесла бы удар уже копьём, но этого не произошло. Перехватив кое-как оружие, Тимур положил девушку, заломив ее здоровую руку. Аня тихо лежала, Вильгельм молча опустил голову, Хартли что-то быстро бормотал, Шватс просто кричала, не в силах бороться. А Джерому оставалось лишь смотреть на всё это, без эмоций, без чувств, без сожалений.

Луна, из последних сил освещавшая все, что поддавалось взору, скрылась за набухающими, подобно пене, тучами. Они были темно фиолетового цвета. Огромные, застилающие весь небосвод, гиганты стремились закрыть своими телами тот тусклый свет, что давал хоть какую-то надежду. Когда же мрачные тучи окончательно сомкнулись в единую темную массу, мир погрузился во тьму. В такие моменты не помогало ничего, ни свет фонарей, ни горение огня, ни даже сигнальные ракетницы. Любой свет здесь был абсолютно бесполезен. За то время, пока мрак ещё не превратился в единую непроглядную стену, Стражи сняли всё необходимое с тела, а затем, с позволения Лоуренса, сожгли Триария. Почтить память было некогда, а сжечь тело это, пожалуй, лучшее что можно было сделать. Обычно, Голубая Роза стремится хранить своих слуг как можно ближе в знак почета, и по традиции, следовало было отвезти Аню в Цитадель, но ситуация была иной. То, зачем Триариям пришлось спускаться в эту адскую бойню, оказалось простым электронным дневником, которым пользовались все более-менее крупные отряды разведки Стражей. Осматривать находку времени тоже не было. Сейчас, было необходимо как можно скорее оказаться за стенами какого-либо поселения, менее враждебного чем то, что выходило на охоту. Джером вел машину осторожно, стараясь по возможности ускоряться там где это позволяла видимость и ландшафт. На карте наспех удалось найти ближайшее поселение людей, куда и направлялся отряд. К счастью, дорога была достаточно ровной, а хвоста за ними не было, точнее, хвоста не было видно. Хотя недопауки считались крайне опасными тварями, но они точно не рискнут сунуться дальше своих владений, тем более когда вот-вот наступит пора куда более опасных тварей. Всё это время, Вильгельм отчитывал Шватс, за потерю самообладания. Лоуренс, хоть и понимал всю ситуацию, но как командир был обязан восстановить дисциплину и приструнить нарушителей. Джонс это чётко понимал, а вот поведение Аделаиды для него было из разряда дикости. Если бы не Тимур, возможно Джером горел бы вместе с Лефлейн, а Шватс ждал трибунал или расстрел на месте. Думая о случившемся, Триарий не испытывал ни скорби, ни терзания совести. Там мог умереть каждый из отряда, а облегчить страдания товарища, долг любого воина. "Надо сосредоточиться на дороге", подумал Джером, отгоняя от себя эти мысли. И это было верным решением. До ближайшего населенного пункта оставалось около 40 минут езды в том же темпе. Можно было бы быстрее, но видимость была отвратительная, каждая кочка и неровность, оказывалась для водителя сюрпризом. Однако, нужно было двигаться максимально быстро, каждая минута под ночным небом не сулила ничего хорошего.

Прошло столько времени, сколько и планировалось. Навстречу бешеному пикапу, стали то и дело загораться факелы, впереди один из тысячи небольших городков, разбросанных по всей территории Помнящих. На подъезде к стенам, Вильгельм поднялся на ноги, устремив свой плащ, с гербом ордена, ввысь. Наконец, ворота со скрипом открылись, пропуская машину в людскую обитель. Как только металлический зверь был внутри, путь вовнутрь спешно закрыли. Не успел Джером покинуть сиденье, как вокруг образовалась целая толпа разного рода людей. С недоумевающими лицами, они, разогнав факелами тьму, принялись осматривать нас, словно любопытные дети. Это были самые обычные сталкеры — люди, любившие свободу больше чем собственную жизнь. Каждый, помимо факела, держал в руках самое разнообразное оружие. Кто-то был с копьем, кто-то с луком, у кого-то красовался самодельный огнестрел. Наверное, так мы бы и стояли в окружении, если бы не Вильгельм, что спустившись с пиками, поднял руку ввысь и заговорил:

— Добрый вечер, люди этого поселения — чётко проговорил он, свою заученную реплику — Мы Стражи из ордена Голубой Розы, благодарю вас за то что впустили нас в свою обитель. Можете быть уверены, мы не потревожим ваш порядок, а с первыми лучами солнца покинем эти стены

Стоило ему закончить, как в толпе то и дело стали проскакивать недовольства и возмущения, однако, со временем всё стихло и народ разошелся кто куда:

— Тяжело тебе, Рыцарь с людьми простыми общаться — бросил Тимур, выбираясь из кузова — это тебе не твоя Цитадель

Быстрыми шагами, он догнал одного из жителей, после чего у них завязался небольшой диалог. Когда же Хартли вернулся, ему было уже известно где припарковать транспорт, выпить и пополнить припасы. Джонсу оставалось лишь следуя указаниям Тимура двигаться на так называемую парковку. На самом деле это была просто ровная, насколько возможно, поляна, на которой, помимо пикапа, стояли ещё две грузовые машины, от вида которых можно было долго недоумевать. Эти произведения больного воображения техника, были облеплены разного цвета и размера железяками, за которыми скрывался крытый кузов и кабина пилота. Колеса тоже были разные, да и не все вовсе стояли на земле. Такой броневик, являлся символом всего образа жизни любого сталкера — выживаю как могу. Когда Джером наконец покинул кабину машины, ему вновь пришлось слушать как Вильгельм отчитывает уже Хартли. Кажется он одобрял инициативу Триария, но в тоже время возражал против таких выходок. В этой ситуации Тимуру оставалось просто отмалчиваться, а Джонсу оглядываться по сторонам. Взору Везунчика открылся весь этот городок, который был больше похож на свалку, чем на поселение. Среди небольших шатров и палаток, стояли металлические конструкции, выглядящие как горы ржавых деталей, рядом, то и дело, шастали люди, косо высматривая гостей. Среди них были и вооруженные солдаты, с копьями и щитами, и простые люди, что шагают по одним им известным делам. Везде горели самые обыкновенные факелы, от чего обстановка показалась безопасной. Все это, ощущалось Джерому каким-то чужим и возможно он был прав. Все эти дома и люди, были чем-то странным и даже отталкивающим. В отличие от Цитадели, где Джонсу не нравился сам ее облик, этот городок отталкивал своим видом настолько, насколько не отталкивала любая другая Цитадель, но выбора у них не было. Случись такая ситуация еще раз, отряд мог оказаться далеко от стен поселений и всю ночь им бы пришлось, не смыкая глаз выискивать во мраке тех многих тварей, что будут очень рады разорвать их в клочья. Так что оставалось лишь пополнить припасы и дождаться утра, а дальше уже можно было покинуть это неприятное место. Разбив небольшой лагерь, у самой машины, Стражи принялись заниматься своими делами. Хартли пошёл курить, ворча себе под нос, Шватс сидела в пикапе, осматривая раны, а Лоуренс, сняв перчатку доспеха, принялся осматривать устройство, что было добыто немалой кровью: